Скандал в Кимовске: за стакан портвейна – в дурдом?

Детдомовцы – частые гости в психиатрических больницах. Дело не только в том, что сиротство сказывается на их психике, просто часто закормить ребенка таблетками легче, чем уговорить его вести себя нормально; а что им это здоровье портит и всю жизнь ломает – кого это волнует? В конце апреля в центре скандала оказался Кимовский детский дом – были опубликованы документы, обвиняющие его руководство в «психиатрическом терроре» против детей. Однако выехавший на место корреспондент Милосердия.ru убедился, что не все так просто.

Из материалов ИА Regnum: «…в России также существует преступная практика и фактическая система карательной психиатрии, используемой против детей. В практике этой системы – «педагогические» наказания, которые применяет администрация закрытых детских учреждений (детских домов, др.) в отношении своих воспитанников, … передавая их неоднократно и на длительные сроки на «перевоспитание» в психиатрические лечебницы, в которых дети без достаточных медицинских показаний подвергаются психотропному воздействию». Так, президент фонда содействия безопасности личности «Гарант ХХI» Г.М.Харитонова направила письма председателю Комитета Государственной думы по безопасности В.А.Васильеву, полпреду президента России по Центральному федеральному округу Г.С.Полтавченко и генеральному прокурору России Ю.В.Чайке о том, что в фонд позвонили воспитанники Кимовского детского дома Тульской области и рассказали о фактах жестокого обращения с ними сотрудников этого учреждения и лично директора. Среди этих фактов – направление детей в психиатрическую клинику в качестве наказания за несоблюдение дисциплины. «… педогогический состав детского дома – это в основном лица, которые окончили железнодорожный техникум, сельскохозяйственный техникум или работали продавцами и т.п» – утверждается в обращении. Далее называются конкретные сотрудники детдома, один из которых якобы «в свое время лечился в психиатрической больнице, теперь он обеспечивает охрану детского дома и безопасность детей», другой – «во время учебы в школе была направлена в 12 спецшколу 8 типа, т.к. в силу своего интеллекта не тянула школьную программу», и третий – «сидел 10 лет за убийство, теперь он воспитывает детей труду и показывает им наколки на своих руках, рассказывая о былой жизни». Президент «Гаранта XXI» Галина Харитонова говорит, что все это утверждалось «со слов детей и необходима проверка». На сайте «Гражданский контроль» можно увидеть скриншоты документов, среди которых – заявления детей в органы опеки, а также видео с рассказами детей.

Сарафанный интернет

В городе Кимовске Тульской области проживает около 36 тыс. человек, это типичный провинциальный райцентр. Жизнь в таких городах идет неторопливо и размеренно, а вот информация по местному «сарафанному радио» распространяется очень быстро. Поэтому появление СМИ для сотрудников детского учреждения не было неожиданностью. «У нас Интернет есть, может, процентов у 10 населения, но весь город почему-то уже читал эту статью, – говорит директор Кимовского детского дома, Игорь Викторович КАРПЕНКО. – Статья является клеветой. В отношении того, что там написано, прокуратура ведет проверку, по ее результатам будут сделаны выводы. Если какие-то права детей были нарушены, я думаю, это не останется безнаказанным. То же, что касается персональных данных моих сотрудников – это точно подходит под уголовное наказание, потому что это стопроцентная клевета. Ни один из моих сотрудников в заключении не находился, в умственно-отсталых школах не учился, в психиатрических больницах не был. Мы подали в суд. Эти заявления ведь не дети пишут, вы сами понимаете. Наверное, все это было сделано для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в нашем учреждении, а какие цели при этом преследуются и кто их преследует – я не могу сказать. Мне единственное непонятно – каким образом заявления, написанные на органы опеки, попали в прессу, до проведения каких-либо проверок. И обиднее всего, что руками детей кто-то решает какие-то свои поставленные задачи».

«Я этого дела так не оставлю, – говорит один из «обвиняемых» сотрудников, – буду подавать в суд. Наколки на руках – это дело юности, я тогда был еще пацаном. Мне очень обидна эта ситуация – поднимитесь в любую квартиру, поговорите с детьми, спросите, у кого хотите. По всему городу уже пошли слухи – у меня все спрашивают: когда ты сидел? Я родился в Тульской области, потом служил в армии, после армии женился, переехал в Кимовск, работал на заводе, потом на шахте, до интерната 11 лет проработал в школе, здесь уже работаю три года. Вот и вся моя биография».

Приезд «шефов»
Пока шел разговор, в детский дом приехали сама Галина Михайловна Харитонова вместе с сотрудниками «Гаранта XXI».

– Нам в Москву позвонили дети и сказали, что их в очередной раз отправляют в психушку, – рассказывает Галина ХАРИТОНОВА. – Когда я об этом узнала – я подняла бучу. Вы понимаете, что означает отправлять детей в «психушку» – нормальных, абсолютно адекватных?! Это трагедия. Дети, конечно, слабые в социальном плане, кто-то из них плохо учится, но они абсолютно адекватны.

Здесь жил мальчик, которого бабушка еле-еле выудила из психбольницы. Он учится на «4» и «5». Он хочет поступить в школу милиции, хочет водить автомобиль. Но не может этого сделать, поскольку стоит на учете в психбольнице. Их уже осмотрел врач-психиатр, и они будут подавать в суд на директора. Я лично хлопочу над тем, чтобы назначить всем детям психиатрическую комиссию, которая их освидетельствует.

Тут территория детского дома в тихом захолустье Тульской области на время превращается в ток-шоу «К барьеру»: «Кто вас оскорбил?! Вот лично вас кто оскорбил?!» «Как кто? Вот, здесь написано: все воспитатели издеваются над детьми!».

– Я верю детям, – говорит сотрудник «Гарант XXI» Игорь АФАНАСЬЕВ, – ведь мы помогаем им уже два года.

– Наше сотрудничество было следующего плана, – уточняет Игорь Карпенко, – приезжал представитель фонда, привозил нам билеты и говорил: там-то и там-то будет такое-то мероприятие. Мы сами нанимали автобус и выезжали на эти представления в Москву.

Слово детям
Кимовский детский дом – закрытое учреждение. Со слов директора, всего в детдоме проживает 71 ребенок, 10 на данный момент находятся в санатории, одна девочка лежит в больнице с заболеванием почек. Воспитанники – дети-сироты или дети из неблагополучных семей, которые находятся здесь на полном государственном обеспечении. В гособеспечение также входит и проживание – детям выделяют место в комнате общежития квартирного типа, располагающегося на территории учреждения. Нам удалось поговорить с несколькими воспитанниками.

«Мы живем в трехкомнатной квартире, всего 11 человек, – рассказывает один из воспитанников, – но в некоторых квартирах живут и по 9, и меньше. У нас есть игровая, класс, где мы делаем уроки, ванная, туалет. Я, в общем-то, всем доволен».

Но довольны не все дети.
– Я дважды был в психбольнице, первый раз полтора месяца, второй – месяц, – рассказывает один из мальчиков, написавших заявление. – В первый раз – когда я поругался с девушкой, был очень злой, пришел в квартиру, на меня начал орать воспитатель. Я ударил рукой по шкафу. На следующий день пришел директор и сказал мне, чтобы я собирал вещи: две майки, двое штанов, зубную щетку, туалетную бумагу. Он сказал, что меня повезут в санаторий «Ясная Поляна». Когда меня туда привезли, я понял, что это психиатрическая лечебница – там окна были в решетках. Я не захотел туда идти, но охранник взял меня за руку и завел в отделение. Меня раздели до трусов, обыскали. Потом положили в наблюдательную палату. Практически каждый день мне делали какие-то уколы, хотя бывало, что и по нескольку дней не делали или даже неделю. Самое большое – три укола в день. От этих уколов не хочется ни есть, ни пить – только спать. Также давали какие-то капли и таблетки, от которых я чувствовал себя плохо. Некоторые таблетки я успевал выплевывать, а некоторые – нет. Второй раз, когда меня отправляли, я выпил стакан портвейна. Мне сказали: собирайся, поедешь туда, где уже был. Я стал сопротивляться, на что мне ответили, что свяжут, сделают укол и отправят на полгода. Мне пришлось ехать. Также в психбольнице меня заставляли привязывать жгутами к кроватям больных. Мне говорили, что если я не буду этого делать, то меня тоже свяжут. Там, если плохо себя ведешь, всегда связывают. Лежал в общей палате с психбольными, некоторые из которых там уже по четыре года находятся.

Другая воспитанница детского дома постоянно совершала побеги. С ее слов, после предпоследнего побега, она получила от директора серьезное предупреждение: еще раз такое повторится – отправим в Петелино (областная психиатрическая больница – прим. Авт.). Через некоторое время девочка снова сбежала, ее снова вернули.

– Мне сказали, что нужно ехать сдавать кровь, – рассказывает она, – нас вместе с подругой повезли в больницу, потом подругу пересадили в другую машину, а меня – в «ГАЗель». Куда меня везли – я не знала. И только когда я очутилась в отделении, я поняла, что попала в психбольницу. Там я находилась полтора месяца. Мне кололи уколы, давали таблетки, от которых постоянно хотелось спать.

– Про нее говорили, что она находится в лагере, – говорит другой 16-тилетний воспитанник, – когда она вернулась – у нее даже руки тряслись, два дня отходила. Я сам стою на учете у психиатра, хотя меня даже никто не осматривал.

Внезапно ушел в затвор
В обращении Харитоновой упоминается некий окормляющий детдом отец Сергий. По словам директора, их действительно часто посещал инок из деревни Полунино. Согласно письму, он заступился за детей: «О.Сергий поведал, что четверо детей написали заявления в опеку на неправомерные действия директора детского дома, который за любую провинность и путем обмана для устрашения остальных детей отправлял их в психиатрическую больницу». На вопрос, почему Церковь вмешивается в мирские дела, отвечал: «Вы видимо не знакомы с последним Пасхальным посланием Патриарха и его речью на интронизации, где Патриарх сказал, что в условиях экономического кризиса Русская Православная Церковь должна повернуться лицом к человеку и во всем ему оказывать помощь: если голодный – накормить, если обижают – защитить. Нас этому учит Бог».

Но увидеть о.Сергия нам так и не удалось. В Епархиальном управлении о нем ничего не знают: «У нас свобода передвижения и откуда он, – нам сложно сказать, – сообщили там. – Он купил землю в этой деревне, построил храм, сам служит. Очевидно, что здесь имеет место факт самочиния». Мобильный священника в течение нескольких дней отключен, по некоторым сведениям, он объявил, что «ушел в затвор, молится».

Три шага Тульчинской
Так что вопросов в кимовской истории больше, чем ответов. Остается действительно надеяться на следствие, которое сможет сказать, были ли нарушены права детей, содержалась ли клевета в опубликованных документах. Думается, корень проблемы – в отсутствии внимания общества к сиротским учреждениям – особенно, провинциальным.

С практикой же сдавать детей в психиатрическую клинику за плохое поведение необходимо разбираться особо, безотносительно к тому, были ли подобные эпизоды конкретно в Кимовске, или это ложь. На возможные пути исправления ситуации информационному агентству REGNUM указала директор благотворительного фонда помощи детям-сиротам «Здесь и сейчас» Татьяна ТУЛЬЧИНСКАЯ. По ее словам, «практика отправления детей-сирот в психиатрические заведения является в достаточной степени распространенной, чтобы можно было назвать ее, к счастью, не тотальной, но, к сожалению, системной».

«В случае, если речь идет о коррекционных детских домах и интернатах, ситуация усугубляется еще и тем, что живущие там дети имеют целый букет диагнозов, наличие которых дает директору формальное основание для того, чтобы поместить ребенка в специализированное медицинское учреждение. Для руководства детского дома это своего рода «карт бланш, практически не оставляющий возможностей для доказательства необоснованности этого решения, в то время как истинность самого диагноза в большинстве случаев под большим вопросом, – поясняет она. – По закону одна-единственная ПМПК (психолого-медико-педагогическая комиссия) за одно заседание ставит ребенку диагноз, фактически принимая решение обо всей его дальнейшей судьбе. Решение комиссии не подлежит обжалованию ни в одном государственном органе, ни где-либо еще, даже в суде, поскольку комиссия – не юридическое лицо, а обжаловать можно только действия юридических лиц. Только такая же медицинская комиссия (состоящая на практике из тех же людей) может отменить свое же собственное решение. Происходит это крайне редко».

По словам Тульчинской, чтобы выправить ситуацию в лучшую сторону, необходим ряд мер:
1. Комплексная ревизия существующей в стране системы диагностики детей, в том числе, как минимум, узаконивание комиссий, альтернативных государственным ПМПК, которые бы дали шанс для изменения диагноза ребенка при наличии позитивной динамики. На данный момент члены ПМПК фактически раз и навсегда принимают решение о судьбе ребенка не на основании Конституции или какого-то специального, тщательно прописанного законодательного акта, а исходя из своего личного мнения и никем не определенного уровня профессиональной компетентности.

2. Создание системы ответственности государственных органов, участвующих в решении судьбы ребенка. На данный момент никто из членов комиссии, поставившей ребенку диагноз, не знает, как складывается его судьба дальше, и не несет никакой ответственности за свое решение. Также не несет ее и директор детского дома, который принимает решение о том, что ребенок отправляется в психиатрическую больницу.

3. Повышение квалификации сотрудников сиротских учреждений и вовлечение в их работу внешних организаций, возможно, создание системы специализированных служб, которые бы организовывали коррекционную и реабилитационную работу со сложными детьми по месту их постоянного проживания. Для каждого ребенка должна быть обеспечена программа индивидуальной работы относительно его учебных и психологических потребностей.

Дмитрий БОРИСОВ, Тула