«Сейчас я живу в раю, может быть, немножко помятый». Как священник-беженец окормляет московских глухих

Рядом с домом Крыжановских в пригороде Киева разорвался снаряд. Выбило окна и двери, посекло осколками мебель и трубы отопления. В одном холодильнике было четыре дырки. Но батюшки, матушки и шестерых детей (седьмой родится в России) дома уже не было.

В Москве, по словам отца Григория, им повезло – уже через неделю он стал служить. Определили в храм Всех святых в земле Российской просиявших в Новокосине, при котором действует община глухих. Службы идут с сурдопереводом. И батюшке, который может исповедовать глухих, здесь были рады. Таких священников в столице по пальцам можно пересчитать.

Отец Григорий ведет воскресную школу для глухих и курсы жестового языка. В общине его сразу приняли, хотя поначалу из-за разницы в «диалектах» и возникало недопонимание.

«Даже по рукам получал, – смеется отец Григорий. – Глухой человек за руки меня хватает, нет, ты не так говоришь, вот так надо!»

Разговаривать жестами – как вагон цемента разгрузить

Жестовый язык Григорий Крыжановской выучил в Киевской духовной семинарии. Поступил учиться в 30 лет. Необычный курс его сразу заинтересовал. К слову, не везде будущих пастырей учат жестовому языку, это пока еще редкость.

«Я начал учиться на месяц позже из-за болезни. Прихожу, а мне семинаристы говорят: «Сейчас такой урок будет, точно двойку получишь», подшутили так надо мной, – рассказывает отец Григорий. – А у меня же синдром отличника, перемена длинная, и я стал всех спрашивать, какие жесты они знают, у одного один, у другого другой. И на уроке оказалось, что я единственный все жесты и выучил».

На вопрос, легко ли ему разговаривать жестами, отец Григорий отвечает, что нет, совсем не просто. Это требует большого напряжения, как вагон цемента разгрузить. Хотя во время учебы в техническом вузе он освоил слепой метод печати, и сейчас подвижность пальцев помогает ему быть довольно выразительным.

Со стороны это даже немного похоже на игру в «Крокодил». Вот отец Григорий на занятии воскресной школы объясняет, кто такой ветхозаветный козел отпущения. Все с интересом наблюдают, как он превращает стул в животное с бородой и рогами, нагружает его грехами и отправляет в пустыню, где его «ам-ам» – съедают хищники.

«Вообще, когда я перевожу, я говорю по-русски, потом замолкаю и машу руками. А глухие люди между собой не так разговаривают, у них даже структура предложения другая, они используют только жестовую речь, – говорит батюшка. –

Когда они ко мне обращаются, они для меня свои слова адаптируют, как для иностранца. Разжевывают, истолковывают, медленнее показывают. И скорость, и способности у них феноменальные, им даже сны жестами снятся».

Помочь глухим докричаться

В любом городе есть паства глухих, но не везде есть переводчики. Отец Григорий после семинарии 12 лет служил в Свято-Троицком Ионинском монастыре в Киеве. Переводил богослужения, исповедовал, организовывал общины глухих в Житомире, Луганске, Ровеньках, помогал в Одессе и Харькове, везде, где только находился неравнодушный священник, готовый учиться. Часто ездил в Россию и Белоруссию, перенимал опыт, сам выступал на семинарах и конференциях.

«Мне хочется, чтобы люди ходили в храм, понимали богослужение. А тут смотришь на человека, у которого даже механизма нет. Он брошен, – продолжает отец Григорий.

– Как сидел слепой у дороги, шел Христос, апостолы, народ. И вот он стал спрашивать, а что происходит, кто идет. И он начинает кричать: «Иисус, сын Давидов, помилуй меня!» Ему говорят, тише. А он еще громче начинает кричать. Он понимает, что это его единственный шанс, он слепой, за этой толпой ему не угнаться. И Христос услышал его. Вот и нам нужно помочь этим людям докричаться, быть услышанными».

На линии огня

Под Киевом у отца Григория был дом, построенный своими руками, и своя школа, где преподавали на русском языке. Он сам был директором и вел у ребят уроки рисования. Смотрим фотографии, на доске изображены дед Мазай и зайцы. Лодку и деда нарисовал батюшка, а зайцев по очереди каждый из учеников. Все разные, смешные, длинноухие.

На фасаде школы – большое изображение Иисуса Христа, видно было издалека. Во дворе качели, шпалеры для винограда, многолетние цветы. «Интересно, взойдут ли снова? – сейчас отцу Григорию очень не хватает работы на земле. – Как рыбка, выброшенная на лед», – говорит он.

Снаряд прилетел под дом со стороны Бучи. «Мы оказались на линии огня, рядом с нами поставили самоходную установку, и было понятно, что рано или поздно прилетит ответка. Мы ждать не стали, взяли детей и уехали сначала в деревню к родственникам, потом в Белоруссию, а оттуда в Россию», – вспоминает батюшка.

Дотянуться до Небес

Мы не говорим с батюшкой о том, легко ли было все бросить и переезжать в никуда с шестью детьми. Ему по-прежнему пишут, присылают фотографии киевские прихожане, он даже исповедует по видеосвязи. Присылают и снимки школы, дома. Вот заложили выбитые окна кирпичом, а на выщербленных стенах нарисовали деревья.

В России сначала жили в общежитии в Ногинске, потом одна из добровольцев поселила семью в своей квартире в Москве. Детей семеро: пять мальчиков и две девочки. Старшему, Максиму, 14 лет, младший, Миша, родился уже здесь, у него синдром Дауна.

«Мишу надо много на руках носить, я стараюсь быть дома почаще, настоятель понимает, отпускает. Дети рады, вокруг русская речь, и мы в безопасности. Выдохнули, – говорит отец Григорий.

– Должно быть внутреннее требование к себе – планку повышать. Как спортсмены. Нам нужно до Небес дотянуться, вот поднимайте свои кресты, раз-два, сели-встали. Ну вот, я опять вместо интервью проповедовать начинаю.

Сейчас я живу в раю, может быть, немножко помятый, но в целом я живу в раю. Хотелось бы в Царствие Небесное, где Христос. «И стены будут из чистого золота, как прозрачное стекло».