Журналист, консультант по управлению весом. За несколько лет сумел сбросить 60 кг. Выпускник спортивного колледжа Вейдера. Сейчас изучает социологию, особенно интересуется социологией тела в контексте ожирения. Автор книги «Похудариум Ильи Переседова», программы «Большая перемена» на радио «Говорит Москва», один из создателей подкаста «Правда тела» на сайте «РИА Новости».
Неожиданное ожирение
– Можно ли вообще ожирение, лишний вес считать атрибутом бедности?
– Для начала давайте осторожнее относиться к термину «ожирение». На самом деле, «ожирение» — медицинский диагноз, и он не всегда связан с пышными формами. Бывает, человек имеет вполне одобряемые обществом контуры тела и вес, но при этом у него тонкие ручки и ножки, жировые отложения на талии – врач поставит ему диагноз «ожирение». А в бытовом смысле термин «жирный» – уничижительно-стигматизирующий. Лично мне для описания этого явления больше нравится хорошее русское слово «тучный».
– То есть, ничего общего с невероятно полными людьми, фото которых доносят нам американские СМИ…
– На самом деле в наших городах людей с таким типом полноты примерно столько же. Просто в Америке публичная среда лучше адаптирована для людей со значительным лишним весом. Коляски в аэропортах, электроскутеры в торговых центрах. А в России люди с подобным телосложением чаще всего заперты дома – они просто не могут выйти.
– И все-таки, можно ли сказать, что лишний вес – проблема бедных?
– Это глобальная проблема. Если вы посмотрите на миллиардеров из списка «Форбс», голливудских звёзд, прекративших сниматься, великих спортсменов на пенсии и даже известных диетологов, вы без труда найдёте исключительно тучных людей. При том что они-то уж точно могут позволить себе любое питание, консультации специалистов.
То есть, перееданию, как и любым зависимостям – наркомании, алкоголизму – подвержены все слои. Просто, условно говоря, спиваться они будут разным алкоголем. И, напротив, существует очень конструктивный сценарий питания бедных, когда люди планово закупают продукты на месяц, заранее делят их на дневные порции… Так исключается импульсивное переедание.
Да, по данным социологов, готовность следить за своим телом среди предпринимателей на 25% выше, чем среди наемных работников, и почти в три раза больше, чем среди безработных. Но, на мой взгляд, это связано, скорее, с тем, что предприниматель привык полагаться на себя и все делать своими руками. Когда они переключают свою деловую активность с внешней среды на себя, включаются наработанные механизмы бизнес-планирования.
Кроме того, человек, находящийся в ситуации финансовой стабильности, окружённый средой, которая мотивирует его быть активным, кому не надо волноваться о выживании своей семьи, с лишним весом справится быстрее, чем человек, предоставленный сам себе. Хотя и из этого правила есть исключения.
Откуда берется «лишний вес бедных»
– Какие привычки заставляют россиян переедать?
– Сразу скажу: хлеб современными диетологами давно амнистирован. Зато есть вещи более глубокие.
Больше шансов столкнуться с проблемой лишнего веса имеют семьи, которые прошли через исторические катаклизмы, а, особенно, через голод, причем не только сами свидетели событий, но и их потомки.
Например, мое собственное детство сопровождалось рассказами отца (1937 года рождения), как во время войны в их семье жила коза, которая в итоге спасла их всех от голодной смерти. Поскольку детей в семье было несколько, моя бабушка разводила молоко в миске водой и замораживала его в подполе. Потом дети по очереди скребли этот лёд ложкой. Если бы они его просто пили, кто-то мог бы сделать глоток побольше, а так всем доставалось примерно поровну.
Понятно, что после таких рассказов для меня маленького угроза голода стала гораздо реальнее и страшнее.
В семьях, прошедших через голод и исторические катаклизмы, всегда присутствует культ еды. Еду не выбрасывают, с тарелки все нужно доедать, еда – важная часть самоидентификации. Для людей, прошедших через войну и Голодомор, срабатывает ассоциация: худой — бедный — слабый — нежизнеспособный.
Самое страшное – еда в бедных семьях сейчас – единственно доступное удовольствие. Собрать ребенка на спорт – дорого, выйти на лыжах всей семьей – вообще целая история. А вот прийти с работы вечером, налопаться до блаженной неги, а потом попить чайку со сладким – это проще всего.
Кроме того, в бедных семьях нет возможности готовить для каждого отдельно. Кастрюля борща или пельменей варится на всех, на всех режется один пирог. Совместная трапеза воспринимается как некий ритуал по поддержанию семьи, когда ты должен съесть то же, что и все, а уж потом можешь еще дохомячить, что любишь.
В этой ситуации человеку очень сложно выработать индивидуальные пищевые привычки, он не понимает, а ему-то самому что нравится. Чтобы понять, нужно, как минимум, разорвать теснейшую эмоциональную связь с семьёй. Впрочем, это – проблема не только бедных людей.
В спортивном колледже, где я учился, преподаватель-диетолог рассказывала нам случай. С жалобами на лишний вес обратился клиент-крупный бизнесмен. И оказалось – днем он питается, как офисный сотрудник, вечером у него – деловые ужины с партнерами, отказаться от которых он не может. Но корень проблемы в том, что свою дневную норму калорий он съедает еще за завтраком, потому что много лет тоскует о смерти любимой матери и утром в меню у него обязательно весь тот набор блюд, которым кормила его она – каша с маслом, хлеб с сыром и колбасой, сладкая ватрушка. И изменить эту привычку без специальной работы с психологом – невозможно.
Следующий момент. Бедные люди не всегда имеют возможность планировать свой рацион и очень зависят от внешней конъюнктуры. Например, где-то «выбросили» дешевые продукты. Для человека среднего достатка разница между курицей за 350 рублей и курицей за 280 – не очень заметна. Но для бедных она заметна сразу – можно купить побольше. Но это «побольше», как правило, сразу съедается – хранить запасы негде, хорошая холодильная техника стоит дорого.
Получается, как в советское время: привезли родственники черную икру – все неделю едим черную икру, чтобы не испортилась; а на следующей неделе едим картошку. Сейчас тоже нередко получается, что содержание рациона бедных определяют не они сами, а маркетолог из соседнего магазина, причем ориентируясь не на здоровье людей, а на то, как ему надо освободить склад.
Рацион как система, индустрия и социальный навык
– Получается, вся беда бедных людей – в том, что у них в питании нет системы, какого-то режима, стержня?
– Это отчасти беда эпохи. Сейчас некоторые исследователи называют издание «Книги о вкусной и здоровой пище» одним из преступлений сталинского режима. Ведь ее задачей, среди прочего, было разрушение религиозной и национальной систем питания. В исламские регионы активно завозилась свинина, в православном календаре постные дни – среда и пятница, – заменились на «рыбный день» – четверг. А ведь система церковных ограничений, среди прочего, давала людям представление – питание имеет системность, там есть чередование разных типов питания, разгрузочные дни и прочее.
Было заявлено: «Сейчас мы сделаем новую систему питания!». Но потом этой новой системой – с рационом по «столам», с подсчетом калорий и объема блюд, с капустным салатиком и тертыми яблочками – стала пользоваться узкая прослойка номенклатуры, а остальное население питалось, как и чем придется.
– Но есть же еще люди, загнанные в сложные обстоятельства отчасти искусственно. Студенты, у которых мало денег и мало времени на готовку. Многодетные мамы, «поела, когда успела». Какая у них главная проблема?
– Та, о которой мы уже говорили: когда еда – самый быстрый и самый доступный релаксант. То есть, для того, чтобы начать получать удовольствие от бега, надо бегать где-то полгода, минимум по полчаса и с правильным тренером. Включая сборы до и душ после, получается час-полтора времени. А на то, чтобы схомячить чай с тортиком, достаточно 15-20 минут.
У женщин, конечно, существует еще отдельный вопрос про гормональный фон, потому что после беременности организм начинает вести себя совершенно иначе. Даже про бездетных женщин нам в спортивном колледже говорили: «Когда ты тренируешь мужчину, тренируешь одного человека, когда тренируешь женщину – тренируешь четверых, потому что в разные периоды цикла организм ведет себя по-разному». Соответственно, тут нужно наблюдаться у эндокринолога. И достаточно спать, чего многодетные, увы, позволить себе не могут.
Не надо считать, что полные люди – слабовольные или глупее остальных. В большинстве случаев они находятся в условиях, когда взаимодействие с едой – самый быстрый способ снизить стресс. Наш мозг вообще устроен так, что он старается всегда находить решение с максимальной эффективностью и наименьшими затратами. Увы, получать удовольствие от еды и переедать – наша эволюционная особенность; на Земле исторически выжили виды, которые набирали вес при переедании.
То есть, исторически люди пытались есть при любой возможности и полнеть. Теперь, чтобы научиться делать обратное, человеку нужна огромная социальная школа. Ему нужно понимать, что еда – ритуал, что этот ритуал имеет свои социальные корни, функции. Все это понимание резко деградирует в кризисных ситуациях – как только человек оказывается в стрессе и без поддержки.
– Насколько реально приобрести такую «социальную вышколенность»?
– Увы, в современном мире число людей, в тот или иной период жизни не имеющих проблем с лишним весом, стремится к статистической погрешности. Если ничего не изменится, через 15-20 лет самой распространенной болезнью человечества будет детское ожирение.
– Еда стала слишком доступна?
– Да. Кроме того, сейчас мы находимся внутри самой мощной в истории человечества маркетинговой кампании. Людей фактически принуждают покупать еду.
Огромная индустрия работает на то, чтобы найти сочетания продуктов и вкусы, которые больше понравятся покупателю. Отдельно работают над тем, чтобы еда вкусно пахла, красиво выглядела, разрабатывают упаковку. А дальше мы хотим, чтобы обычный рядовой человек, у которого куча проблем и который хочет просто жить, устоял под натиском всей этой индустрии? Это примерно как выпустить меня на ринг против Хабиба Нурмагомедова, и потом удивляться, что я ему не «навалял».
ЗОЖ без пафоса: слишком просто, чтобы быть интересным
– Может ли ЗОЖ быть дешевым? Думаю, когда обычный человек читает рецепт вроде «разведите семена чиа в кокосовом молоке», – сразу думает: «Не про меня история».
– И да, и нет. С одной стороны, корзину под стандарты здорового питания – кусок хлеба, два капустных листа, кусок минтая для запекания – можно собрать в любом сельпо. И это будет вполне сбалансированный прием пищи с точки зрения белков/жиров/углеводов. Но от того, что человек поест так один раз, не изменится ничего. А чтобы есть так регулярно, надо избавиться от зависимости – как минимум, от еды как релаксанта.
С другой стороны, сейчас в YouTube стали пользоваться огромной популярностью каналы про то, как накормить семью вкусно и разнообразно за маленькие деньги. В наших условиях гиперпотребления и культа еды эта тенденция очень радует.
– Обилие видео типа «как приготовить ужины на семью на месяц из двух куриц» – это хорошо?
– Конечно. Во-первых, такие видео приучают подходить к еде не эмоционально, а рационально, с позиции разумного ограничения. Это хорошо, потому что в современном мире от переедания страдает больше людей, чем от голода.
– Можно ЗОЖ и фитнес, но без пафоса?
– Без пафоса можно! Проблема в том, что люди хотят пафоса и быстрого удовольствия.
Например, я довольно много времени провёл в Таиланде. Таиланд – рай для «зожника» – много рыбы, фрукты растут прямо на деревьях. При этом свою прекрасную рыбу тайцы старательно «портят» – зажаривают в масле и заливают сладким соусом. Свежайшие арбузы, бананы и манго свешиваются с веток, а местные пьют страшный химозный синий и салатовый лимонад с рынка.
Можно пойти в библиотеку и взять брошюру о ЗОЖ сорокалетней давности, где утренняя зарядка, вечерние прогулки и подвижные игры; зимой – три раза в неделю лыжи, а летом бег трусцой. Более того, где-нибудь в вашем подъезде обязательно живёт какой-нибудь дедушка в шерстяном спортивном костюме, который в свои 75 бодр и весел, вечерами гуляет с собакой и периодически играет с друзьями в волейбол. Это будет лучше любого фитнеса, но это означает, что нужно полностью поменять сознание.
Фитнес-клубы на самом деле тоже торгуют не столько оздоровительными услугами – они торгуют картами. Если бы люди, которые купили карты фитнес-клубов, однажды все вместе туда пришли, работа фитнес-клубов была бы парализована! 30% карт в фитнес-клубах практически не используются. Люди платят не за занятия в клубе, а за возможность когда-нибудь туда прийти. Из тех, кто ходит, реально занимаются с прицелом на результат 10%, для остальных клуб – возможность пообщаться и поглазеть.
Наш вес отражает наш социальный опыт и выбор, который мы делаем в отношениях с окружающим миром. Например, чтобы похудеть, надо перестать пытаться демонстрировать соседям свой «статус» из обилия еды и неоправданно дорогих вещей, из-за которых потом отдаешь кредиты, ненормированно работаешь, вгоняешь себя в стресс и имеешь проблемы со здоровьем. Надо в какой-то момент сказать детям: «Два часа справляйтесь без меня».
Мы хотим похудеть быстро, потому что этот процесс кажется нам естественным. На самом деле нет ничего сложнее, чем пересмотреть все свои привычки в отношении с собственным телом, с обществом, с окружением и с едой. В этом смысле, если мы говорим о бедных как о людях, наименее подверженных влиянию общества, денег, навязчивого маркетинга, у них есть все шансы успешно контролировать свой вес. Но если мы говорим о бедных, как о людях, наименее ресурсных, шансов у них нет практически никаких.
Коллажи Татьяны Соколовой
