Сегодня я узнала, что у нас через несколько месяцев появится кто-то еще. Первая реакция? Радость. Вторая? Ужас при мысли, что опять придется столкнуться с нашими гинекологами, женскими консультациями, медсестрами и т.д.
Эпизод 1
Попав к ним с первым ребенком, я услышала, что надо делать аборт, потому что мне всего 20, со вторым, потому что слишком маленькая разница между детьми. Ну, это все было еще в прошлом веке, а вот в третий раз я пришла сюда уже в нынешнем, ХХI, мне сообщили, что трое это – очень много: «а если муж бросит, как растить-то будешь!?» – почти победоносно закончила мою «обработку» медсестра. В четвертый раз были проблемы с давлением и почками. А в нынешний, пятый, я уже безнадежно стара для женской консультации – целых 35 лет! – и потому, «скорее всего, будут проблемы с генетическими заболеваниями…» Так, собственно, меня встретила новая, молоденькая докторша – милая и современная, взамен ушедшей на покой.
Эпизод 2
– Что-то поздновато вы к нам пришли, если бы до 12 недели, мы бы могли вам материальную помощь выписать…
Про сумму она умалчивает, но я знаю, что это 300 рублей (в количестве нулей я не ошиблась!). Отдельное издевательство – наши дотации – единоразовое пособие беременной женщине на два килограмма яблок? Возможно я ошибаюсь, но думаю, что дело тут в получении в свой оборот будущей мамаши на как можно более маленьком сроке. Одно дело, уговаривать делать аборт операционно, а другое – медикаментозно, то есть, дал таблетку и все нормально.
Пожимаю плечами в ответ. У меня выработался стиль общения с этими врачами молчаливо-придурочный. Не споря, делаю все по-своему. В хорошем роддоме найден врач, который в итоге помогает моим детям появиться на свет, но при роддоме нет консультации, там нельзя получить обменную карту – вожделенный документ, без которого не берет ни один роддом кроме инфекционного, но там в палате с вами может оказаться бездомная тетенька с вокзала, например.
Итак, вариантов по сути два – заключать контракт на роды в роддоме и тогда обменка не нужна, потому что в контракт «все включено», но для многодетной семьи это – нереально дорого (около 100 тыс.руб.) или наблюдаться в консультации, получать там бумажку и параллельно советоваться со «своим» врачом из роддома, которому доверяешь. А потом его «благодарить».
Эпизод 3
– Анна Ивановна! Здравствуйте! Помните меня? А я вот снова к вам, уже с пятым, да…
Это я звоню врачу, который не скажет мне, что все плохо, а наоборот, зная именно мои сложности, сообщит, что это вообще не проблемы. Договариваюсь о встрече. Но есть загвоздка. Чтобы попасть на консультацию в этот роддом, нужно направление из районной женской консультации. Иду туда, мне отказывают. Почему? Они сами решают, где мне стоит консультироваться, а где – нет. Разговор короткий.
Но мне не 20 лет, и это не первый ребенок, так что в данном случае мало что меня может обескуражить. Поднимаю на ноги родственников, нахожу контакт влиятельного в медицине человека, который обо мне слыхом не слыхивал, конечно, но направление выписано.
Система советского времени – школа хорошая, но не в вашем районе, звонок сверху и ребенок зачислен. Так и тут примерно. Эти вопросы сложно решить за деньги, их, собственно, и нет, но все решаемо с помощью знакомых, звонков и писем.
Эпизод 4
Я на приеме у «своего» врача. Показываю фотографии детей. У нее звонит мобильный. Не меняя душевной такой интонации, отвечает в телефон: «Да? Ну тогда приезжай завтра, надо прерывать…»
У меня все сжимается внутри. Возможно, это действительно какие-то серьезные медицинские показания (есть они такие?) или ребенок погиб, или беременность не развивается, но даже в этом случае режет слух, что это – обычное дело. Не трагедия, не что-то из ряда вон выходящее, а рутина.
Я воспринимаю период вынашивания ребенка как ежесекундную борьбу буквально со всеми, чтобы он имел возможность появиться на свет. И, к сожалению, это не гипербола.
Эпизод 5
Снова консультация. Вам надо делать скрининг. Отказываюсь. Сначала угрожает, что снимает с себя ответственность. Не реагирую на угрозы. Свои права знаю. Тогда тактика врача меняется: «Вы знаете, с нас это так строго спрашивают. Ну что вам стоит. Вы же будете сдавать кровь из вены на СПИД и т.д., а этот анализ тоже оттуда берется…»
Ну ладно, не зверь же я, в конце концов. Если у человека будут проблемы из-за меня, какая разница сдать две пробирки крови или три?
Через неделю истеричный звонок медсестры: «Срочно приходите! Доктор ждет!» Так как я примерно этого ждала, реагирую вяло, не отрываясь от помешивания супа. Медсестра не может толком ничего объяснить, но выкрикивает напоследок: «Высокая степень риска!» и вешает трубку. Придется идти.
Эпизод 6
Весь вечер муж, которому пыталась поплакаться и заслужить законную долю жалости, шипел, что нечего было сдавать этот дурацкий анализ, что я вечно попадаю в идиотские ситуации, что я давно уже не маленькая, в конце концов.
Когда мы выясняем отношения, мы всегда шипим, потому что живем в одной комнате с младшим ребенком. А если мы оказываемся на кухне, нас могут услышать остальные трое детей, а еще есть родители мужа, которые, кстати, не знают о том, что в пятый раз станут бабушками-дедушками все в той же малогабаритной трешке.
Муж нервно уходит курить, а я реву и реву. Мне себя жаль. Понимаю, что вот сейчас надо радоваться, но все эти общения с врачами настолько выматывают, что сил сдерживаться больше нет.
Эпизод 7
«Вам надо ехать на консультацию к генетику! – встречает меня доктор. – Результаты скрининга крайне плохие, вы должны посоветоваться со специалистом как можно скорее». «О чем?» – делаю вид, что недоумеваю. «Ну, как? Вам же не нужен даун?»
Пытаюсь объяснить, что нам это неважно, что процент ошибки крайне велик, что избавляться от ребенка мы в любом случае не будем. Реакции никакой, передо мной стена непонимания. По всей видимости, я произвожу на доктора такое же впечатление.
«Вы знаете, – делаю непроницаемое лицо и заявляю чиновничье-бюрократическим тоном (примерно как в собесе, когда ты приходишь к ним и говоришь, что вроде как многодетным должны давать путевки на море), – мы с мужем решительно не собираемся прерывать беременность, поэтому бесплатную консультацию у высококлассного специалиста и дальнейшие исследования мы считаем нецелесообразным использованием государственных средств».
«Пишите отказ», – устало кивает она после минутной паузы. К вопросу скриннингов мы больше не возвращаемся, но титульный лист карты теперь перечеркнут по диагонали красным, а чуть ниже черты – жирная, красная же, надпись: Высокая степень риска! Выглядит все это как дневник двоечника-второгодника
Эпизод 8
Прошла уже половина из девяти, а мне удалось сохранить самую главную свою тайну от врача из консультации – у нас с мужем резус-конфликт. Доктор в роддоме в курсе и не напрягается, а тут реакция может быть непредсказуемой.
Все всплывает как-то само собой. «Как!? – кричит она, – да знаете, что вы и так у нас одна такая на участке! Пятая беременность, а тут еще отрицательный резус! Да как вы могли!»
Сестра в это время меряет мне давление. Оно всегда здесь гораздо выше, чем в любом другом месте. Сестра осуждающе качает головой. А я молчаливо терплю, пока они дуэтом распекают меня – две пигалицы. Я старше, образованней и успешней их, они кричат мне: «Маша! Надо было думать головой, когда беременели!» А я им тихонечко: «Извините, Раиса Ивановна! Простите, Елена Борисовна!»
Эпизод 9
Теперь надо каждую неделю сдавать кровь из вены на антитела, а вдруг начнут увеличиваться. На этом договорились и успокоились даже, но оказалось зря. Тревогу забила врач из роддома, посмотрев результаты анализов.
«А что у тебя с гемоглобином? А что у тебя с белком? А что у тебя с почками? А почему, бабушка, у вас такие больше зубки? Это же пиелонефрит! Срочно начать принимать антибиотики и еще…» Далее следует перечисление 20-ти позиций – два антибиотика, два лекарства, которые потом восстановят флору, еще одно, чтобы закрепить действие антибиотиков и т.д.
Иду в аптеку, с трудом укладываюсь в пять тысяч, но этих лекарств хватит только на неделю, а принимать надо две.
Эпизод 10
Я почти у финиша. Остался всего один месяц. Стоически принято известие, что мой роддом, где родились все предыдущие дети, будет закрыт на мойку, поэтому придется ехать в тот, что около дома, но вроде там есть у кого-то знакомый врач. Выдержан бойкот бабушки и дедушки, которых я, конечно, понимаю. Почти найдено место для новой кроватки – сначала был вариант, что мы будем ставить на свою кровать просто кузовок от коляски, но сейчас придумали купить кроватку-люльку – совсем маленькую – наверное, она уместится в комнате вместо пальмы, которую мы вынесем на лестничную клетку.
Сданы галлоны крови и выпито столько железа за 500 рублей 10 ампул, что я, наверное, буду всю оставшуюся жизнь звенеть в аэропортах. Иногда просыпаюсь ночью от того, что жутко сводит ноги, просто выворачивает их наизнанку, но это – всего лишь нехватка магния. Еще 500 рублей и проблема почти решена. От бессонницы – валериана, но пить надо сразу таблеток 10-12. Есть еще повышенное сердцебиение – ощущение на самом деле совершенно жуткое, тебя колотит как в сильнейшем ознобе, но изнутри. Есть смещенные в разные стороны внутренние органы, есть постоянная усталость, головная боль и просто весенняя аллергия.
А чего нет? Нет горячей воды, например. Поэтому приходится греть ее в кастрюльках на плите для себя и детей, и таскать в ванну, и переливать в таз, и разбавлять холодной водой, и поливать всех из бесконечных ковшиков. И никому в целом свете невозможно объяснить, как это тяжело. Не потому, что не поймут, а потому, что это не стоит того, чтобы тратить на обсуждение время.
Все это я почему говорю – отнюдь не за тем, чтоб жалели. Нет! Это нормальная наша жизнь. К сожалению ли, к счастью, не знаю. Жизнь, в которой, мы – мамы – боремся каждую секунду за наших детей и часто плачем в подушку, потому что и поплакаться-то больше некому (ну не будешь же такой ерундой грузить наших высокопарящих мужей). А утром идем, улыбаясь, в школу, на работу или выгуливать малышню в парк, и не показываем виду, как бывает тяжело, потому что если хоть немного откроешься, сразу услышишь: «Сама виновата!»
М.
