С головы на ноги: психиатрический кошмар отменяется

На прошлой неделе в МК вышла статья Екатерины Сажневой со скандальным заголовком «Снять замки и отпустить невменяемых: Россию ждет психиатрический кошмар». Автор утверждает, что скоро по улицам начнут бродить «признанные по суду невменяемыми убийцы и грабители, слышащие голоса шизофреники, не отвечающие за свои поступки идиоты».

Эмоционально, броско, интересно. Но вынужден огорчить тех, кто поверил автору – многие факты, приведенные в статье, не соответствуют действительности или крайне сомнительны.

Приведу лишь несколько примеров.

В статье рассказывается об истории Ольги Любимовой (фамилия изменена) – подопечной московского интерната №30. Эта история, по мнению автора статьи, должна показать, «что стоит за благородством благотворительных организаций», пытающихся помочь людям в ПНИ.

Недееспособная Ольга Л. забеременела в интернате. Ее ребенок был обречен на смерть: по распоряжению руководства интерната, Ольге собирались делать аборт. При этом в отсутствии сотрудников интерната сама Ольга высказывала свое несогласие с абортом.

Узнав об этом, кризисный центр «Дом для мамы» службы «Милосердие», Синодальный отдел по благотворительности Московского Патриархата организовали помощь Ольге и ее еще не родившемуся младенцу: оплачивали для Ольги сиделку, психолога, нашли двух кандидатов в опекуны, подобрали лечебные учреждения для ведения беременности, нашли средства для оплаты родов в одной из лучших клиник Москвы.

Активное участие в помощи Ольге принимали учредители фонда «Я есть!» Егор Бероев и Ксения Алферова, президент организации «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская, председатель правления Центра лечебной педагогики Роман Дименштейн, член общественной палаты Елена Тополева-Солдунова и другие.

В изложении Екатерины Сажневой все представляется таким образом, что злые общественники за саму Ольгу решили, делать ей аборт или не делать.

Что было на самом деле?

Сотрудники службы «Милосердие» от самой Ольги слышали: она не хочет делать аборт, но боится, что ее будут ругать, если она откажется от аборта. Об этом разговоре с Ольгой сотрудники «Дома для мамы» рассказывали и Екатерине Сажневой. Но она решила об этом не писать и представить ситуацию иначе.

Здесь нужно учесть важное обстоятельство. В присутствии сотрудников интерната Ольга говорила, что хочет аборт. Сотрудникам «Дома для мамы» Ольга говорила обратное. По закону «Об основах охраны здоровья граждан», если недееспособная не может четко выразить свою волю, аборт можно сделать только по решению суда по заявлению ее законного представителя с участием самой недееспособной. Суда не было.

Идем дальше. В публикации МК говорится дословно следующее: «По настоятельным требованиям благотворителей рыдающую и сопротивляющуюся беременную Ольгу, не понимающую, что вообще происходит, отправили жить на съемную квартиру с нанятой сиделкой, в так называемый “отпуск”, там она содержалась взаперти и одиночестве несколько месяцев».

Что было на самом деле?

Никто насильно не увозил Ольгу из интерната. Сотрудники интерната даже записали на видео, как директору интерната Ольга спокойно отвечает, что согласна ехать.

Зачем вообще куда-то было ехать? Это было предложение директора интерната Алексея Мишина. Сотрудники «Дома для мамы» службы «Милосердие», Синодального отдела по благотворительности совсем не требовали вывозить Ольгу, а пришли с предложением – заключить с интернатом договор о сотрудничестве, по которому у «Дома для мамы» появилась бы возможность познакомить Ольгу с жизнью «Дома для мамы», с беременными и женщинами с детьми, которые проживают в этом приюте, предоставить Ольге дополнительных специалистов, которые помогали бы ей во время беременности.

Но в таком договоре и таком формате сотрудничества «Дому для мамы» было отказано. Вместо этого директор интерната предложил искать для Ольги опекуна, а пока поиски продолжаются – предложил формат «гостевого режима» (то, что Екатерина Сажнева называет «отпуском»).

Мы начали поиски опекуна для беременной недееспособной женщины, за короткий срок был подобран кандидат в опекуны. У нее дома и находилась Ольга по согласованию с интернатом и органами опеки. Там она не содержалась «взаперти и в одиночестве», как пишет Екатерина Сажнева. Напротив, она часто гуляла, посещала зоопарк, к ней приезжал ее молодой человек, сотрудники «Дома для мамы», сотрудники интерната.

Дальше корреспондент МК вновь начинает упрекать общественников. «Уверявшие всех общественники, что не бросят молодую мать, найдут ей опекуна, который согласится взять на попечение саму Ольгу и ее сына, куда-то разом исчезли. В итоге малыш, названный Григорием, тоже оказался никому не нужен».

Что было на самом деле?

Общественники никуда не исчезали. Еще во время беременности для Ольги были найдены 2 кандидата в опекуны (один из них в итоге был назначен опекуном, но органы опеки спустя несколько дней отменили свое решение, и Ольгу в итоге вернули в ПНИ).

Что касается сына Ольги, то «Дом для мамы» нашел для него опекуна. Новорожденный Григорий сейчас находится в семье женщины, которая ранее была кандидатом в опекуны беременной Ольги. Наталья готова содействовать общению Ольги с ребенком, она сказала об этом сразу, при установлении опеки, и говорит об этом сейчас. Но, к сожалению, доступ к Ольге после родов затруднен, а по сути – невозможен.

Руководитель «Дома для мамы» Мария Студеникина неоднократно пыталась встретиться с Ольгой. Однако директор интерната Алексей Мишин препятствует встрече, либо вообще не отвечает на письма.

Екатерина Сажнева продолжает: «Вскоре после публикации в “МК” руководителей проекта «Дом для мамы» из-за разразившегося скандала отстранили от должности». Это неправда. На самом деле директор «Дома для мамы» Мария Студеникина по-прежнему является руководителем «Дома для мамы», отстранять ее от должности никто не собирался и не собирается.

Надеюсь, что редакция МК не хочет вводить в заблуждение своих читателей. Поэтому вначале я и предложил текст этой статьи для публикации именно в МК, направив официальное письмо на имя главного редактора издания Павла Гусева. Однако ответа я так и не получил. И текст моей статьи МК так и не опубликовал.

Напоследок хотел бы сказать еще несколько слов о «Доме для мамы» службы «Милосердие», о котором шла речь в статье. В этом кризисном центре помогают матерям-сиротам, женщинам, которые лишились работы и средств к существованию, беременным, которых выгнали из дома. В центре оказывают помощь женщинам разных вероисповеданий и национальностей, например, среди подопечных «Дома для мамы» были женщины из Конго и Венесуэлы.

1 мая, на Пасху, «Дом для мамы» посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. Именно по его благословению в Москве действует православная служба «Милосердие», одним из проектов которой является «Дом для мамы».

Одновременно в приюте «Дом для мамы» могут проживать до 10 женщин с детьми. Для каждой подопечной центра разрабатывается индивидуальный план выхода из кризисной ситуации: социальные работники, юристы и другие специалисты «Дома для мамы» помогают женщинам помириться с родными или с отцом ребенка, восстановить документы, решить жилищный вопрос, получить специальность. В приюте женщины занимаются надомной работой: изготавливают свечи и дорожные наборы ниток, а также обучаются профессиональным навыкам: в «Доме для мамы» проходят курсы парикмахерского мастерства и маникюра, занятия по бухгалтерскому учету, компьютерные уроки.

«Дом для мамы» был открыт православной службой помощи «Милосердие» в феврале 2012 года. За 4 года работы в нем получили приют 149 мам и 164 ребенка, из них 43 ребенка родились во время проживания мам в центре. Кроме того, более 4000 женщин получили в «Доме для мамы» социальную, юридическую, гуманитарную помощь.

Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Московского Патриархата