Русский священник в Иностранном легионе

Иеромонах Алексий (Дюмон): «Молитва и служение священника особенно нужны в «горячих точках»

Иностранному легиону – воинскому подразделению, входящему в состав сухопутных войск Франции и имеющему свои пехотные, танковые, мотострелковые, десантные и прочие полки, – 178 лет. Он был создан в 1831 году, когда Франция планировала колонизацию Алжира. К тому времени в стране, и особенно в Париже, поселилось много иностранцев из бывших наполеоновских расформированных воинских подразделений. С созданием Легиона король Луи-Филипп (Людовик XVIII) мог получить крепкое войско из хорошо обученных солдат с серьезным боевым опытом.

Среди легионеров всегда было и до сих пор есть много людей с поломанной жизнью и исковерканной душой, желающих начать свою жизнь с нового листа. С самого начала у будущего легионера не спрашивали ни его имя, ни кто он и откуда – главным считалось его физическое и психическое состояние здоровья. Спустя определенное время легионеру выдавались новые документы. Сейчас желающих стать легионерами проверяют по Интерполу, чтобы узнать, имеются ли на их счету крупные преступления, а мелкие неурядицы с законом там ни кого особенно не интересуют.

Сегодня в иностранном легионе служат представители 138 национальностей. Есть православные христиане. Их окормляет православный священник Корсунской епархии Русской Православной Церкви, настоятель прихода Казанской Божией Матери в Марселе иеромонах Алексий (Дюмон). Отец Алексий вот уже на протяжении трех лет служит в легионе капелланом. По словам батюшки, его миссия заключается также в том, чтобы привести к Богу и тех выходцев из Восточной Европы, которые еще не познали радости Богообщения.

– Отец Алексий, расскажите, пожалуйста, как началась ваша служба в легионе?
– В легионе всегда были православные христиане, которые приходили в наш храм на службу, поэтому я был с ними хорошо знаком. В 2003 году они подали прошение о выделении в легион православного священника. В то время легион более чем на 40 процентов состоял из славян и жителей Восточной Европы. Это в основном русские, украинцы, белорусы, румыны, болгары, сербы, грузины, абхазы, осетины, греки и другие. Возможно, мы бы еще долго ждали решения нашего вопроса, но назначению православного священника в легион во многом помог мусульманский «бунт». Несмотря на свою малую численность в легионе, мусульмане активно требовали проведения для них религиозных служб. Пойти им на встречу и одновременно отказать нам, было невозможно. В 2006 году Ассамблея Православных Епископов Франции (консультативный орган) из нескольких православных священников, выдвинутых кандидатами на службу в легион, выбрали меня одного, вероятно, потому, что я знаю не понаслышке о службе в вооруженных силах.

– Чем сложна ваша служба? Как много приходится работать в легионе? Приходилось ли вам выезжать в места боевых действий?
– Я был причислен к резервной армии под руководством Главного управления военной медицины. Изначально для работы в легионе мне, как резервному офицеру, было предоставлено минимально возможное количество дней – всего 30 дней в году. К сожалению, в отличие от католиков, здесь в Европе у Православной Церкви нет епархиального центра по взаимодействию с Вооруженными силами и военнослужащими. Как следствие, во всем иностранном легионе только один православный священник, в то время как католические священники есть практически в каждом полку. При этом католические, протестантские и мусульманские капелланы получают зарплату от Министерства обороны, премию полка, епархиальную зарплату, им выдают также транспорт и предоставляют транспортные льготы для перемещений по стране по железной дороге. Мне же приходится передвигаться на собственные средства. Надеюсь, что новое командование легиона предоставит максимально возможное количество дней, предусмотренное в резерве (120 дней), а, может быть, даже и полное обеспечение легиона. Вот это как раз и даст возможность выезжать в горячие точки, где помощь, молитва и служение священника особенно нужны. Духовную работу, прежде всего, необходимо проводить с теми, кто отслужил в горячих точках, с теми, кто видел рядом с собой боль, страдания, смерть, с теми, кто теряет веру в этой пыли и грязи, смешанной с кровью и потом.

– Легионеров еще называют наемниками. Однако, насколько мне известно, вы с этим не согласны?
– Потому что называть их наемниками – не правильно. Это добровольцы, контрактники, которые служат исключительно в миссиях по приказу Главнокомандующего и премьер-министра. Легионеры служат везде, где проводятся миротворческие миссии ООН и НАТО. Их долг – защищать обиженных и обездоленных. Но при этом они получают довольно скудную зарплату. Главный же стимул заключается в получении гражданства Франции.

В наши дни легион используется не для ведения войны, как раньше, а в основном для предотвращения военных действий в рамках миссий под эгидой ООН или НАТО, для эвакуации людей из регионов войны, для оказания гуманитарной помощи, для восстановления инфраструктуры после природных катаклизмов.

– Как у вас складываются отношения с католическими священниками?
– У нас хорошие отношения между собой, но разные подходы в работе. Я бы сказал, что служба католического священника строится на поиске дружбы с легионерами, и для этого у них все средства хороши. Я знаю одного замечательного католического священника – так вот он, отправляясь на разговор с новобранцами, прихватывает с собой два ящика пива. А о Боге говорит лишь на мессе. Служится католическая месса совсем коротко, чтобы легионеры особенно не перетруждались, а затем капелланы начинают вести проповедь, которая очень похожа на обычный разговор, часто в шутливой форме. Но я вижу, что у этих солдат душа остается стонущей, больной разбитой… А командный состав такое, предлагаемое католиками, панибратство вполне устраивает. Но душе-то солдата нужно не это, душе необходима большая внутренняя духовная работа для осознания присутствия Вселюбящего Бога. Не за бутылкой пива открывается душа, а в сердечном искании веры.

– Отличаются ли выходцы из Восточной Европы от других легионеров?
– Они не говорят по-французски, не знают традиции страны и обычно приходят в легион обиженными на жизнь. В их сознании произошел серьезный надлом, и зачастую единственным, к кому они могут обратиться за помощью, становится священник.

Нужно отметить, что выходцы из Восточной Европы более крепкие, они легче выдерживают умственные и физические нагрузки, чаще идут на курсы младшего офицерского состава, на курсы повышения квалификации. Большинство прибывших из стран бывшего Варшавского договора и СНГ – это отслужившие в рядах вооруженных сил своей страны, офицеры, уволенные в запас в конце срока службы. Они все выполнили свой воинский долг перед Родиной, которую, кстати, не забывают, болеют за неё душой.

– Много ли легионеров принимают крещение, и становятся ли они после этого на путь воцерковления?
– Многие приходят в легион уже крещенными. Поэтому за время моей службы в легионе крещение приняли 12 человек легионеров и 11 детей из семей легионеров. Многие православные легионеры посещают храм, но так как церковь Московского Патриархата не имеет в Марселе постоянного места службы, то они часто начинают посещать другие православные приходы (греческие, константинопольские и прочие, не всегда канонические, общины).

– Какой бы вы хотели видеть службу православного капеллана в будущем?
– Проект будущего – создание отдела по взаимодействию с вооруженными силами, увеличение численности военных православных священников, организация совета по связям с Патриархатами, организация собственного отдела по финансовому обеспечению военных священников. А также очень важно наладить связь с регулярной армией, в которой служит немало граждан Франции, исповедующих Православие или имеющих православные корни.

Светлана БУХАРИНА