«Изверги», «нелюди», «отморозки», – так обычно именуют заключенных, приговоренных к пожизненному лишению свободы в светской прессе. Даже по одним этим наименованиям можно сделать вывод о том, каково в целом отношение к этим осужденным в секулярном обществе. Пожизненники вызывают у людей светских обычно либо ужас, либо крайнее отвращение. Потому и неудивительно, что когда заходит речь о помощи этой категории осужденных, люди не церковные недоумевают: помогать одиноким старушкам, детям сиротам, инвалидам – это хорошо и правильно. Но помогать этим убийцам, на совести которых не одна загубленная человеческая жизнь? Помогать им – осужденным обществом за преступления против него, зачем?
Такие недоумения, впрочем, неудивительны. Светская мораль никогда не достигнет высоты христианских заповедей. И каким бы праведным и благочестивым ни был светский человек (по светским понятиям о праведности), христианство призывает его к значительно большему. Оно призывает его к той высоте, на которую может возвести человека только благодать Божия.
«Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный», – говорит Христос (Мф.5:48). Бог есть совершенная любовь, в которой нет ни холодности, ни равнодушия, ни, тем более, неприязни и ненависти ни к кому. И как бы низко ни пал человек, Бог никогда не умалит Своей любви к Нему. Непостижимым Своим Промыслом будет Он вести человека к покаянию и спасению.
Бог «благ и к неблагодарным и злым» (Лк.6:35). И милосердия и любви к каждому человеку, независимо от его грехов, ждет Он и от верующих в Него.
Да, полюбить преступника, убийцу, пусть даже и раскаявшегося в содеянном, совсем непросто. Нелегко даже попытаться устранить одно из основных препятствий к любви – научиться не осуждать его. Но, может быть, некоторые рассуждения о жизни этих людей несколько изменить нашу точку зрения о них? В самом деле: каково было их воспитание, какова была среда, в которой они росли? Каковы были обстоятельства их жизни? А их наследственность? И еще то, что относиться к тайне призвания человека Богом к вере?
Нет, моей целью отнюдь не является оправдать тяжких преступников и представить их бедными и несчастными людьми. Однако если мысленно поменяться местами с любым из них, поменяться всем: наследственностью, воспитанием, обстоятельствами жизни, той мерой благодати, которая была им дана. Может ли тогда кто-нибудь утверждать, что он не совершил бы того, что совершили они? Я думаю, только неразумно самоуверенный человек ответит на этот вопрос отрицательно.
Наличие большого числа грамматических ошибок, детский неровный почерк, с трудом выведенные буквы – все это сразу бросается в глаза при чтении писем пожизненников. Некоторые признаются, что их образование – 4-5 классов средней школы. А однажды мне написали об одном заключенном, который вообще безграмотный – т.е. совершенно не умеет ни читать, ни писать. Спрашивается: кто были его родители? Где он жил? Как могло так получиться, что сейчас, в наше время человек даже не выучился грамоте?
«Мать моя жива, хотя и находиться в катастрофическом положении из-за своего аморального образа жизни», – читаем мы в письме одно пожизненника, которому сейчас всего лишь 27 лет. – «Отец же удавился в 1998 г. Сам я до одиннадцати лет жил у ныне покойной бабушки, жил с отцом (потом он, бросив меня, уехал в другой город), часто убегал из дома, воровал. В 12 лет попал в спецшколу, а оттуда к матери, которую бабушка (по материнской линии) заставила принять меня. Хотя, признаюсь, лучше бы меня сдали в детдом…»
От хорошей ли жизни ребенок убегал из дома? И какой была его мать, если он предпочитал жизни с ней жизнь в детском доме? А отец? Каким был он, бросивший сына в отроческом возрасте, а после покончивший с собой?
И подобные судьбы у многих и многих заключенных.
Суд Божий, к счастью – не суд человеческий. В отличие от людей, Бог знает все о человеке, и Он все учтет. Только Ему известна и глубина покаяния человека, равно как и то, насколько человек вообще способен к глубокому покаянию. А потому суд Божий может быть совсем неожиданным для нас. «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю», – сказал Господь благоразумному разбойнику (Лк.23:43). Человек же этот был отнюдь не разбойник из детских сказок. «Мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли», – сказал он (23:41). Если же этот разбойник считал себя достойным таковых мучений, значит, и преступления он совершал действительно серьезные.
Со временем, благодать Божия так преображает уверовавшего и покаявшегося преступника, что он становиться совсем другим человеком. Все свое страшное прошлое он вспоминает как ужасный сон и являет собой пример подлинного глубокого смирения и христианского отношения к скорбям. И Господь посылает ему Свою благодать и согревает ею и утешает.
«О чем пишут вам эти заключенные, – нередко спрашивают меня. – Они, что, делятся с вами своим адом в душе?» Но за почти 8 лет, что я переписываюсь с пожизненниками, я ни разу не получал таких писем. Нет, не адом своим делятся со мной «бессрочники», но напротив, своей радостью о Господе и благодарностью Ему. В некоторых письмах половина или даже две третьих текста – одно славословие Бога. Заключенные прославляют и благодарят Бога за то, что нашли Его, пусть даже здесь, но нашли. Они благодарят Его за все скорби, что Он попустил им претерпеть, за каждое малое утешение, за то, что Он не оставляет их без Своей помощи и дает им надежду на будущую блаженную жизнь. Разве это не пример подлинно христианского отношения к скорбям и поведения в страданиях? Особенно нам, скорым на ропот и при малейшей скорби в нашей жизни?
Когда я читаю в письмах пожизненников слова искренней благодарности Богу за все, я всегда думаю, что одна эта благодарность является уже очевидным доказательством истинности бытия Божия. В самом деле: кто, как не Бог живой, утешает их и радует? Их – не имеющих более никаких земных утешений? И не только не имеющих, но и вообще, стесненных отовсюду, живущих в крайней нужде при строжайшем режиме заключения?
«Склонен к побегу» – такую надпись можно прочитать почти на каждой табличке, прикрепленной у камер пожизненных узников. Но те из них, кто всей душой уверовал во Христа, уже давно не склонны к побегу. Они живут уже иной жизнью, обращенной к вечности. Там, в вечности, они ожидают освобождения и подлинной свободы. И Христос, я уверен, не посрамит их надежд и упования.
Не стоит скрывать, что не все из приговоренных к пожизненному заключению обращаются к Богу. Но, как свидетельствуют и сами «бессрочники», и представители администрации колоний, таковых не так много, во всяком случае существенно меньшая часть.
У тех же, кто обратился к вере, глубина ее, конечно, различна. Различна, соответственно, и высота их духовной жизни. При этом, слово «высота» здесь употребить вполне уместно, поскольку некоторые из пожизненников живут действительно высокой духовной жизнью. Они постоянно молятся, многие творят Иисусову молитву и исполняют небольшое ее правило (мне неоднократно приходилось высылать им четки). Они регулярно читают Священное Писание и духовную литературу и всеми силами стремятся жить по Евангелию.
Но, к сожалению, многие из заключенных не имеют даже элементарных знаний о духовной жизни и нередко приходят в состояние близкое к прелести и полному физическому истощению. Эти заключенные очень нуждаются в советах, они ищут их и пишут в разные храмы и монастыри, желая получить хоть какое-либо наставление. Но, увы, нередко их письма остаются без ответа. Один из пожизненников с горечью писал мне, что он обратился за советом в несколько московских приходов, и ни из одного не получил ответа. «Может быть, я что-то не так написал?» – в отчаянии задал он мне вопрос.
Конечно, не всякий из прихожан готов для общения с такими заключенными. Однако неужели на приходе совсем нет людей, способных быть духовными собеседниками раскаявшихся узников? И это при том, что ответ на сложный для человека вопрос заключенного, всегда можно получить у приходского священника или у духовно опытного человека.
Переписка, духовное общение – одно из главных радостей и утешений заключенных пожизненно. Некоторые из таких заключенных находятся длительное время в одиночных камерах и общение в письмах – едва ли не единственный вид их общения с людьми.
Иные из «бессрочников» проживают в одной камере с иноверцами или людьми, зараженными сектантскими идеями. Они бывают постоянно соблазняемы своими сокамерниками и лишь переписка с православным человеком помогает им устоять и укрепляться в правой вере.
Вообще, уверовавших во Христа пожизненников я бы назвал «овцами, не имущими пастыря». Священник, окормляющий колонии особого режима, едва ли не раз в 1-2 года может встретиться с заключенным на незначительное время. Храмы в таких колониях строить не разрешают. И поэтому только общение в письмах и может сохранить их от уклонения в прелесть, ересь или просто отчаяние. Для последнего же у них, как можно предположить, вполне достаточно повода.
Но и не только в духовной поддержке нуждаются заключенные, приговоренные к ПЛС. Очень скоро после их осуждения, от них отворачиваются все, в том числе и их самые близкие родственники. «Сидельцы», таким образом, лишаются и всякой материальной поддержки, пусть и незначительной – в виде 1 посылки и 1 бандероли в год, но все же очень им необходимой. Кроме того, почти всем заключенным требуются различные лекарственные препараты, которые колония не предоставляет. Их можно только выслать им в бандеролях с пометкой «медицинская». Эти бандероли не входят в вышеуказанный лимит и могут быть получены узниками по специальному разрешению администрации.
Мне иногда советуют не помогать тем заключенным, которые, ища на словах духовной поддержки, на самом деле ищут от меня одной лишь материальной помощи. Ну и что ж? Пусть так. Но разве просто творить милостыню не заповедано нам Богом? А кроме того, по слову апостола, помощь нуждающимся «производит во многих обильные благодарения Богу» (2Кор.9:12). И разве это не прекрасно, если кто-либо из узников, получив от нас посылочку, от всей души восхвалит имя Божие?
«Вы так хорошо пишете об этих убийцах и извергах», – могут сказать мне некоторые из прочитавших эту статью. – Посмотрим, чтобы вы сказали о них, если бы они стали убийцами кого-нибудь из ваших родных». Да, я не знаю, как бы я – человек грешный – относился бы к убийце близкого мне человека. Но ведь речь у нас не об этом. Речь о том, что заповедал нам Христос, призывающий нас быть сынами Отца Небесного, Который «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми» (Мф.5:45). Бог призывает нас к совершенной любви, подобной той, которую имеет Он и которой Он любит мир, любит каждого человека.
Однажды митрополит Антоний Сурожский сказал замечательные слова, которые бы мне хотелось привести в заключении. «Вот призвание наше: где темно – мы должны быть светом; где веры нет – мы должны принести уверенность веры; где надежды больше нет – мы должны сиять надеждой, когда, казалось бы, надеяться невозможно; где гаснет любовь – мы должны быть непобедимой любовью!»
Диакон Кирилл МАРКОВСКИЙ
