Повесть о настоящей женской дружбе

Год назад сайт Милосердие.ru провел опрос среди ряда известных православных людей, празднуют ли они Новый год, и если да – то как. В этом году мы хотим разместить несколько новогодних историй от участников разных социальных проектов. Первым о том, как он встретил Новый год рассказывает МИХАИЛ, координатор проекта по социальному сопровождению девочек, освобождающихся из Новооскольской воспитательной колонии:

Особенностью нашего проекта по сопровождению девочек из колонии для несовершеннолетних является постоянная неизвестность. Нам присылают списки освобождающихся на месяц-два вперед, но время от времени возникают внеплановые – то УДО (условно-досрочное освобождение), то еще что-то. Наоборот, какие-то девочки из списка не доезжают до Москвы – кому купили билет в объезд, за некоторыми паче чаяния приезжает мама или даже настоящий папа – а то и весь табор, если цыганочка. Бывают совсем эксклюзивные случаи: где-то в октябре, например, освободившаяся Лариса повздорила в поезде с проводником – и была высажена в городе Туле в летней одежде, с 50 рублями в кармане и билетом из Москвы куда-то в Ульяновскую область… В 6 утра вокзальная милиция посадила ее на электричку Тула-Серпухов, и на этом ее следы потерялись окончательно, мы ловили ее и на Курском вокзале, и на Казанском, откуда уходил ее поезд, но так и не поймали; где она теперь – Бог весть.
Наконец, до самого момента встречи мы не знаем, во сколько девочка уезжает из Москвы. Поэтому любые планы на день всегда рискуют так и остаться планами, что и вышло у нас 31-го декабря.




Под Новый год из колонии приехали сразу пять девочек: Лена, Вика, Катя, Таня и Света – та самая Света, о которой мы размещали просьбу о помощи, и на которую, между прочим, собрали 10 000 руб., спаси Господи всех благодетелей. В планах у нас были вручение подарков от Комиссии, фоторепортаж об экстремальной встрече НГ, посещение выставки презепе, колеса обозрения, монорельса и прочих зрелищных мест столицы, обильно к тому же увешанных мишурой и иллюминацией.




Но две из пяти девчонок уехали по месту жительства уже через час после приезда – мы только и успели, что перевезти их с вокзала на вокзал, да сунуть подарочки: по паре ботинок, по паре носков, по шоколадке, последнему номеру НС и иконке соответствующей святой. Следующей ехать было Свете – в одиннадцать, Кате и Тане – в четыре. Впятером – три девочки, фотограф Андрей и я – мы поехали завтракать.




Комиссия оплачивает разумные траты, совершенные за время прогулки. С отъездом двоих девочек у нас образовался определенный избыток средств, отчего мы решили завтракать не в Макдональдсе, как обычно, а в кафе «Шоколадница» – за ради праздника.


Завтрак, пеший бросок с Тургеневской до Красной площади и прогулка по ней полностью исчерпали лимит времени, остававшийся у Светы, и мы второй раз за день отправились на Три вокзала, провожать ее на поезд.






Тут нужно сделать маленькое отступление и рассказать о Свете чуть подробнее. Света ко мне подошла, когда мы ездили летом в Оскол, в колонию. Там вообще такая система: вот идешь ты, допустим, руки мыть перед едой, и вдруг тебя ловят за руку – «Простите, можно с вами поговорить?» И начинается рассказ – за что села, как дома, что надо прислать, какие проблемы волнуют. А пока ты это слушаешь, к тебе уже очередь выстраивается, и все хотят «поговорить». Так и Света подошла со своей историей, я писал уже: квартира пустая, без мебели и стекол, мама лишена родительских прав, бабушка пишет редко, нет денег и вещей.
Ко всему прочему в деле Светы обнаружилась какая-то ошибка, и ей продлили на четыре месяца срок – с 1-го сентября до конца декабря. Свету мне было страшно жаль – еще бы: тут дни считаешь до освобождения, и вдруг на тебе – поэтому когда Комиссия предложила нам не только гулять с девчонками, но и добиваться, чтобы по месту их жительства их встречали и продолжали опекать местные приходы, начать я решил именно с нее; я написал ей, нашел контакты ее прихода и связался с местным батюшкой, разместил объявление на Милосердии.ru.
Батюшка сходил по ее адресу и нашел там заселившуюся Светину маму, непрописанную ни в этой квартире, ни (говорят) вообще где-нибудь, которая, впрочем, пообещала Свету встретить и пустить, но вопрос с ремонтом отпал. Мы созвонились и с бабушкой, та также предположила, что Света сможет заселиться к себе домой. Сама же Света писала печальные письма, что маме на нее наплевать (действительно, в местной соцзащите батюшке сказали, что в свое время она сама отдала дочь в интернат), и бабушка ее не любит, а как быть она не знает. В такой ситуации мы сочли за благо не тратить пожертвованных на Свету денег, а подождать, что нам расскажет батюшка, когда Света приедет домой.




И вот, когда мы прибыли на вокзал, чтобы проводить Свету (а надо еще заметить, что, как это вообще очень часто бывает, билет у Светы был не до родного города, а до облцентра, откуда до дому ей еще ехать 250 км, а приезжала она в пол-одиннадцатого ночи) она выкинула финт, ставший смысловым центром всего дня, вместо несостоявшихся новогодних гуляний по праздничной Москве.
«А Таня – сообщает Света – поедет со мной!»
Я говорю – как с тобой, Тане наоборот в Астрахань надо, у нее билет туда и всякие социальные службы ее там ждут и с правозащитниками местными насчет нее говорено, а у тебя никто ее не ждет? Таня – в слезы: никто ее не ждет, родителей нет, братьев-сестер усыновила тетя, а ее, Таню, усыновлять не хочет, в интернат Таня жить не пойдет, правозащитникам не верит – они ей на освобождение вещей не дали (это неправда, ей привезли в ноябре куртку, но Таня отказалась: не тот фасон), сама Таня удержаться на плаву не сможет, опять воровать пойдет. Я говорю Свете: так тебя ж мама не любит и бабушка не ждет – нет, говорит Света, я писала бабушке, она согласна Таню принять, у меня брат троюродный в милиции работает, мы Тане паспорт и прописку сделаем, у меня кто-то еще в больнице работает, если Таня заболеет – ее вылечат, у нас там работы полно, никто работать не хочет, мы работать пойдем, «ты не понимаешь, у нас такой город – там все получится». Я говорю: «Ну вы разъедьтесь по домам, ты, Таня, сделай документы, ты, Света, оцени обстановку, и тогда воссоединитесь» – «Нет – говорят – ты знаешь, сколько стоит билет?» Отговорить мне девчонок не удалось, я понадеялся, что без билета и документов Таню никуда не повезут, но нет – за 250 рублей проводник охотно взял двоих по одному билету. Получив от меня по тысяче на непредвиденные расходы и оставив нас в некоторой растерянности, Света с Таней укатили в такой город, где все получается.


Я уже заметил, если девочек не одна-две, а много, то остающаяся последней теряет всякий вкус к Москве и прогулкам, грустнеет и перестает общаться. Вот и теперь Катя сказалась усталой и запросилась в центр «Содействие» – переждать до поезда. Так закончилась вся эта предновогодняя эпопея, оставившая у меня достаточно тяжелый осадок.
Во-первых, конечно, мне не удалось жалкой этой «Шоколадницей» и в суете впихиваемыми подарками сделать девочкам праздник.
Во-вторых, беспокоит судьба Тани со Светой. По человечески я их очень хорошо понимаю, и мне кажется, это совершенно естественно, чтобы подруги помогали друг-другу. Если бы речь шла о более самостоятельных людях, я посчитал бы это идеальным стартом ресоциализации. Но девчонки только-только переступили порог совершеннолетия, обе больше двух лет сидели в колонии в полном отрыве ото всего, а до этого – Света вон жила в интернате, что тоже не способствует самостоятельности; как Таня – не знаю. Может действительно Светин город – такое волшебное место, где «все получается», но что-то не верится, иначе как же она очутилась в ВК? А если нет – Таню ждет непростой период акклиматизации в городе, где ей никто ничего не должен – в отличие от родной ее Астраханской области, и где непутевая ее подруга – единственный человек, который ей рад. А заболеет Света, или поссорятся они, или Света окончательно разругается с родными – что будет с Таней? Одна надежда на батюшку: он обещал присмотреть за девчонками, если что. Ну и на пожертвованные нам на Свету деньги – возможно, именно на них придется что-то делать для этих авантюристок.
Должен сказать, что за время переписки, прогулки и после на девчонок накопился у меня, так сказать, негатив. Уже по письмам Света не производила впечатления искреннего человека. Про истинное состояние квартиры она и вправду могла не знать, но вся эта перемена в отношениях с мамой и бабушкой все-таки выдает в Свете манипулятора. Говорят, еще в Осколе, оказавшись на свободе, она откололась от остальных девчонок, отправившихся с (бывшей уже) воспитательницей закупаться на дорогу, и воссоединилась с ними уже на вокзале несколько подшофе, ночь же они с Таней провели в вагоне-ресторане за пивом. Очень не понравилась Свете идея переночевать в монастыре – хотела гостиницу. Я звонил потом в епархию, просил, если возможно, встретить и пристроить девочек на ночь, но что из этого вышло – не знаю. Зато знаю, что в волшебный Светин город они приехали-таки – мы звонили 1-ого числа бабушке. К батюшке они не пошли (якобы потому, что у батюшки выходные, что не так – я же и ему звонил, когда посадил девиц на поезд. Впрочем, может это бабушка что-то напутала. А самих Свету с Таней мы по телефону не застали).
Что ж, мы будем следить по возможности за судьбой этих и всех других наших девочек. А всех посетителей сайта просим помолиться за Елену, Викторию, Екатерину, Татьяну и Светлану – чтоб им больше не оказаться ни в Новом Осколе, ни, тем более, на взрослой.
С Новым годом!

Фото А. Радкевича.
По очевидным причинам мы позволили себе обработать фотографии так, чтобы скрыть лица девушек