8 февраля на сайте Верховного суда РФ был опубликован документ, который многие сторонники ювенальной юстиции объявили историческим: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 1 февраля 2011 года № 1 О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних.
Можно ли сказать, что с 1 февраля в новой России введена наконец ювенальная юстиция?
Что старого?
Первое, что обращает на себя внимание при чтении документа – он не вводит никаких новых норм. Как сказано в преамбуле, «обсудив результаты обобщения судебной практики по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, Пленум Верховного Суда Российской Федерации отмечает, что суды в основном правильно применяют уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации»; и только «в связи с возникшими у судов вопросами» ВС РФ постановил напомнить им некоторые из этих самых норм, числом 46.
Кратко перескажем наиболее значительные из них:
Уголовные дела в отношении несовершеннолетних в судах должны рассматриваться наиболее опытными судьями, которым поэтому необходимо постоянно совершенствовать свою профессиональную квалификацию не только по вопросам права, но и по вопросам педагогики, социологии, подростковой психологии, криминологии, виктимологии, применения ювенальных технологий, используемых в рамках процессуального законодательства. В этой связи рекомендовать судам также внедрять современные методики индивидуальной профилактической работы с несовершеннолетними обвиняемыми и подсудимыми (п.4)
Несколько раз подчёркивается, что лишение свободы, как в качестве наказания, так и (особенно) на время следствия – крайняя мера, применение которой каждый раз надо обосновывать (п.17). Прежде чем решиться посадить подростка за решетку, необходимо обсудить иные варианты – возможность передать его под присмотр родителей, опекунов, попечителей «или других заслуживающих доверия лиц» для подозреваемых (п.7), примирение с жертвой, общественно-полезные работы, штраф или даже обязательное прохождение курса социально-психологической реабилитации – для осужденных (п.п. 16, 21-23, 29, 31).
Напоминается, что во время допроса подростка должен присутствовать педагог или психолог, а на судебное заседание вызываются так же «представители учебно-воспитательных учреждений или общественных организаций по месту жительства, учебы или работы несовершеннолетнего», чтобы судья имел возможность выяснить условия его жизни и воспитания; если же показания подсудимого будут получены не в присутствии педагога, они не могут быть приняты во внимание (п.10).
Также можно упомянуть о требовании конфиденциальности в отношении несовершеннолетних правонарушителей. Раньше СМИ беспрепятственно давали из зала суда «картинку», имена, едва ли не адреса обвиняемых. Теперь это должно быть прекращено (п.45), так как накладывает на подростка стигму.
Наконец, Постановлением подчёркивается, что при вынесении судебного решения приоритет должен быть отдан мерам воспитательного, а не карательного характера (п.1), а судам следует повышать воспитательное значение судебных процессов по делам о преступлениях несовершеннолетних, уделяя особое внимание их профилактическому воздействию: по каждому делу устанавливать причины и условия, совершения преступления, нельзя оставлять без последствий выявленные недостатки и упущения в работе комиссий по делам несовершеннолетних, учебных заведений и общественных организаций, выносить частные определения с указанием конкретных обстоятельств (п.44).
Что сейчас?
Таким образом, хотя слова «ювенальная юстиция» в тексте Постановления не встречаются ни разу, а «ювенальные технологии» – только один раз и без конкретизации, очевидно, что документ является значительным шагом в сторону развития именно ювенальной юстиции в России. Развития – потому что, существуя на бумаге, большая часть этих норм применялась на практике редко, а систематически – только на так называемых «экспериментальных ювенальных площадках» – в Ростове-на-Дону, Липецке и др.
В основной же массе российских судов несовершеннолетних судят согласно весьма специфической модели ювенальной юстиции. Обычно она выглядит таким образом: подростка, регулярно совершающего правонарушения, ставят на учёт в детской комнате милиции, берут на заметку в комиссии по делам несовершеннолетних. Если воспитательные беседы на него не действуют, равно или поздно он оказывается в суде, где ему назначают условный срок. Условный срок может быть не один, но если и он не останавливает подростка (а он скорее наоборот – не пугает, а подхлёстывает его, повышает его статус в компании – «крутой, судим!»), то через какое-то время он становится сроком реальным. Из опыта участия в волонтёрском проекте по социальному сопровождению освобождающихся из колонии девушек мне запомнилась одна подопечная, оказавшаяся на зоне таким образом: за кражу велосипеда Аня получила условный срок и должна была регулярно ездить отмечаться в Комиссии по делам несовершеннолетних. Однако, КДН находилась в райцентре, а Аня жила в селе с родителями-алкоголиками. Денег на проезд они не давали, своих не было, Аня то добиралась попутками, то просилась на автобус бесплатно – и часто пропускала положенное время визита, а за это условный срок переводят в реальный, что и случилось. То есть, в колонию Аня попала даже не за кражу велосипеда, а за то, что у неё не было денег на автобус!
Часто подросток явно «идёт по наклонной», совершает в этом движении к реальному сроку, всё более тяжкие преступления, а бывает, наоборот: его преступное поведение – прямое следствие бытовых условий (например, в доме нечего есть, и он ворует еду, или на разбой его посылают пьющие члены семьи и т.п.), однако, существующая система не всегда обращает на такие вещи внимание, а обратив – не всегда понимает, как правильно поступить.
Безусловно, вышеперечисленные нормы принятого Пленумом ВС документа – индивидуальный подход, прояснение социальных предпосылок правонарушения, приоритет воспитания перед наказанием и установка на профилактику рецидивов – должны в корне изменить сложившиеся сейчас порядки.
Кому спасибо?
Постановление №1 отменяет предыдущее постановление Пленума верховного суда на ту же тему – «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» от февраля 2000 года, то есть, можно сказать, что готовилось оно 11 лет. Так, была опубликована ещё несколько лет назад Справка о внедрении ювенальных технологий в суды общей юрисдикции, составленная Управлением анализа и обобщения судебной практики Верховного Суда (православным людям она может быть интересна, кроме всего прочего, высокой оценкой, данной этой важной государственной структурой уникальной для России православной организации – Центру социальной адаптации свт.Василия Великого, о котором не раз уже писал сайт Милосердие.ru, см.: 1 , 2 , 3 , 4 , 5 ). Есть также все основания предположить, что последней каплей, побудившей судей заняться этой проблемой вплотную стали недавние волнения в столице на национальной почве. Известно, что во время беспорядков на Манежной площади было задержано очень много несовершеннолетних; в какой-то момент трое подростков 14-17 лет были арестованы по обвинению в организации несанкционированного митинга. И через всё Постановление «О судебной практике…» проходит особо пристальное внимание к теме экстремизма; уже п.3 утверждает: «Правосудие в отношении несовершеннолетних правонарушителей должно … способствовать предупреждению экстремистских противозаконных действий и преступлений среди несовершеннолетних», «По делам в отношении обвиняемых в вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы необходимо устанавливать и отражать в приговоре, в чем конкретно выразились преступные действия таких лиц» (п.43) – такое положение увенчивает обширный кодекс, рассказывающий о правах и обязанностях ответственности взрослых за процесс воспитания.
На что надежда?
Остаётся надеяться, что Постановление ВС РФ №1 за 2011 год не останется на бумаге, как до сих пор оставались и остаются многие упомянутые им законы и предписания.
Михаил АГАФОНОВ
Автор благодарит за помощь в подготовке статьи Елену Дозорцеву, руководителя лаборатории психологии детского и подросткового возраста социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского, обратившую, в числе прочего, внимание на то место Постановления от 1 февраля, которое скорее вводит нечто новое, чем повторяет уже существующее. Это п. 14, утверждающий, что психическое расстройство несовершеннолетнего правонарушителя, не исключающее вменяемости, считается смягчающим обстоятельством – раньше этого не было.
