Помоги храму: Казаки-разбойники

Многим казаки представляются такими ряжеными — самошитая форма, ордена за неизвестные победы, шашка неизвестной остроты, чем заняты — тоже непонятно. Не то в Среднеуральске. Здесь, в захолустном городке Свердловской области, они при деле. Местные казаки реабилитируют бомжей и планируют заселить ими пустующие деревни. Казаками становятся и сами бывшие бездомные.

Есть ли жизнь в «Державе»?
Внешне хутор «Держава» выглядит таким же неустроенным и заброшенным, как и судьбы многих его обитателей. На сером фоне жилых бараков и ржавых ангаров разноцветная облицовка одной из стен светится как улыбка бездомного художника-авангардиста. Но если внимательно присмотреться, то видишь, что из труб одиноко торчащих над крышами, вьется сизый дымок. А возле красно-белого шлагбаума почти слился с будкой одноногий часовой.

Чтобы не было много грязи (асфальт положен не везде), землю посыпают опилками. Все ходят в сапогах, т.к. на большей территории хутора очень грязно

Бюджет «Державы» едва сходится и похож на тришкин кафтан, подчас нет денег даже на хлеб

За территорию нельзя выходить без разрешения старшего казака. Забор оформлен соответственно

Остов колхоза «Балтым» в предместье захолустного городка Среднеуральск стал приютом для обездоленных работяг всего два года назад, а на нем уже побывали и телевидение, и министр социального развития, и местные предприниматели. Газетные заголовки читаются как анекдот: «Казаки реабилитируют бомжей». Кто-то пустил слух, что бездомных, отказавшихся «от рабского труда» здесь нещадно порют нагайками, а особо провинившихся ждет ледяной карцер. С первого на второе мая снега здесь выпало по щиколотку, так что мысль о карцере бросает в дрожь.

Предместье захолустного городка Среднеуральска стало приютом для обездоленных

Карцер нам показывает Вадим, сам ставший казаком три месяца назад. Чулан размером полтора на полтора метра, но с широким топчаном, попасть сюда — крайняя мера наказания для тех, кто нарушил сухой закон. Да и то пока не проспится. Ведь подавляющее большинство хуторян — алкоголики, искренне, или нет, стремящиеся излечиться от недуга, приняв казачий порядок жизни.

Здесь еще теплей, чем в других помещениях. Мой спутник проводит рукой по свежеструганному косяку: «На днях один друг так разгулялся, что вышиб эту дверь с потрохами, пришлось даже новую раму ставить».
— И что с ним было дальше?
— Выгнали, — невозмутимо отвечает казак. — Мы же никого насильно не держим. Не хочешь соблюдать наши правила — скатертью дорога.

Жилой комплекс разбит на казарму — для казаков, общежитие — для женщин и семейных пар, и «расположение» — для реабилитантов. Число обитателей хутора зависит от сезона, как прилив и отлив от Луны. Зимой — прилив. Дармовые еда и одежда, баня, крыша над головой манят на хутор «кочевой», потерявший документы безработный люд.

Казарма для казаков

Общежитие для женщин и семейных пар

В «Расположении» из–за недостатка места – двухъярусные кровати

В предбаннике каждого жилого помещения все снимают обувь и дальше идут босиком — чтобы не пачкать

Доходяг с переломами и обмороженными конечностями привозят социальная служба Среднеуральска и екатеринбургская епархиальная служба «Милосердие». Но москвич здесь не встретит привычный тип столичного бомжа, нетрезвого, развязного и дурнопахнущего. Вновь прибывшие тут же проходят санобработку: их моют, вещи выпаривают от вшей, отправляют на обследование в горбольницу на предмет инфекции, а после дают работу по силам: уборка леса, переборка картошки на овощной базе, работа на хозяйстве с домашними животными (козами, овцами, кроликами и свиньями). Через день о былой жизни новичка напоминает только лицо в синяках.

Судьбы обитателей «Державы» как горошины нанизаны на одну нитку – пристрастие к алкоголю

Отсюда и проблемы с жильем, семьей, документами и милицией

Кстати, все обитатели зарегистрированы в местном отделении ОВД и у них взяты отпечатки пальцев

«Держава» дает возможность начать новую жизнь

Здесь дают работу по силам и возможностям: кому-то за станком стоять,

а кому – картошку перебирать на овощной базе

ухаживать за домашними животными

На хуторе разводят кроликов

есть в хозяйстве овцы,

козы

и работа для пастуха

Что нам стоит дом построить
Директор «Державы» атаман Пономаренко, которого казаки зовут — батя, а подопечные — Владимир Николаевич, потомственный казак. Шашка на окне, папаха и фуражка на огромных лосиных рогах над дверью кабинета стирают ощущение времени. Внешне он мало напоминает главного героя «Тихого Дона». Невысокий, жилистый, легкий на подъем, с проседью в аккуратно подстриженной бородке, он смотрит на вас не без лукавства, но как-то сразу располагает к себе. Сейчас в его «банде» шесть казаков и двенадцать кандидатов. Именно на них он оставляет хутор в свое отсутствие и на них надеется в осуществлении главной идеи казачества Исетской линии (или Оренбургского войска) — возрождении вымирающих деревень.

Пономаренко: «Сейчас мы готовим программу сельхоз освоения брошенных деревень, под которую подтянем ресурсы регионального бюджета. А наш хутор должен стать структурой обучения и воспитания сельских кадров»

Сейчас в его «банде» шесть казаков и двенадцать кандидатов

Атаман мыслит глобально: «У нас весь народ засунули в стакан, прополоскали и выплеснули под забор. А на рабочие места набирают азиатов. Поэтому наша задача своих людей спасти — дать им жилье, работу, отучить от пьянства и привить им православную веру. Все это возможно, если возродить казачьи традиции и уклад жизни».

С ним согласен и духовник «Державы», руководитель екатеринбургской епархиальной службы «Милосердие» иерей Владимир Первушин: «Кроме духовной составляющей в реабилитации необходима и какая-то идеология, в данном случае идеология казачества. В работе с алкозависимыми требуется жесткая дисциплина. Эффект жизни в казачьей общине в том, что за дисциплиной следит не кто-то сверху, а сами реабилитируемые, подчиняясь уставу и установленному порядку, а всеми работами на правах бригадиров руководят казаки или кандидаты в казаки».

Распорядок дня на хуторе обычный для всех учреждений с трудотерапией. Разница в том, что единственные выходных здесь — Пасха и Рождество Христово. Утренняя и вечерняя молитвы обязательны. По благословению о. Владимира на утренней читают Евангелие, а на вечерней каждый просит у других прощение. Беседы с психологом тоже заменяет общение со священником. Желающие ходят на службы в расположенный за перелеском монастырь.

Идея реабилитационного центра пришла Пономаренко после разговора с иереем Игорем Бачининым, занимающимся «антиалкогольной» темой в Екатеринбургской епархии, а с местом помог тогдашний мэр Среднеуральска Алексей Данилов. «Пришел к нам в реабилитационный центр, утвердился в трезвой жизни, взял (или создал) семью и перебрался в заброшенную деревню работать на земле. Так можно спасти всю Россию», — строил планы атаман.

Взяв благословение у архиепископа Викентия, он принялся за дело. В первую группу подопечных набралось 17 человек. Сначала все шло как по маслу. Люди работали, не нарушая сухой закон, с интересом смотрели фильмы по православной, казачьей и антиалкогольной тематике и обсуждали свое будущее. Но стоило Владимиру Николаевичу на две недели отлучиться в паломничество на Валаам, как державное «народонаселение» перепилось, передралось и разбежалось.

«Тогда я понял, что не получится реабилитации, все рассыплется, если здесь не будет храма и постоянно служащего священника. Поэтому строительство церкви — это на сегодня главная задача»,– уверен атаман Пономаренко. Под храм решено перестроить здание бывшей колхозной весовой. Это две фундаментальные трехметровые стены, причем в одной есть выступ. Если зеркально с ним сделать другой выступ, добавить купол с колокольней, то храм в виде креста готов.

Под храм решено перестроить здание бывшей колхозной весовой. Это две фундаментальные трехметровые стены, причем в одной есть выступ

Если зеркально с ним сделать другой выступ, добавить купол с колокольней, то храм в виде креста готов

И уже есть предприниматель, готовый за это взяться. Свое решение Олег Мажаров объяснил Милосердию.ru тем, что хочет сделать что-то, что будет служить людям вечно. «Нам выгодно перенести производство (Мажаров занимается строительными и отделочными работами) из Екатеринбурга в Среднеуральск, — говорит он. — Купим здесь промзону, остальные деньги вложим в «Державу»: строительство храма, ремонт зданий, сделаем образцово-показательный хутор. И люди будут работать уже не за кусок хлеба, а за зарплату. Даже если половина сейчас разбежится, кто-то все равно останется — мы готовы их обучить». Атаман Пономаренко надеется, что у этого предпринимателя серьезные намерения. Ведь у «Державы» есть печальный опыт, когда людей и цеха пытались использовать как дармовой ресурс для своего бизнеса. Один такой «благодетель» завез на откорм попросят, и комбикорм на два месяца. Комбикорм оказался негодным и хутору пришлось взять свиней на свой бюджет. Когда «бизнесмен» приехал за поросятами и получил от ворот поворот, то написал заявление в милицию, что здесь нещадно эксплуатируют и бьют бомжей.

Людское золото
К зиме на хуторе набирается до полсотни реабилитантов, половина исчезает с наступлением лета. Это те, кого не устраивают не слишком комфортный быт и что все заработанные деньги идут в «общий котел». Последнее — суровая необходимость. Выдавать реабилитантам деньги на руки — рубить под собой сук: «Если даже на сигареты десятку дашь, он обязательно на пиво выкроит»,- смеется атаман. К тому же, вся государственная помощь — только бесплатный свет, да и то пока не прекратила существование система местного ЖКХ. «Министр соцразвития области все ходил и хвалил нас, — вспоминает Владимир Пономаренко, — но когда встал вопрос о ремонте помещений, создании элементарных бытовых условий (здесь пока нет ни водопровода, ни канализации), оплате коммунальных услуг, денег на это не нашлось». И наконец, среди подопечных — несколько иждивенцев не получающих никакой пенсии и не могущих трудиться, их тоже надо кормить.

Олег Мажаров – предприниматель – говорит: «Деньги вложим в «Державу»: строительство храма,

ремонт зданий,

сделаем образцово-показательный хутор»

Весенний отток с хутора отец Владимир считает закономерным, а хуторскую жизнь сравнивает с технологией отмывки золота: «Река жизни уносит всю шелуху, промывая породу и оставляя золотые крупинки, ради которых все и задумано». Кто же эти золотые крупинки?

Георгию (здесь и далее имена изменены) 24 года. Он бывший детдомовец, теперь гордо носит казачью форму. Родителей не помнит. «Вот мой отец», — кивает на атамана Пономаренко. В армию Георгия не взяли по состоянию здоровья. Тогда он определился в Волжское казачье войско, но был уволен из-за пьянства. Приехал в Москву, жил у друзей, временами подрабатывал (по профессии он строитель). Пил, потерял документы. О «Державе» узнал по телевизору. А утром вышел на трассу, и первый же КАМАЗ шел до Екатеринбурга. Улыбается: «Бог помог, а батя принял. Пришел в себя, подал заявку на кандидаты в казачество. И сейчас с алкоголем мы большие враги». Георгий руководит юнготрядом: атаман поручил Георгию организовать сельскую ребятню со всей округи в кадетскую казачью дружину (пока здесь только семь человек). Георгий преподает им историю казачества, обучает работе на компьютере, строевой подготовке и рукопашному бою. «Чтобы завязать с выпивкой, людям не хватает поддержки и духовного общения, — считает он, — все это есть здесь, плюс режим и правила, которые жестко держат тебя в рамках».

Михаилу 37 лет, половину он провел в местах не столь отдаленных. Иными глазами он взглянул на жизнь только после смерти матери, которая молилась за него до последнего дня. Перед освобождением Миша узнал о существовании Центра и вот уже полгода живет и работает здесь. Идея казачества пришлась ему по вкусу, с детства он мечтал носить военную форму. У Михаила несколько рабочих специальностей: слесарь, сварщик, электрик. В Центре он познакомился с Татьяной, в августе у них родится ребенок, а заявление на брак подадут, как только Татьяна получит развод от первого мужа. Таня 30 лет, она приехала в Центр, чтобы избавиться от алкогольной зависимости. В первом браке муж напивался и бил ее (за пьянство его лишили родительских прав на их дочь). Утешение молодая женщина находила в компании таких же несчастных пьющих подруг. Дочь от первого брака живет с ее мамой. Молодая семья готова жить на казачьем хуторе и вести свое хозяйство. А пока Татьяна уютно обустроила их небольшую комнатенку, запаслась детской кроваткой и вещами для будущей малышки. По специальности она — повар-кондитер и готовит очень вкусно, выросла в сельской местности и умеет управляться со скотиной.

Ирину на хутор привез Игнат. Они познакомились, когда Ирина освободилась из зоны и работала в совхозе (пока там платили зарплату). 34-летняя женщина рассказывает, что, отсидев год по обвинению в воровстве (по ее словам — безвинно) и выйдя, она узнала, что в это время ее муж жил с ее сестрой. Она ушла из дома и жить ей негде. У Игната тоже была семья, но уже взрослые дети не приняли Ирину, и так Игнат тоже попал в разряд бездомных. Сейчас он кандидат в казаки и готов поднимать заброшенные деревни: «только бы по рукам не били, как при советах. И за нами должна стоять какая-то надежная структура. Тогда смысл есть». Ему 47 лет, по профессии он — тракторист и газоэлектросварщик. Они с Ириной тоже ждут ребенка.

Община пока живет без сердца
Отец Владимир Первушин считает, что на хуторе собран не просто «отряд» бездомных, а уже формируется церковная община: братья и сестры, которые вместе молятся и причащаются из одной чаши. «Кто еще нужен, раз есть Бог. Церковное сообщество обладает способностью самоорганизации и самовоспитания».

На хуторе уже формируется церковная община

«Кто еще нужен, раз есть Бог. Церковное сообщество обладает способностью самоорганизации и самовоспитания».

«Поэтому даже при наличии молельной здесь так не хватает храма. Храм — это сердце хутора, — сетует священник. — Он несет не только духовное, но и социальное значение. Ведь молиться в нем будут не только бродяги и бывшие зэки, но и окрестные жители. И через эту молитвенную жизнь у людей разрушится стереотипное отношение к бездомным. Потому что община будет состоять уже не только из обитателей хутора. А что у нас полно трудностей – бытовых, финансовых и материальных, значит правильной дорогой идем, богоугодное дело делаем!»

Реквизиты для тех, кто хотел бы помочь общине:

Свердловская областная общественная организация
Реабилитационный центр «Держава»
г. Среднеуральск, ул.Восточная, 79
ИНН 6606027770,
КПП660601001
БИК 046551767
Р/с 40703810900000000402
к/с 30101810200000000767
ОАО «Уралтрансбанк», г.Екатеринбург,

Тел. 8(343)687-29-05, 8-912-689-58-90

Алексей РЕУТСКИЙ
Фото автора