У Святослава Можея жизнь сложилась очень даже неплохо. Да что там неплохо – у него все было: свой бизнес, любимая жена, трое замечательных детей и даже жилье в Москве. И, главное – у него была вера. И человеком он был церковным. И возраст ведь отличный – даже 50-ти еще не исполнилось.
Святослав Можей, основатель и руководитель группы компаний «Амалит» (сувенирная продукция), владелец лентоткацкой фабрики «Текстильщик» (Г.Орел) и руководитель проекта «Символик»(издательство духовной литературы, иконное производство, производство сувениров с видами храмов), создатель афиши православных мероприятий Москвы и МО.
Построил храм в д. Жудре, устроил храм в здании бывшей школы в д. Алехино Хотынецкого района Орловской области, и еще один храм открыл на фабрике Текстильщик в Орле, отдав под него часть здания фабрики.
Вот только откуда взялось это тяжкое уныние?
Опять Пасха.
Опять лето.
Опять читать Правило к Причастию.
Опять. Опять. Опять.
«Это тебе знак Божий»
Я родом из Беларуси, в Москву переехал развивать бизнес. Развил, наверное, неплохо – торговля сувенирами шла на ура. Предприимчивым я был, кажется, с детства. В 90-е учился в Европейском гуманитарном университете в Минске, и одновременно торговал на рынке, купил машину и был уверен, что в жизни все зависит от тебя самого, главное – действовать.
Правда, Богу в этой картине мира места не нашлось, но и что с того, все и так получалось.
Однажды я попал в аварию. Машина – всмятку, а на мне – ни царапины, что называется, отделался легким испугом.
В попутке, которая повезла меня домой, один из пассажиров, узнав про аварию, пожал плечами: «Это тебе знак Божий, надо менять жизнь».
Но я ничего менять не стал. Во-первых, все ведь обошлось. Во-вторых, рос бизнес, росла семья, жили уже в Москве – зачем что-то менять, если и так все хорошо?
А лет 15 назад, перед самой Пасхой, жена предложила зайти в храм. Идти ужас как не хотелось, но жена уговорила, а там куличи, яйца разноцветные, куча людей и батюшка ходит, все это водой поливает.
«Ну, бред же, – поморщился я. – Бога нет. А если есть, пусть Он меня накажет за такие мысли».
Подумал и забыл, конечно.
А на обратном пути из храма машина со мной, женой и маленькой дочкой на большой скорости вылетела с дороги, перевернулась и рухнула в глубокую канаву с водой.
Помогая дочери и жене выбраться из машины, я, если честно, успел много о чем поразмышлять.
Странно, но все трое, даже не пристегнутый ребенок, оказались совершенно целыми.
Тут уж кто бы ни призадумался.
На этом и закончилась у меня жизнь, в которой я считал себя главным кузнецом своего счастья.
Жизнь, в которой как будто выключили свет
Дальше были размышления, встречи со священником, который стал нашим с женой духовником – постоянным помощником, советчиком, отвечающим на многие и многие вопросы, которые возникали у меня про «странного» Бога, Который дал Себя схватить, оклеветать, почему-то позволил над Собой измываться и ничего не сделал, чтобы избежать Распятия, хотя и мог! Очень скоро, правда, воскрес и теперь призывает любить своих врагов…
Непростая ведь у нас вера, правда? Это тебе не примитивное язычество, где ты – мне, я тебе, и разошлись, довольные друг другом.
А полтора года назад со мной что-то произошло.
Навалилось такое уныние, что многое показалось бессмысленным. Правила и ориентиры прежней жизни, так помогавшие раньше, словно в один миг перестали работать. Как будто выключили свет. Все как будто лишилось красок и стало безжизненным.
На самом деле, для такого состояния, конечно, были и внешние поводы, и довольно серьезные: закрытие фермы, которую много лет пытался вывести из убытков, остановка финансирования одного из проектов – детского лагеря, СВО, смерть друга, финансовые проблемы предприятия.
Но от понимания причин легче не становилось.
Вроде бы ничего катастрофического – а жить тяжко, и продолжать церковную жизнь стало тоже тяжелее.
Легчает, когда получается кого-нибудь порадовать
Трудно сказать, что это было, депрессия или уныние, но было понятно, что без духовной помощи эту напасть не одолеть. Не могу сказать, что все разом изменилось после какого-то разговора или исповеди. Нет. Из этой ямы пришлось выбираться маленькими шажочками.
Отец Илий (Ноздрин) однажды, в тяжелое для меня время, напомнил мне святоотеческое рассуждение, над которым я очень призадумался. Когда человек только начинает приходить к вере, Господь в помощь ему, авансом, посылает призывающую благодать, которую неопытный человек принимает за собственное вдохновение, горячий интерес ко всему церковному, христианскому.
В результате кто-то запоем читает духовную литературу, кто-то записывается на разные служения, и на все сил хватает.
Эта первая благодать учит человека жить по-христиански и покрывает множество грехов. Но если человек за время ее особого содействия ничему не научился, науку борьбы с грехами не освоил, он так и остается с этим грузом.
Господь давал время на возрастание, а ты его не использовал.
А раз так, то человек может оказаться в ситуации опустошенности, потеряв верное направление. Тут жизненно необходим духовник, потому что без опытного помощника не справиться.
В период уныния я продолжал ходить в храм, молиться дома. Да, механически. Но меня это поддерживало, вот сама эта давно выработанная, можно даже сказать, привычка так жить. У меня не было сил расти, да. Но храм и молитва меня еще как-то держали. А еще я понял, что мне помогает благодарение.
Когда подступает, например, тоска, я начинаю благодарить Бога, вспоминаю, что мне дал Господь, как с Ним изменилась моя жизнь, каких я встретил людей, учителей, священников, какое драгоценное это общение, как оно меня наполняет. И всего этого в моей жизни могло бы не быть, если бы я однажды пошел в другую от Бога сторону.
Сам по себе я человек, с детства не очень умеющий радоваться, но в последние годы я не только хорошо понял, что такое уныние, но и ощутил силу слов апостола Павла: «Всегда радуйтесь, за все благодарите». Знаете, понял их даже не как цель, к которой надо идти, а как способ, которым надо действовать. В общем, когда я благодарю, мне становится легче.
Реально помогает, когда стараешься радовать других. Эта радость и тебе передается. Еще в трудной ситуации мне помогает чтение – древних и современных отцов, ответов на письма от духовных чад опытных духовников.
Без чтения, которое наполнено духовным опытом многих людей, вообще непонятно, как можно держаться, на что ориентироваться, как разобраться – что с тобой происходит, почему? Иначе можно застрять в обрядах (молитва дома, хождение на службы), считая, что делаешь «положенное», а потом испытать разочарование: где же она, радость в Боге? На какой-то период все это может дать некоторое успокоение, но не обрядами спасается человек. Ведь даже Таинства – исповедь, причастие человек может воспринимать как обряд, к сожалению.
Рыбалка, природа и туризм со смыслом
Мне кажется, что в трудные времена хорошо иметь какие-то очень простые человеческие штуки – подпорки. У меня это рыбалка, природа, поездки на русский север с его храмами и монастырями.
С трех лет я рыбачил в деревне, ловил карасей. Сегодня мне уже вообще неважно, поймал я что-либо, или нет. Рыбалка, лес, вода, тишина дают возможность прийти в себя, вспомнить, кто ты, где ты, зачем ты. Как-то провзаимодействовать с самим собой вне деловых и ролевых форматов.
Я слышал, что человеку нужно в день как минимум один час побыть одному и в тишине – без телефона, соцсетей и пр.
И в это время мозг проводит самую большую работу. Ты удочку закинул, и если у тебя не клюет как из пулемета, то ты это время проводишь наедине с собой. Мысли и чувства успокаиваются, фильтруются, все встает на свои места.
И потом, уже в Москве, решения даются проще, вопросы решаются быстрее. Казалось бы – вроде выпал из процесса, что-то пропустил, не успел, а оказывается – приобрел, выиграл. Чувствуешь себя обновленным, перезагруженным, готовым к московским темпам работы и жизни.
Так что вопреки взглядам многих, что рыбалка – это повод распить бутылочку на природе, для меня это попытка прийти в свою человеческую норму. А от алкоголя, как известно, реакция снижается, да и контакт с собой, с миром, тишиной теряется.
Для перезагрузки еду в Карелию, Мурманск, еще в Нарьян-Мар. Через Троице-Сергиеву Лавру, Вологодскую область с ее Кирилло-Белозерским и Ферапонтовым монастырями.
На север – потому что люблю тихие храмы, где можно спокойно помолиться. Если есть возможность, стараюсь там причаститься. Людей на севере, конечно, меньше, чем в центральной России. Может быть, поэтому кажется, что храмы пустые.
В трудные периоды, да и во все времена, мне еще очень помогали и поездки в Дивеево. Постоишь на службе, поговоришь со святым Серафимом у его иконы, все ему объяснишь, причастишься, пройдешься по Святой Канавке Царицы Небесной. Возвращаешься легкий и радостный. Ведь всегда, независимо от времени, святой Серафим говорил приходящим к нему: «Христос Воскресе, радость моя!», «Нет нам пути унывать!».
Чтобы душа не засыхала
Классический рецепт: «если тебе плохо – помоги тому, кому еще хуже» у меня работает больше в случае, когда я не деньги жертвую, а участвую в чем-то своими руками, физически, своим присутствием.
Сейчас участвовать-то есть в чем: сколько беженцев, семей погибших, вдов, детей, оставшихся без отца, ведь они среди нас, на наших же приходах, в школах, дворах.
Иногда кажется, что заниматься такими вещами просто некогда. Могу сказать о себе. Самая частая ссылка на нехватку времени при честной проверке оказывается несостоятельной: можно просто посчитать, сколько времени в день ушло на телефон или телевизор. Из него два часа в неделю выделить на «подвиг», как сказал незабвенный Мюнхаузен-Янковский, вполне реально.
Помощь тем, кто не имеет или потерял то, что есть у тебя, мне кажется, даст тебе это по-другому увидеть и заново оценить, а значит, ты увидишь повод благодарить. Ведь, делая ближнему – делаешь Богу. А равнодушие засасывает, как трясина, губит человека, убивает в нем человеческое.
Признаюсь, я сам за подвиги берусь редко. Совесть мучает, но получается не часто. Но иногда просто встаю и иду, потому что иначе душа засыхает. Куда иду? Ну, ходил кормить бездомных на Курский вокзал. На плетение сетей ходил, а теперь хожу на резку ленты – в храме сказали, что мужикам надо резать ленты, потому что это трудно. Но для меня сложнее оказалось эти сети плести: пока разбирался, куда что и как вплетать, у меня чуть взрыв мозга не случился.
В Макеевку? Ну да, было дело, ездил.
Помните, в Евангелии есть такой отрывок, где говорится – идите в больницы, в тюрьмы, помогайте. И как-то вновь прочитав это место, я понял, что засиделся.
Однажды, когда семья уехала к родственникам, собрал вещи, получил благословение и поехал. По-человечески – хотелось на рыбалку, но совесть тормознула: на рыбалку успеешь, давай сюда попробуй.
В Макеевке задача была мыть раненых в душевой – там сила нужна, посадить бойца, приподнять, раздеть, одеть. Парней лежачих в кроватях мы салфетками в кроватях мыли. Еще мыли в госпитале полы, туалеты. Я дома-то туалеты не мою, так что этому учиться пришлось.
Я тогда заметил две вещи: больше всего бойцам хотелось вымыться и спать.
Поразил меня поток мата, который у работающих в госпитале чуть не больше, чем у бойцов. Я в юности сам ругался, но там оторопел. Заразная вещь, приходится сейчас очень следить за собой.
От Макеевки в то время фронт находился в 30 километрах, глухой звук канонады доносился. Но народ в госпитале реагировал совершенно спокойно, и я посмотрел на людей и перестал нервничать.
Потом, по возвращении в Москву, у меня было ощущение, что я словно в каком-то художественном фильме нахожусь: вот был кадр, где война идет, вот кадр из мирной жизни, а потом кто-то переключит, и другая программа начнется. То, что я сейчас живу во времени, когда недалеко идет такая война и что ты – ее свидетель, в моей голове пока не укладывается.
Осуждение – это тоже про гордость
Так потихоньку я неожиданно обнаружил себя более или менее в порядке. Живем дальше, работаем. Идей много. Но, правда, бизнес – это такая штука, что очень легко можно доруководиться до того, что снова провалишься в эту яму.
Тут важно, как мне кажется, правильно выстроить структуру управления предприятием, и тогда работа будет давать руководителю не больше поводов для смущения христианской совести, чем остальным сотрудникам.
В чем тут дело? Мы все считаем, что руководитель на то и руководитель, что лучше знает, дальше видит и т.д. Но это не так! Современные теории менеджмента говорят другое. Например, Ицхак Адизес, ведущий мировой эксперт в области повышения эффективности бизнеса за счет управления изменениями в организации, пишет (и мой опыт это всячески поддерживает), что руководитель не должен быть умнее бухгалтера, начальника производства и прочих работников на сильных позициях. И опытнее быть не должен.
Задача руководителя – создать команду, которая даст возможность компании развиваться и выполнять свою цель. Так подобрать людей, чтобы они своими качествами, особенностями личностей не мешали друг другу, а помогали выполнять общую задачу.
Сам я в самом начале своего бизнеса прошел все стадии постсоветского руководителя, не обученного никаким приемам управления. И, разумеется, очень сильно доминировал, считая это вполне естественным. Я и жестко критиковал, и повышал голос, спрашивая, например: «Почему я могу, а ты не можешь?»
Сейчас такого в моей риторике нет. Сегодня в нашей компании каждый руководитель как специалист в своей области – выше меня. Иначе компания работать и развиваться не будет. А я захлебнусь от гиперконтроля и количества обязанностей.
Мое мнение – если ты взял на работу человека – ему, его компетенциям надо доверять. Если же в процессе ты видишь, что его компетенция недостаточна, надо уже с этим работать, а если не получается (человек не растет как специалист) – расставаться и искать нового.
Так что этот способ руководства дает возможность ставить себе элементарные барьеры, чтобы остаться человеком. Но, конечно, не отменяет необходимости самонаблюдения. Очень помогает, когда стараешься следить за своими мыслями. Если все время слышишь у себя: «яяяяя», «я сказал – я считаю – я настаиваю» и т.п, или перебиваешь все время человека, отмахиваешься – для меня это сигнал неблагополучия, перекоса моих отношений с другими в свою пользу.
И вот еще что. Я бы никогда не увидел свою собственную гордость, если бы не читал святых отцов или просто прекрасных священников прошлого и нашего века. Никогда бы не понял, что осуждение – это про гордость, потому что осудил – значит, приподнял себя над человеком. Что уныние, оказывается, тоже может быть от гордости, когда не хочешь принять то, что дает – или не дает – Бог, а требуешь того, чего хочешь ты сам.
А осведомлен – значит вооружен, а не увидев в себе проблему, ты и бороться-то не сможешь.
Я сейчас прямо убежден: все наши душевные недуги, в том числе уныние, лечатся Духом Святым. Не скажу ничего нового, но просто на первом месте в жизни должен быть Бог, и в радости, и в унынии.
И я благодарен Богу за то, что Он тогда вырвал меня из успешной жизни предпринимателя и дал паузу, чтобы я мог оценить, что Господь мне уже даровал, и как нужно жить свою жизнь дальше.
