Под бычьим пузырем: как человечество училось бороться с болью

«Ма фу тан» и другие лекарства

Сразу поясним: наркоз – это то, что воздействует на сознание. То есть наркоз бывает только общий. То, что воздействует на нервные окончания, называется местным обезболиванием. «Местный наркоз» – всего лишь устоявшийся оксюморон. Своего рода синий-синий презеленый красный шар.

Итак, наркоз.

Слово «наркоз» имеет греческие корни. Так древние эллины называли оцепенение живого организма. Первые же препараты, вызывающие это состояние, были, естественно, растительного происхождения. Белена, конопля, мандрагора, цикута и мак – вот фармацевтический арсенал ранних анестезиологов.

Первые упоминания об этих примитивных препаратах относятся к XV веку до нашей эры. А в начале нашей эры появляется и патентованное средство. Это был травяной отвар, оказывающий на пациента усыпляющее действие. Его варил китайский доктор Хуа-То и называлось это средство «Ма фу тан».

Существовали, впрочем, и другие технологии. Больных обкладывали льдом, давили им на сонную артерию, стучали деревянным молотом по голове – словом, скорее не лечили, а калечили. Только в XIII столетии был открыт эфир – первая искусственная замена этим бабкиным снадобьям и варварским процедурам. И лишь в 1540 году были описаны его анестезирующие свойства.

Их описал алхимик и философ Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм, более известный обывателю как доктор Парацельс.

Снова прошли столетия, и начались эксперименты с закисью азота. Ее в 1776 году впервые получил американский химик Джозеф Пристли, а в 1799 году еще один ученый, англичанин Гемфри Дэви впервые описал его воздействие, опробованное на собственной персоне:

«Закись азота, по-видимому, наряду с другими свойствами обладает способностью уничтожать боль, ее можно с успехом применять при хирургических операциях».

Одновременно с этим шли эксперименты и над наркотическим эфиром. В 1828 году английский же хирург Генри Хилл Хикмен записал: «Уничтожение чувствительности возможно через методичное вдыхание известных газов и, таким образом, самые чувствительные и самые опасные операции могут быть выполнены безболезненно».

И только в 1845 году американский стоматолог Уэллс выступил с докладом об особенных свойствах закиси азота, она же «веселящий газ». Его действие на организм было во многом схожим с состоянием алкогольного опьянения – собственно, отсюда и название.

Неудачи стоматологов

Слушатели категорически не поверили докладчику. Операция без боли, без страдания – нет, это невозможно. Уэллс, впрочем, был готов к такому повороту. Он выкатил на сцену свое зубоврачебное кресло и предложил любому добровольцу сесть в него и расстаться с больным зубом.

Вызвался один рослый толстяк. А дальше было вот что.

«»Ну так покажите же, какой вы мастер!» Такую или подобную фразу он произнес своим хриплым голосом, а после указал на больной зуб.

Из своего портфеля Уэллс вынул несколько зубоврачебных инструментов и уложил их рядом с операционным столом, приведенным в согнутое положение. Затем он попросил незнакомца занять на нем место и зажать в зубах резиновую грушу, а сам начал выкручивать прикрепленный к ней деревянный кран. Его руки заметно дрожали».

Так описывал это событие немецкий историк медицины Торвальд Юрген.

Через несколько секунд энтузиаст перестал двигаться, а голова его опрокинулась назад. Было очевидно, что он ничего не ощущает. Стоматолог наложил щипцы, рванул, и в зале бостонской больницы раздался дикий вопль подопытного.

Публика с большим наслаждением освистала докладчика. Он удалился и, не вынеся позора, покончил жизнь самоубийством.

При этом, чтобы умирать не было больно, предварительно подверг свой организм наркозу. Это трагическое событие зафиксировано как первый и единственный случай суицида под наркозом.

А другой врач и тоже стоматолог, Томас Мортон, присутствующий на демонстрации нового вещества, сразу же понял, в чем тут дело. Доза наркоза была рассчитана на человека средних размеров, и он не сработал. Значит, наркоз следует корректировать в зависимости от массы пациента. И уже на следующий год он выступил все в том же зале бостонской лечебницы с демонстрацией челюстной операции. Правда, вместо закиси азота Мортон использовал эфир. На этот раз все обошлось без приключений, публика рукоплескала.

Впрочем, фортуна не сопутствовала и Томасу Мортону. Он, будучи талантливым исследователем, но при этом никаким предпринимателем, не запатентовал свое изобретение и скончался в нищете, от теплового удара, полученного в Центральном парке Нью-Йорка.

В России же первая операция под эфирным наркозом прошла в феврале 1847 года. Ее провел известный Федор Иноземцев. Это эпохальное событие произошло в Риге, в то время столице российской Лифляндской губернии, в одной из операционных Первой городской больницы. Спустя буквально две недели его опыт повторил коллега и во многом конкурент Иноземцева Николай Пирогов.

В результате «ученик» превзошел своего «учителя» – за оставшуюся часть года доктор Пирогов провел более полусотни таких операций против восемнадцати у доктора Иноземцева. Эффект от наркоза был настолько велик, что когда женщина (у нее ампутировали молочную железу) пришла в себя, она первым делом спросила: «Почему мне до сих пор не сделали операцию?»

И в том же 1847 году шотландский акушер Джеймс Симпсон использовал для обезболивания родов другое вещество – хлороформ.

Ярославский наркоман

Не отставала от великих светил медицины и российская глубинка. В частности, «Ярославские губернские ведомости» писали об одном довольно показательном эксперименте. Это потрясающий памятник эпохи, мы приводим его полностью: «Руководствуясь опытами знаменитого профессора Пирогова, 30 числа минувшего апреля в больнице Ярославского приказа общественного призрения произведена была операция без боли крестьянину Новгородской губернии… Федорову Дмитрию Федорову – отнятие ниже колена берца правой ноги при помощи вдыхания воздуха, напитанного парами эфира.

Операция совершалась с помощью оператора Подгаевского младшим врачом Приказа общественного призрения Шенбер; при сем находились: старший врач Приказа общественного призрения Шульц и гг. врачи Флагге, Дрейер и Шольфинг. Для этого был употреблен прибор, тщательно изготовленный из большого бычьего пузыря, коим не более как в 5 минут больной был приведен в бесчувственное состояние.

Операция кончилась с полным успехом так, что когда кончили перевязку и больной начал приходить в чувство самопознания, то спросили его: «Что он чувствовал?» На это он отвечал: «Ничего». «Отрезали ли ему ногу?» Он с улыбкой начал говорить: «Полноте шутить, я ничего не слыхал, да и теперь ничего не чувствую».

После чего положили его на приготовленную кровать, где он объявил, что чувствует тягость в груди и боль в правой ноге, прося притом, нельзя ли ему дать еще того, что находится в пузыре. Когда ему отказали, что все вышло и более нет, то он с прискорбием вздохнул, как бы жалея, что ничего не осталось, и потом остался в довольно спокойном состоянии».

К сожалению, в середине позапрошлого столетия никто даже не слышал об опасностях, которые таило в себе привыкание к подобным «пузырям».

И, случалось, достаточно было одной хирургической операции, чтобы в мире стало наркоманом больше. Впрочем, «тяжесть в груди» нас наводит на мысль еще об одном факторе риска. Похоже, сердце пациента с трудом перенесло воздействие бычьего пузыря.

Очевидно, что хирурги в принципе не думали об этом факторе, не проводили надлежащего обследования, и бедный Дмитрий Федоров мог просто умереть под скальпелем провинциальных эскулапиев.

Из дневника Борменталя

«В трамвайном депо пятые сутки бал; из кухонных кранов бьет веселящий газ», – пел в восьмидесятые годы Борис Гребенщиков. Операции под закисью азота практикуются и в наши дни. Он считается вполне щадящим обезболивающим. В дело идет и наркозный он же диэтиловый эфир.

Зато хлороформ признан средством не столь безопасным, он ушел из арсенала врачей. Хотя пользовались им довольно долго. В частности, герой повести Булгакова «Собачье сердце» доктор Борменталь занес в 1924 году новую запись в свой дневник: «23 декабря. В 8.30 вечера произведена первая в Европе операция по проф. Преображенскому: под хлороформенным наркозом удалены яички Шарика и вместо них пересажены мужские яички с придатками и семенными канатиками, взятые от скончавшегося за 4 часа, 4 минуты до операции мужчины 28 лет и сохранявшиеся в стерилизованной физиологической жидкости по проф. Преображенскому».

А уже Булгаков, доктор по образованию, был явно в теме. Напомним, что ему, помимо всего прочего, принадлежит еще одно произведение, на этот раз полностью посвященное анестезии, а точнее, ее темной стороне – рассказ под названием «Морфий». В основе «Морфия» лежит другой дневник врача, в котором красочно описано, как он, имея доступ к наркотическому веществу, дошел в результате до самоубийства».

Кстати, морфины, выделенные впервые в 1804 году из опиума, до сих пор используются в медицине. Но при весьма серьезных показаниях и под строжайшим контролем правоохранительных органов.