8 февраля уполномоченный по правам ребенка в Москве Евгений Бунимович сообщил, что во всех столичных школах будут созданы институты уполномоченных по правам участников образовательного процесса. Ожидается, что данное нововведение упростит разрешение конфликтных ситуаций в учебных заведениях.
В интервью сайту «Милосердие.ru» Евгений БУНИМОВИЧ сказал, что речь идет не об обязательном введении уполномоченных, но о такой возможности. Нужен ли школе омбудсмен, каждая школа решит сама.
«Если в школе хорошая атмосфера, нет серьезных конфликтов учителей с учениками, и учителя не видят необходимости в таких уполномоченных, то они вправе оставить все так, как есть. Но если постоянно вспыхивают и усугубляются конфликты, мы с такой школы спросим: почему вы не сделали так, чтобы не доводить конфликт до кризисной ситуации?», – пояснил Бунимович.
Также только сама школа может решить, кому доверить функции уполномоченного. По словам Бунимовича, это должны быть самые уважаемые люди в коллективе из числа учителей или психологов. Теоретически допускается и член родительского комитета, но сегодня родители не настолько в курсе учебного процесса. Как уполномоченный по правам ребенка в Москве видит эту помощь?
«Я много лет преподаю в школе, преимущественно в старших классах. По своему опыту могу сказать, что далеко не всегда надо вызывать родителей в школу. В 15-16 лет человек должен учиться отвечать за свои поступки. Вызывая родителей, мы как бы снимаем с подростка личную ответственность. Естественно, ситуации разные, иногда необходимо вызвать. Но и родители разные. Часто их привлечение дает обратный результат — понимаешь, откуда у ученика такая манера разговаривать. Значит, школа должна не родителям, а ребенку объяснить, что в общественном месте так себя не ведут.
Иногда учителей приходится защищать от родителей. Среди них в Москве много влиятельных людей, которые используют свое влияние, где нужно и не нужно. В таких случаях очень важно мнение не просто коллектива, а именно уполномоченного по правам ребенка. И когда претензии родителей к учителям справедливы, важно, чтобы школа не защитой чести мундира занималась, а постаралась понять суть проблемы.
А бывают конфликты по вине учителей. Вернее, чаще не по вине, а по невнимательности. Много учеников, много уроков, иногда учитель не заметит, что неосторожной фразой обидел ученика. А дети ранимы, и часто именно из этих обид вырастает конфликт. Институт омбудсменов позволит упредить его, вовремя разрешить непростую ситуацию. Конечно, в начальной школе дети к омбудсменам не обращаются (и не нужно им) еще, а жалуются родителям. Но и родителям иногда легче прийти к уполномоченному, чем к учителю. Посоветуются, а для учителя это будет сигнал. Лучше, чем сразу к директору на ковер».
Однако выяснилось, что нет никаких специальных инструкций, методических пособий. Предполагаются только семинары по обучению и обмену опытом на базе Института открытого образования (бывшего Института усовершенствования учителей). Не продуман алгоритм обращения учителя или ученика за помощью. Евгений Бунимович считает, что достаточно доверия учителя или ученика к омбудсмену, а возможность на перемене или после уроков подойти к нему посоветоваться всегда найдется.
Конечно, человеческое доверие необходимо. И в некоторых школах наверняка есть учителя, пользующиеся абсолютным доверием, как у коллег, так и у учеников. Но тогда в школе и так все знают, что можно рассчитывать на поддержку этого учителя. И он, конечно, во многом формирует атмосферу в коллективе без всяких обучающих семинаров и разрешений сверху.
Если же, как, вероятно, в большинстве школ, такого безусловного авторитета нет, сможет ли обычный, пусть очень хороший, учитель самостоятельно разрешить конфликты между его коллегами и учениками или их родителями? А, судя по всему, уполномоченный по правам ребенка в Москве представляет помощь омбудсмена именно так.
При этом Евгений Бунимович напомнил, что в ближайшее время школы перейдут на новую оплату труда, и учителям будут платить не только за преподавание предмета: «Я считаю, что если учитель или психолог реально работает как омбудсмен, можно и нужно ему доплачивать. Это большой труд по созданию атмосферы в школе. Но, повторяю, никто сверху не может диктовать школе, кого назначать омбудсменом. Этот вопрос должен решаться в школьном педагогическом коллективе. Но омбудсмены всегда могут обратиться к нам за советом».
Если за это начнут доплачивать, не станут ли в некоторых школах назначать омбудсменов для галочки, чтобы им доплачивать. При предоставлении школе полной самостоятельности и отсутствии каких-либо профессиональных критериев исключить такую вероятность нельзя.
Итогом нашей попытки разобраться в этом запутанном деле стало следующее:
1. Заводить в школе штатную единицу уполномоченного по правам участников образовательного процесса не обязательно, каждая школа решает самостоятельно – нужен ей такой специалист или нет.
2. Правовой основы для деятельности школьных омбудсменов нет. Нет ни документов, регламентирующих деятельность этих людей, ни внятно сформулированных должностных обязанностей, ни законов, обозначающих границы полномочий, – все это, судя по всему, каждая школа должна придумывать тоже самостоятельно. Если, конечно, вдруг решит обзавестись омбудсменом.
3. Нет также ясности и в том, кого и от кого (и как!) должны защищать и чьи права от кого и как охранять школьные уполномоченные: то ли детей от учителей, то ли наоборот, то ли их всех вместе от родителей. Вероятно и тут тоже чиновники ждут креативных предложений от школьной общественности.
В сухом остатке: в школах Москвы отныне могут появляться люди, называющие себя уполномоченными по правам участников образовательного процесса. А вот на вопрос, кто эти люди и чем они занимаются, должны ответить сами участники образовательного процесса.
Записал Леонид ВИНОГРАДОВ
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
