Оловянные души

Выслать их всех на Аляску и огородить колючей проволокой… Поставить их всех к стенке и расстрелять, а не тратить деньги на их лечение… В тюрьму их всех надо…Да я лучше спущу свои деньги в канализацию, чем отдам на помощь этим тварям… Да какие они больные? Блажь все это…

Как вы думаете, кому адресованы эти послания? Боюсь, что большинство из вас уже дгадались.

Встреча

На днях зашел в одно из церковных учреждений, имеющих непосредственное отношение к социальному служению и сразу же встретил знакомого.

– Здравствуй, Роман Иванович, как дела? Ты по-прежнему с этим сбродом возишься?
Вопрос знакомого(православного христианина) вызвал у меня недоумение, – я не понял, о ком он спрашивает. В процессе диалога мое недоумение сменилось ошарашенностью, когда я понял, что речь идет о моих подопечных – наркозависимых людях. На вопрос «А почему сброд?» я так и не получил внятного ответа.

Встреча вызвала у меня много вопросов. Как оказалось, они копились внутри меня долгое время и после встречи посыпались, как книги из переполненного шкафа.

Что происходит?

Поиск ответов я начал в этот же день и, первым делом, открыл на форуме социального служения в разделе «Реабилитация наркозависимых» тему «Стигматизация наркозависимых людей». Именно так я обозначил суть произошедшего. Откликнулось несколько человек. Их ответы больше относились к тому, почему это происходит, но об этом мы поговорим ниже. Мои дальнейшие поиски сосредоточились на литературе и интернет-сайтах. Как оказалось, источников на эту тему совсем немного, но вполне достаточно, чтобы разобраться с понятием «стигма».

Итак, стигму можно определить как «социальный атрибут, дискредитирующий человека или группу, считающийся своего рода пороком и вызывающий стремление наказать». В процессе стигматизации люди наделяются стереотипными чертами, что создает в отношении их атмосферу страха, пренебрежения, недоверия. Получается, что стигма – это что-то вроде клейма или отметины и именно так это слово звучит в переводе с греческого. В отношение к конкретному человеку это означает, что какая-либо проблема человека становится его «социальным лицом» и его начинают воспринимать именно по этому «лицу» со всеми вытекающими последствиями. Такой своеобразный фейсконтроль.

Неотъемлемыми атрибутами процесса стигматизации являются дискриминация (ограничение прав), дискредитация (подрыв доверия), обесценивание личности и мифы. Как видим, стигматизация – явление многоуровневое, а потому «выражает одновременно и сам процесс, и его результат, и причину, и следствие». При этом, основаниями для социального клейма могут выступать принадлежность к этнической или религиозной группе, физические или психические отклонения, «темные» пятна биографии.

В кого способна превратить человека сила стигматизации наглядно демонстрирует цитатаиз учебника для курсантов академии МВД РФ по профилактике преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков: «Наркоман – опустившееся, безвольное, порочное существо, уничтожающее все живое, угроза обществу и нашим детям» [7]. Что тут сказать?

Почему и как это происходит?

Почему и как – это вопрос о причинах и проявлениях. Почему так важно видеть причины стигматизации? Наверное, изменить что-либо в сложившейся ситуации возможно лишь в том случае, если знаешь в чем корни явления. А менять ситуацию необходимо. Очевидно, что проблема не решится, если поставить клеймо безнадежности на наркозависимых людях и отгородиться от них стеной «праведности».

В ответах на форуме прозвучало несколько мнений о возможных причинах. Кто-то считает, что идет смешение понятий наркоторговли, наркопреступности и наркозависимости, т.е. стигма по ассоциации. Кто-то видит причину взависимости от точки зрения,навязанной телевизионными СМИ, которая изобилует мифами и предрассудками. Пишут также о социальных инстинктах, об эгоизме, непонимании и равнодушии.Немалую роль отводят и наркозависимых, чьи поступки и образ жизни формируют такое отношение к ним окружающего общества.К такому же пониманию причин склоняются и специалисты.

Получается, что отношение, порожденное этими причинами, не соответствует реальному положению вещей, так как основано на мифах и предубеждениях и к реальным людям с их конкретными жизненными обстоятельствами, никак не относится. Вот только некоторые из мифов: наркоман – не человек (!), если один раз попробовал, это на всю жизнь, все наркоманы – воры и т.д. А вот собирательный психологический портрет наркозависимого человека: манипулятивный, инфантильный, неприспособленный к жизни, безвольный, лживый, импульсивный и т.д. Одним словом, наркоманы – это не святые.Складывается впечатление, что та часть населения, которая считает себя «нормальной», постоянно ищет «козла отпущения», а найдя, обрушивает на него всю силу «праведного гнева».

Пример из жизни. Реабилитационному центру на православном приходе, где я работал административным директором, были нужны инструменты и садовый инвентарь. В поисках людей, готовых помочь, я заехал в строительный магазин. Директор оказался на месте. По внешнему виду – человек из лихих 90-х. Разговор вышел часа на два. Директор оказался кладезем мифов о наркозависимых людях. Он очень эмоционально доказывал, что «наркоманы – лентяи», «употреблять начинают из-за того, что им делать нечего», «их нужно грузить работой по 12 часов в день, а вы тут реабилитацию придумываете», «на них самих надо деньги зарабатывать, а вы просите», «да какая это болезнь, это слюнтяйство и блажь» и т.д. и т.п. Но, нужно отдать ему должное, при этом он умел слышать другую точку зрения. Я уехал с полной машиной инструмента, но полностью опустошенный, т.к. все силы ушли на развенчание стереотипов.

Формы проявления стигмы связаны не только с прямым выражением негативного эмоционального отношения, но и с нежеланиемпомогать этой группе.

Еще один пример из собственного опыта. Машину, на которой я несколько раз в неделю возил ребят из реабилитационного центра на занятия со специалистами в Москву, нужно было постоянно заправлять. Мы обратились с письмом за помощью на одну из московских бензоколонок. Несколько недель нас отфутболивали, а потом передали «официальный ответ» директора: мы на помощь этим мразям не жертвуем. И тогда мой воспитанник, у которого было 6 месяцев трезвости, не сдержался и в сердцах сказал: «Не дай Бог, чтобы ваши дети когда-нибудь с этим столкнулись. Но если это произойдет, тогда вы о нас вспомните».

Известно также немало случаев, связанных с предубеждениями, когда из-за возмущения и страхов местное население препятствовало организации процесса помощи наркозависимым и не допускало открытия реабилитационных центров. Чтобы этого не произошло, местные жителиобещали «пустить красного петуха» и даже угрожали физической расправой.

Наверное, самый безобидный случай проявления такого отношения произошел в моей жизни в начале декабря этого года. Я принимал рождественские подарки в Марфо-Мариинской обители. Молодая женщина принесла конфеты и игрушки для детей-инвалидов. Когда она уходила, я из любопытства спросил: а если бы была необходимость что-то подарить наркозависимым, Вы бы это сделали? Она смутилась и как-то совершенно искренне, по-детски ответила: «Наверное, нет. Вы знаете, я их боюсь…».

К огромному сожалению, такие случаи нередки и в церковной среде. Игумен Мефодий (Кондратьев), настоятель Свято-Георгиевского храма в Иваново-Вознесенской епархии, руководитель Координационного центра по противодействию наркомании ОЦБСС пишет об этом: «Отношение православной паствы к ВИЧ-инфицированным (и наркозависимым в том числе) не слишком отличается от отношения к ним внецерковных людей, стигма присутствует по обе стороны церковной ограды»[4]. Это подтверждается и некоторыми примерами из жизни.

Один из моих воспитанников, пытаясь решить проблему зависимости, испробовал множество способов, но ни один из них не помог. В полном отчаянии он пришел в храм и в разговоре со священником рассказал о своей проблеме. Священник с возмущением сказал: «А зачем ты ко мне пришел?! Иди отсюда и когда перестанешь пить, пообщаемся!»
Долго оставалось на слуху и высказывание наместника одного из монастырей о ВИЧ-инфицированных людях: «Мне неприятно, что со мной живет человек, который гулял и получил все болезни, какие только можно получить, а я молюсь, прошу у Бога прощения… И чтобы меня кто-то наградил здесь, ходя по территории».

А чего стоят фотообразы, которыми зачастую иллюстрируют печатные материалы по проблеме наркозависимости: шприцы, тюремные решетки, колючая проволока, горсти таблеток, листья конопли. Немалая роль в поддержании стигмы отводится и лексике. Давно общеупотребительными в отношении описываемого явления стали слова «наркомания» и «наркоманы», хотя это исключительно юридические термины. Их использованиеассоциативно связано исключительно со сферой криминала и преступности, даже если говорящий не осознает этого. Попробуйте сказать «наркозависимый» с целью обвинить, не получится. А вот если сказать «наркоман», даже и напрягаться не надо, отрицательный оценочный заряд уже заложен в самом слове. Существует и «социальный сленг», если так можно выразиться: «торчок», «нарк», «зомби», «маньяк», «деградант» и т.д.Часто употребляют присказку «наркоманы, они же, как тараканы», подразумевая их бесполезность и вредность, выражая гадливое отношение. Таким образом, вновь и вновь создается образплохого, достойного наказания, но не образ больного, нуждающегося в помощи и страждущего человека.

Продолжая тему последствий стигматизации нельзя не упомянуть об ущемлении наркозависимых в социальных правах.Зачастую эти проблемы возникают при приеме на работу, получении какого-либо вида лечения, при попытках профессиональной самореализации, призыве в армию и т.д. Права могут нарушаться и в случае принудительного тестирования, и отчисления из учебных заведений при установлении факта эпизодичного употребления и т.д.

Парадоксальность ситуации заключается в том, что сами «стигматизаторы», когда у них лично или в их семье возникают проблемы, связанные с наркозависимостью, боятся обращаться за помощью, так как становятся заложниками собственных предубеждений и мифов. В наркологии этот процесс называется отрицанием(анозогнозией). Одной из причин отрицания является страх, связанный с рискомпонижения социального статуса, если о проблеме станет известно окружающим, т.е. с возможной дискредитацией.

Подобное отношение к проблеме наркозависимости – лакмусовая бумажка нравственного состояния души человека и общества. И здесь прорисовывается еще одна причина возникновения стигмы. Мой добрый знакомый и соработник, иеродиакон Амвросий, который много лет помогает наркозависимым на Свято-Георгиевском приходе Иваново-Возенесенской епархии, говорит, что они как зеркало. Всем известно, что зеркало беспристрастно и отражает только то, что есть. Очень часто не хочется видеть правду о самих себе. Зачастую эта правда всплывает, когда мы начинаем общаться с наркозависимыми людьми и видим в себе и нетерпение, и малодушие, и равнодушие, и осуждение, и лень,и страх, и, что самое страшное, отсутствие любви к ближнему. И наполняются наши сердца и души оловом «окамененного нечувствия», а рука тянется, чтобы бросить камень.

Как быть христианам?

Христиан всегда отличало особое отношение к ближнему. И это особое отношение имеет свое название – любовь.

Деятельным проявление любви является милосердие. В милующем сердце нет места мифам и предубеждениями, стереотипам и предрассудкам. Из евангельских притч видно, что милосердие превыше справедливости (притча о блудном сыне) или национальных, религиозных и социальных различий (притча о милосердном самарянине).

Несомненно, у каждого есть предрасположенность к определенному виду служения: у кого-то замечательный контакт с детьми, кому-то Бог открыл сердце для помощи бездомным или инвалидам, кто-то тянется к пожилым людям. По отношению к наркозависимым также нужно иметь «сердце». Мои друзья из Германии, говорят, что для работы с ними нужен «призыв» (beruchen). Но, и это важно отметить, наличие предрасположенности не означает, что сердце должно быть открыто лишь для помощи какой-либо определенной социальной группе нуждающихся. Если так, то вновь возникает разделение и риск стигматизации. Да и замыкаться на служении как на цели опасно. Ведь оно лишь средство, а об этом часто забывают. И на этой почве произрастает множество духовных искажений. Владыка Пантелеимон, председатель отдела по церковной благотворительности и социальному служению, не устает повторять, что служение необходимо для проявления и умножения любви, а не для того, чтобы построить рай на земле.

«Церковь смотрит на потребителя наркотиков, прежде всего, как на человека больного, попавшего в беду и требующего помощи. Он не в меньшей степени, чем остальные, может надеяться на милосердие Божие, «Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2:4). «Нет воли Отца … Небесного, чтобы погиб один из малых сих» (Мф. 18:12-17). Исполняя эту ясно выраженную волю Божию, христиане могут и должны оказать помощь решившемуся прекратить наркотизацию человеку».

Образ Божий в человеке неуничтожим даже в состоянии греха и отпадения от Бога. Чужой грех не может служить причиной для превозношения или презрения. Церковь учит, что следует ненавидеть сам грех и противостоять ему, но при этом не переносить чувство ненависти и отторжения на согрешившего человека, согласно святоотеческому принципу: «Ненавидь грех, но люби грешника».

Но, несмотря на это, часто даже от православных людей можно услышать, мол, сами виноваты, не надо было начинать. Но поверьте мне, ни один из тех, кого я консультировал, не хотел стать наркозависимым. Мы часто обращаем внимание на следствие, при этом, не потрудившись увидеть причину. А причин, толкающих человека к такому образу жизни, всегда целый комплекс и, чаще всего, центральной причиной является отсутствие любви со стороны окружающих или отсутствие смысла жизни. При этом, хочу сказать, что я не сторонник социальной теории зависимости, когда вся ответственность за произошедшее с человеком целиком перекладывается исключительно на общество. Мой духовник говорит, что во взаимоотношениях никогда не бывает ситуации, в которой вина лежит на ком-то одном. Наличие причин не оправдывает человека и не снимает с него ответственность за поступки. Но чтобы помогать конкретному человеку, важно понимать именно его мотивы, которыезавели его в тупик. Мне кажется, что стихотворение одного моего подопечного, в свое время достигшего дна, очень хорошо образно демонстрирует вышеизложенную мысль.

Холмистая заснеженная даль
И серый свет с крестами вперемешку.
Страдания холодная печаль,
Душевная надрывная усмешка.
Безмолвного напева хоровод
И прожитые в лихорадке годы.
Судьба шальная, всполохи невзгод
И ни любви тебе, ни счастья, ни свободы.

Нужно сказать, что существуют особенности в виде серьезных дефектов, как в духовном устроении, так и в психосоциальной сфере у наркозависимого человека. Зачастую они настолько гипертрофированы, что волосы на голове становятся дыбом. Развитие этих черт обуславливалось специфическим образом жизни в специфической среде. Чтобы выстраивать контакт с наркозависимым человеком, нужно знать об этих особенностях, осознавать их в отношениях и показывать воспитанникам, но при этом покрывать все это любовью.Иными словами, нужно учиться отделять проблему от человека.

Научиться этому крайне трудно. Я видел людей, которые сгорали как спички (как свечи сгорают лишь святые) в своем порыве, желая помогать наркозависимым. Но понимание того, что не себя нужно приносить в жертву, а бескорыстно делиться своими силами, временем, средствами, знаниями приходит лишь с опытом. И то далеко не ко всем. А опыт и мудрость, как известно, приходят к нам болезненно и понемногу.

Но, наверное, еще труднее осознать, что есть две крайности на этом пути. Первая крайность – это любовь без правды, которая есть ничто иное, как благодушие. Этакий «детский сад» в отношениях с наркозависимыми людьми. А вторая – это правда без любви, то есть жестокость. Такой подход порождает необычайно жестокосердное отношение к страждущим. Отсюда можно сделать вывод, что необходима трезвость и рассудительность.

В своем отношении к жизни и миру можно следовать инстинктам, можно воле толпы, можно подчиняться воле обстоятельств. Но человеку, который стремится осознать себя православным христианином, важнопомнить о Богодарованной свободе, которая позволяет быть выше своей природы, обстоятельств и мифов и делать личностный выбор. Это серьезная ответственность и постоянная бдительность. И этот момент является крайне важным в формировании личного отношения к наркозависимым людям.

Что же делать?

На мой взгляд, проблема не решается в лоб и сразу:вот возьмем транспаранты, проведем митинги, снимем фильмы и всем покажем, напишем статьи и книги и все прочтут, проведем конференции и семинары и т.д. и т.п. Конечно, просветительская и профилактическая работа для дестигматизации наркозависимости необходима. Но начинать все же нужно с себя, с изменения личного отношения. Не «давайте-ка мы», а «давайте-ка я…». Причем, это относится не только к обычным людям, но и к наркозависимым, вставшим на путь изменения своей жизни.

Эти люди, начиная свой путь покаяния, учатся не быть заложниками ситуации и не превращаться в жертв предубежденного отношения со стороны окружающих, не разделять их взгляда на проблему. Для этого не много, ни мало нужно осознать себя личностью и найти утраченное достоинство. Это огромный труд длиною в жизнь. Необходимо встретиться лицом к лицу со своим прошлым и увидеть всю нравственную несостоятельность прожитого отрезка жизни. Для многих это переломный момент, т.к. происходит понимание того, что я – это не моя наркозависимость и прошлые поступки, я – тот, кто способен выбирать, я – личность. Как часто даже тех, кто встал на путь покаяния, продолжают судить по прежним поступкам, по этим «опавшим листьям прошлого». Но доверие окружающих возвращается долго и нужно много терпения. Хотя остаются моменты социальной дискриминации, но с этим можно мириться и учиться жить радостной и полноценной жизнью.

Нам приходилось наблюдать интересный опыт в Германии. При реабилитационных центрах организации, с опытом которой мы знакомились, есть кафе. В эти кафе может прийти любой человек: проезжий, местный житель. Их обслуживают наркозависимые, проходящие реабилитацию. Таким образом, сразу решается две задачи. С одной стороны, наркозависимые с самого начала имеют возможность социализации. С другой стороны, посетители могут убедиться в том, что эти люди не монстры и не отбросы общества. Снимаются страхи, разрушаются барьеры. А если бы вы увидели, как оформлены эти кафе, вряд ли вы поверили, что это дело рук наркозависимых. А среди них невероятное количество талантливых и искусныхлюдей.

При этих же кафе есть маленькие магазины, в которых выставлены вещи, сделанные руками подопечных: свечи, панно, картины, глиняная посуда и т.д. Любой посетитель кафе может купить понравившуюся ему вещь, а деньги от продажи идут на развитие организации. Так поставленное дело помогает воспитанникам осознать в какой-то момент свою способность к творчеству и свою полезность для других людей. Это также повышает самоуважение и усиливает мотив меняться.

В России некоторые реабилитационные центры силами воспитанников организовывают сбор средств и работу по восстановлению или строительству храмов. Такой опыт есть в Санкт-Петербургской, Новосибирской, Владимирской, Казанской, Ставропольской епархиях.

На одном из семинаров я услышал выражение: «наркозависимые, вставшие на путь покаяния – золотой фонд России». На мой взгляд, в этом есть доля правды. Человек, побывавший на темной стороне этой жизни и своей души, и вернувшийся из этого ада, переоценивает свои ориентиры ивнутренне меняется. Он начинает замечать вокруг себя других людей и находит силы и время для бескорыстной помощи им. Он открывает для себя жизнь заново и ценит ее на порядок выше, чем человек, не переживший экзистенциальный кризис.Когда становишься свидетелем этого перерождения, это лучшая благодарность за труды.

Обращаясь к священнослужителям, хочется привести цитату из статьи игумена Мефодия (Кондратьева) о практическом отношении к ВИЧ-положительным (читай наркозависимым) людям: «Когда благоразумный священник услышит такое на исповедипризнание в наличии ВИЧ-инфекции, он должен осознать, что пришло время для него лично ознакомиться с проблемой и создать атмосферу благожелательного отношения к ВИЧ-положительным людям на вверенном ему приходе. Если на каком-то приходе появятся двое или трое ВИЧ-инфицированных, то с их согласия неплохо было бы духовнику познакомить их друг с другом, сохраняя тайну для остальных членов прихода (таким путем может быть создана приходская группа ЛЖВС, члены которой помогали бы друг другу в несении креста, возложенного на них болезнью). По мере улучшения отношения к ВИЧ-инфицированным, круг посвященных в тайну может быть увеличен».

Игумен Силуан (Роубо), клирик Свято-Георгиевского прихода Иваново-Вознесенской епархии, говорит о том, что для такой непростой деятельности как помощь наркозависимым, нужна команда единомышленников, т.к. малыми силами справиться практически невозможно. Процесс объединения команды и развития этой деятельности в церковной общине способствует созданию здорового смыслового поля, не затронутого стигмой. Это позволяет формировать у прихожан, которые соприкасаются с этим видом служения, правильное отношение к проблеме наркозависимости.

Для того, чтобы менять ситуацию, необходимо также повышать уровень компетентности, как священнослужителей, так и социально активных мирян.
Заключение
В фильме «Высоцкий», который недавно вышел в прокат, в одном из эпизодов полковник КГБ говорит Высоцкому при задержании: ну, ладно, тюрьма тебя не пугает, но ведь если об этом (кивает головой в сторону ампул с морфином) люди узнают – точно отвернутся. Высоцкий, помолчав, отвечает ему: отвернутся, значит не любили…

У читателей могло сложиться впечатление, что автор стремится оправдать или не замечать явных губительных последствий, связанных с поднимаемой темой. Могу ответить, что это не так. За те годы, которые мне довелось общаться с наркозависимыми людьми и их близкими, я увидел, сколько горя и лишений несет с собой проблема наркозависимости: тюрьмы, передозировки, предательства, измены, инвалидность, болезни, безумие, увечья, убийства, насилие. Но за всем этим всегда стояли живые люди.

Мы можем выбрать путь, предложенный в свое время «великим вождем», который утверждал, что если нет человека, то нет и проблемы. А можем размышлять иначе: человек не определяется его проблемами и нашими предубеждениями. Отношение к человеку определяется его личным достоинством. Даже если у нас недостает душевных сил и милости сердца, чтобы рассмотреть это. Да и какая польза«если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк.6:32-36).

Подводя итог, хочется закончить эту статью словами из фильма «Пропадал и нашелся», который был недавно снят на Свято-Георгиевском приходе, где много лет занимаются помощью наркозависимым (в том числе и ВИЧ-инфицированным) людям.«Тема наркозависимости обросла ложной мифологией, а относительно наркозависимых сложился ряд устойчивых стереотипов. Самый бесчеловечный их них, что наркозависимый человек никогда не сможет исправиться, и потому его необходимо изолировать, изгнать из общества.Но правда состоит в том, что эти люди не безнадежны. Мы можем помочь им, если они пожелают сойти с пути погибели.Богу дороги эти люди, и Он призывает их.Когда они возвращаются, мы, вместе с Отцом Небесным можем радоваться «…что брат наш был мертв и ожил, пропадал и нашелся …»(Лк. 15:32).

Как можно помочь развитию системы церковной реабилитации?

В рамках соглашения о взаимодействии между Государственным антинаркотическим комитетом и Русской Православной Церковью Отделом по церковной благотворительности и социальному служению учрежден Благотворительный Фонд святого праведного Иоанна Кронштадского. Основная цель деятельности фонда – развитие системы церковной реабилитации наркозависимых людей и поддержка церковных инициатив в этой области. Фонд зарегистрирован в августе 2011 года. Мы ждем вашей помощи!

Роман ПРИЩЕНКО

Реквизиты Фонда святого праведного Иоанна Кронштадского:
БФ св. прав. Иоанна Кронштадтского
р/с 40703810200000144284
банк получателя ЗАО «РАФФАЙЗЕНБАНК» г. Москва
БИК 044525700
к/с 30101810200000000700