Когда-то давно я работал курьером в страховой компании, ездил и оформлял страховку на автомобили. И однажды я приехал к человеку, который купил себе дорогой автомобиль – помню, его годовое КАСКО потянуло на сто тридцать тысяч рублей. Человек этот несколько демонстративного склада, а потому решил со мной пообщаться.
Тогда фонд «Предание» уже начал свою работу, хотя у нас не было ни офиса, ни заметной зарплаты, и я решил немного заняться фандрайзингом и рассказал богатею о фонде.
– Ну и как? – откликнулся владелец дорогого автомобиля – помогает?
– В чем? – удивился я.
– Ну там, удачу приносит?
Мы еще немного пообщались, но мысль о том, что возможно заниматься каким-то доброделанием без расчета оказалась для этого человека абсолютно недоступной.
Расчет, та или иная корысть опознается просто – человек делает доброе дело не «просто так», а в силу каких-то причин, внешних по отношению к самому делу. Ради какой-то выгоды, материальной или не очень, в силу давления среды или по причине собственной психологической неустроенности – вариантов масса. Я попытаюсь описать некоторые из них. Благотворительный проект нуждается в донаторах, которые будут поддерживать его всяческими ресурсами, будь то труд, время, внимание или деньги. И мотивация этих донаторов может быть самой разнообразной. И именно о ней мы и поговорим.
Наука всегда делит на части изучаемый объект, дабы проще было его понять. Науки о человеке не являются тут ни в коем случае исключением. Скажем, психологи все, что происходит с каждым из нас, делят на три большие сферы – чувства, разум и поведение. И я начну с ситуаций, когда мотивация добрых дел находится в сфере разумного.
Как ни странно, такая мотивация не столь уж редка. Привычно думать, что добрый человек – это человек с большим сердцем, а не обязательно с эффективным мозгом. В действительности же те, кто творят добро потому, что это в той или иной степени разумно, не так уж редки. Начиная с моего собеседника из начала статьи. Ведь он искал в моих действиях именно разумной причины, корыстного мотива, и безумие постулатов его логики никак не делает ее менее логичной. И это первый случай, который приходит в голову – добро, творимое из суеверного убеждения в том, что за него непременно воздастся материально, той загадочной монетой, которая зовется удачей.
С этой точки зрения многие храмы, построенные или отреставрированные за последние двадцать лет, в каком-то смысле представляют собой стационарные обереги от разного рода неприятностей. И чем больше вклад – тем больших неприятностей опасается благоукраситель.
Но не только владельцы дорогих машин и строители храмов могут руководствоваться разумной, хотя и антинаучной мотивацией. Абсолютно однотипно с ними обыденное «подать копеечку, чтобы экзамен сдать», чем занимались мои однокурсники. Или множество других вариантов наивной веры в то, что сделанное добро вернется так или иначе уже в самое ближайшее время.
В одной только Москве работают десятки тренинговых центров, проводящих трансформационные программы. Существуют также бизнес-тренинги со схожими методиками, но они не про добро, они про деньги. Трансформационные программы ориентированы на изменение выпускников и окружающей их реальности к лучшему – в сторону доброты и «отдавания» (слово «милосердие» они как-то не очень употребляют, не знаю почему). Программа состоит из нескольких ступеней, из коих третья называется «лидерская программа» и ее целью является создание «социального проекта» – какого-то четкого и понятного бескорыстного дела, которое изменит жизнь окружающего мира в хорошую сторону. Социальный проект делается на привлеченные средства (свои собственные не вкладываются), в сжатые сроки. Предполагается – в той системе миропонимания, которой пользуются на тренингах – что вклад в мир, открытость ему, доверие, бескорыстие окупаются, потому что человек получает от Вселенной то, что отдает во Вселенную. Улучшил мир – улучшил собственную жизнь.
Социальный проект – это, как правило, какой-нибудь ремонт в детском доме, какая-нибудь небольшая стройка для тех, кто нуждается, украшение города, уборка мусора. Мне рассказывали про интересный проект, когда участники лидерской программы договорились с несколькими фитнесс-центрами о специальных бесплатных часах для всех желающих во время длинных новогодних каникул – польза же состояла в том, что люди вовлекались в спорт вместо бесконечного алкогольного досуга. И не уходили из спортзала после окончания праздников, получив навык и ощутив вкус более здоровой жизни. Был случай, когда сутью проекта был сбор информации – люди собрали средства, наняли коллцентр и обзвонили все детские дома всей страны, выяснив их текущие нужды. Всего-то за три месяца.
По свидетельству Ильи Слободинова, сотрудника одной из тренинговых компаний, на практике участие в социальных проектах для многих участников тренингов – первое в жизни участие в благотворительной или волонтерской деятельности. Примерно половина участников, по его субъективному впечатлению, продолжает бескорыстную социальную деятельность и после окончания программы.
В целом лидерские проекты – это время короткой, но мощной мотивации людей на деятельность. При этом люди реализуют проект не потому, что их лично чем-то сильно волнует его проблематика, большинство прежде не участвовало в такого рода работе, а потому, что они делают новый, непривычный для себя выбор в своей жизни – сделать конкретный вклад в окружающий мир именно в эти сроки. Поэтому проекты почти всегда реализуются, ибо люди вкладываются в них всеми своими силами, исходя из сделанного выбора и данного на старте программы слова сотворить благо.
Человек вообще, если очень захотел и идет до конца, многое может, почти всемогущ. Однако проекты почти всегда заканчивают свое существование после окончания программы, даже будучи ориентированы на продолжение – программа кончилась, команды, реализующей проект, более нет, так как обещание, данное участниками, ограничено сроками программы.
Илья вспомнил по большому счету только один проект, который продолжает свою работу и по сей день, после окончания конкретной лидерской программы – «День рождения Чебурашки». Участники данной программы сделали выбор продолжить проект и ежегодно собирают сотни детей инвалидов на веселый праздник.
Именно в этом сила добра, сделанного, «потому, что мы так решили» или «потому, что так надо» – человек очень многое может, когда твердо ставит себе цель и идет к ней. Но в этом и их слабость: сила решения, верность слову – вещь эффективная, но строго локальная – крайне сложно принять решения творить добро всю жизнь. Невозможно поставить себе цель всю жизнь бежать к горизонту – а вот сделать нечто значительное один раз, а в дальнейшем ежедневно делать выбор творить маленькое доброе дело вполне возможно.
Впрочем, учитывая, что одновременно в Москве работают десятки лидерских программ, то и польза получается немалая. Хаотичная, бессистемная, часто малопродуманная – как в случае с базой нужд детских домов, которая более не поддерживается в актуальном состоянии – но все же это реальные добрые дела, которые действительно мир делают лучше.
Другой случай мотивации «потому что надо» встречается в ситуации корпоративного волонтерства, особенно в случае «российский филиал западной компании». В западной компании иметь социальную программу – норма. Это обязательная часть работы, как новогодние корпоративы – обязательное явление в российском бизнесе. И вот приходит в российский филиал, особенно провинциальный, сверху инструкция о том, что к концу года необходимо отчитаться за социальные программы. Начальник вызывает помощника и – я описываю «плохой случай», когда в коллективе нет социально активных людей – дает задачу. «Вот хоть ты сдохни, а чтобы была социальная программа». Это самый плохой случай, ибо обычно он приводит к бессмысленному задариванию детского дома игрушками или иному добру, сделанному без души и «на отвяжись».
Сходная ситуация возникает в тех случаях, когда с помощью социально ориентированной деятельности компания пытается подправить свой имидж, а особенно когда этим занимается политик ради, как сейчас говорят, пиара. Подобное добро почти всегда формально, исходит не из потребностей нуждающегося, а их текущей обстановки в голове самого политика (или его предвыборного штаба) и зачастую имеет скорее декларативный характер. Многие слышали, что Михаил Прохоров пообещал купить протезы пострадавшему от акулы гражданину – но кто в курсе, купил ли он их?
И здесь стоит обратить внимание на одну частность. Во всех описанных случаях есть нечто общее: мотивация участников. Она чисто рассудочная, рациональная. Когда происходит что-то вроде «пришла бумага сверху, надо отработать» или «случился инфоповод, надо реагировать», отсутствуют любые чувства по отношению к тому, кому оказывается помощь, его по большому счету просто используют для решения каких-то своих проблем. И именно этот случай оказывается наиболее провален – детдомам дарят ненужные подарки, спонсируют больных, не разобравшись в проблеме, нанимают непроверенные НКО, раздают обещания, которые не выполняются, плодят нахлебников и так далее. Более того, именно расчет как правило стоит за приглашением нуждающихся в разного рода ток-шоу. Вот сколько их приглашали на «Пусть говорят» и другие обсуждения в прямом эфире – никогда это не заканчивалось ничем хорошим. Так всегда происходит, когда человек руководствуется только разумом, разум ищет самый короткий путь к цели и не видит никакого смысла ходить путем более длинным. Если надо поправить имидж, поднять рейтинг, написать отчет, то дело делать необязательно, довольно о нем правильно рассказать.
Существует и обратная ситуация – когда человек полностью погружен в эмоции, когда его захватывают переживания вокруг какой-то проблемы. Таковы многие волонтеры, и их искренность и горячность вызывает самое настоящее восхищение. Совершенно бескорыстное действие имеет недостаток, обратный к действию полностью корыстному. Корыстный человек может внезапно сменить занятие, если вдруг иссякнет источник его корысти – имидж станет неактуален, выгода окажется неочевидной или просто затраты превысят грядущие поступления. Он не включен внутренне в ситуацию, и потому может без проблем от нее отказаться. Но тот, кто включен в ситуацию полностью, у кого нет ничего внешнего – тот подвергает себя слишком большой зависимости от ситуации. Его разум, по сути, выключен – разум потому и назван «холодным», что ориентируется не на те или иные изменчивые обстоятельства, а на законы тождества и различия, верные в любой ситуации и не зависящие от нашего к ней отношения. Обменяв же разумное отстранение на горячность сердечную, недолго и наделать ошибок, даже не нравственных, а просто логических. Глубоко переживающий из-за денег человек чаще ошибается даже при их банальном пересчете, чем профессиональный кассир, которого они не волнуют.
Кроме того, совершенно невозможно бесконечно жить на предельном напряжении. Точнее, возможно, но это удел немногих людей – либо очень одаренных, либо крайне бесстрашных. Либо еще просто безумных, но этот пример явно за гранью нашего рассмотрения. Большинство же тех, кто бросается в доброделание с глубоким сопереживанием, готовых отдать все и навсегда, рано или поздно выгорают, былая мотивация пропадает. Хотя и можно успеть сделать очень много на первоначальном заряде, который в религиозной среде зовут неофитским, но он проходит, оставляя иногда человека выжженным и сожалеющим, что он не смог нести свое знамя достаточно долго.
Люди с подобной мотивацией полного включения могут быть опасны и для дела в целом. Помимо выгорания и неготовности думать, они зачастую еще и конфликтны, ибо эмоциональность переживания ситуации не позволяет им предположить, что они чего-то не замечают или не учитывают. Такова мотивация огромного количества волонтеров, приходящих из интернета. Кто-то, может быть случайно, попал в место, где требуется помощь, впечатлился, написал нечто трогательное, призвал помочь, люди также искренне впечатлились и откликнулись, бросились помогать, а кончилось не очень.
Как случилось недавно с помощью детям в Тушинской инфекционной больнице. Не разобравшись в ситуации, увидев горе и боль, неорганизованные волонтеры из сети попытались изменить ситуацию – и нарвались на сложности и конфликт с руководством больницы, причем не сказать, чтобы руководство было вовсе неправо. Чуть было не сорвали работу более профессиональных добровольцев. Более подробно эту историю можно узнать здесь.
Не говоря уже о том, что именно очень горячие, и в силу горячности не очень разумные люди как правило и становятся жертвами мошенников. Видя перед собой человека искреннего и отзывчивого, мошенник играет на лучших струнах его души, рассказывая небылицы о крайне бедственном положении и призывая себе помощь. Боле спокойный человек тут начнет задавать вопросы и прикидывать риски, а полностью вовлеченный, отринувший сомнения, ведется мошенником как по веревочке и приводится к нужной кондиции и должному результату. Поэтому абсолютно все мошенники любят рассказывать слезливые истории и особо указывают на срочность – иначе «клиент остынет». Подробные истории можно почитать здесь, хотя предупреждаю – люди там дотошные, подробное ознакомление может потребовать много времени.
Кроме разума и чувств, человек обладает определенным поведением, то есть ведет определенную деятельность. Мотивация собственной деятельностью на совершение добра как привычного способа жить, характерна скорее для людей, занятых в благотворительности профессионально. Это ситуация, когда бескорыстное добро превратилось в постоянный элемент поведения человека, когда он не задумывается над своей мотивацией и не реагирует на чувства. Когда добро становится просто занятием. Такое случается, если человек занимается этим делом достаточно долго – благотворительность или волонтерство превращается в часть образа жизни, который привычнее и проще делать, чем не делать. Это признак профессионализма. Не искать в своем деле выгоды, не действовать под влиянием эмоций, а именно стараться работать ради максимально хорошего результата в наибольшей степени полезно тем, ради кого все это затевалось.
Но и это состояние таит в себе весьма возможный подводный камень. Если ты что-то просто делаешь, то однажды ты можешь задуматься, а зачем – и получить честный ответ, что незачем. Так бывает во многих случаях не только в работе, но и в общении с людьми – когда после скольких-то лет общения люди неожиданно обнаруживают, что их в общем-то ничего между собой не связывает и о чем им говорить дальше – непонятно. Такое бывает с людьми верующими, порою внезапно обнаруживающими внутреннюю пустоту за привычным исполнением обрядов и выполнением нравственных правил – хотя никто не мог бы их упрекнуть, что обряды или правила они выполняли плохо.
Теперь стоит сказать о том, какая мотивация лично мне представляется наилучшей. Как ни странно, ответ лежит вовсе не в сфере переживаний конкретного человека.. Добро, если речь идет систематической деятельности, а не разовом порыве – по природе своей занятие все-таки не индивидуальное, оно требует командности и совместности, ибо у одного человека редко совпадает вместе трезвый расчет, горячее сердце и привычный образ поведения. Человек, как правило, имеет одну ведущую мотивацию, несущую в себе все плюсы и все недостатки, описанные выше, хотя и не исчерпывается ею. Мысли неизбежно влекут за собой чувства, а действия неизбежно осмысляются, эмоции будят воспоминания и так далее, во всех направлениях. Вот и любое хорошее дело в идеале должно включать чувства, подключать мысль и выражаться в поведении. А значит, в любом случае бескорыстное добро непременно должно быть делом общим, групповым, дающим разным людям проявить себя с наилучшей стороны, эмоциональным – гореть, рациональным – получать выгоду, привычным – работать с максимальной пользой.
Например, нормальное корпоративное волонтерство строится в ситуации взаимной заинтересованности. Кто-то в коллективе действительно мотивирован на хорошее дело, а начальство поддерживает его ресурсами, предоставлением выходных, общим благоволением и так далее, имея в виду свои собственные планы – тимбилдинг, социальную ответственность для улучшения имиджа, какие-то деловые преференции от властей. В западных компаниях участие в волонтерских проектах, по словам бывшей ответственной за социальные программы Ситибанка Марии Хадеевой – еще и серьезный карьерный плюс. Этот вариант, когда компания ищет выгоды и дает сотрудникам свободное пространство для социальной деятельности – он как минимум обеспечивает работе стабильность и относительную долгосрочность, а значит – продуманность.
Идеальная картина работы благотворительного фонда, когда его сотрудники работают просто потому, что работают, не спасая мир и не отрабатывая получку. В то время как частные жертвователи получают свою честную долю морального удовлетворения, а донаторы корпоративные – свою часть позитивного пиара. Правильное волонтерское сообщество строится как сотрудничество координаторов, обладающих опытом и мозгами, с волонтерами, горящими желанием сделать добро.
И всем хорошо.
P.S.
Стоит для полноты картины дополнить немного об участниках лидерских программ. Их деятельность очень эмоционально насыщена. Неудача в проекте для них означает неудачу лидерской программы в целом и достаточно неприятный крах планов и надежд. Участники мало того, что вложили серьезные суммы денег, так еще и постоянно слушают наставления тренеров о том, как это важно – держать свое слово, достигать своих целей, стремиться к результату. У них может не быть эмоциональной связи непосредственно с детдомом или больными детьми – но они хотя бы вовлечены всем своим существом в свою задачу. И потому их деятельность, при всей бессистемности, вполне позитивна. Вот, смотрите, какую они площадку построили.
