«Нужна более серьезная психологическая проверка сотрудников силовых структур»

Пыткам в полиции способствует система отчетности, при которой от сотрудников МВД требуют определенный процент раскрытых преступлений. Борьбу с пытками надо начинать с искоренения этой порочной практики, считает Елена БУРТИНА, заместитель председателя Комитета помощи беженцам «Гражданское содействие»:

— Я не занималась специально проблемами пыток, но не думаю, что речь идет о каком-то исключительном случае. В прошлом году я помогала чеченскому парню Зелимхану Читигову, которого пытали в Ингушетии. Сейчас там идет суд над полицейскими, которые его пытали, – первый подобный процесс в этой республике. В Чечне, Дагестане это происходит постоянно, и не только там. У нас в комитете юристы вели несколько дел о пытках в отношении трудовых мигрантов. На них нападали фашисты, а милиция, чтобы вывести из-под ответственности нападавших, с помощью пыток заставляла мигрантов признаться в преступлениях, которых они не совершали. То есть превращали жертв в преступников. Сейчас наш юрист Роза Магомедова занимается делом о жутких пытках в химкинской полиции. К сожалению, это наша повседневная жизнь.

Мне кажется, что пытки — одна из характеристик состояния нашего общества, в котором ни человеческое достоинство, ни даже человеческая жизнь ничего не значат. Я думаю, что это – следствие чеченских войн. Сначала «федералы» могли совершать там любые преступления: похищать людей, пытать, убивать — совершенно безнаказанно. Теперь это делают сотрудники местных правоохранительных органов. Но зло, которое совершалось в Чечне, вернулось к нам в Россию — вместе с сотрудниками силовых структур, которые прошли Чечню и вынесли оттуда полное пренебрежение к человеческой жизни.

И еще одна проблема, на которую указывают специалисты – система статистической отчетности. Руководство МВД требует от сотрудников определенного процента раскрытых преступлений. Ради этой отчетности многие следователи и оперативники думают не о том, чтобы найти виновных, а о том, как выполнить план, раскрыть требуемый процент дел. Вот они и выбивают признания из тех, кто попался под руку, а не занимаются сложной и кропотливой профессиональной работой по расследованию дел. Видимо, борьбу с пытками надо начать с изменения этой порочной практики.

Недавно группа правозащитников обратилась к главе Следственного комитета Александру Бастрыкину с предложением создать в комитете независимую структуру, которая расследовала бы преступления, совершаемые сотрудниками полиции в отношении задержанных. Сейчас такие подразделения находятся в составе МВД, Наркоконтроля, ФСИН, они связаны корпоративной солидарностью и зависимы от начальства этих ведомств, поэтому фактически эти преступления не расследуются.

Мне кажется, нужна более серьезная психологическая проверка сотрудников силовых структур. Люди, опустившиеся до применения пыток, не должны работать в правоохранительных органах. Но необходимо не только привлекать к ответственности и увольнять тех, кто в этом замечен. Они ведь никуда не денутся, останутся жить среди нас. Они в каком-то смысле тоже жертвы, жертвы безнаказанности. Им, как и жертвам пыток, тоже нужна серьезная психологическая реабилитация, чтобы они могли вернуть себе человеческий облик.

Вряд ли проблему пыток можно решить быстро, но очень важно признать наличие и серьезность этой проблемы и начать ее обсуждение. Надо думать, обсуждать и сообща искать решение. Думаю, что само по себе широкое общественное обсуждение этой проблемы может позитивно повлиять на обстановку в правоохранительных органах.