Напишите письмо Марине!

Публикуем очередные новости о героях наших просьб о помощи. Наши больные туберкулезом подопечные – юноша Руслан и семейная пара, Валя и Дима – чувствуют себя нормально, в обоих случаях произошли важные и хорошие перемены. Все в порядке и у Марины, одинокой приемной мамы ребенка-инвалида. К ней ездил наш корреспондент и привез репортаж. А еще теперь вы можете написать Марине письмо!

Сперва о Руслане: за месяц для него собрано $ 1 000 и 50 000 руб.
Спасибо, тем, кто помог Руслану! Благодаря вашим пожертвованиям куплено лекарство (зевокс). Курс лечения уже начат. Будем надеяться, что новое лекарство подействует. Просим ваших молитв за р.б. Андрея (имя Руслана в крещении). Руслан, и его мама, Нина Егоровна благодарят всех, кто помог собрать деньги на лекарства.
Скорее всего, Руслану потребуется не один курс лечения, так что просьба не закрывается.

Спасибо и тем, кто помогал, Вале и Диме (просьба «Мы ждем ребенка. Даже двух!»)
Спешим поделиться радостью – родились две девочки Аня (2432 г) и Вера (2040 г). Вале делали кесарево сечение. Девочек пока еще не окрестили. У молодой семьи по-прежнему серьезные финансовые проблемы – скорее всего, Валя не сможет кормить грудью, от этого может ухудшиться ее здоровье, поэтому придется переходить на молочную смесь. Но для них это очень дорого – одной банки молочной смеси девочкам хватит на 2 дня, стоит банка 153 рубля.


Но это, к сожалению, не единственная проблема. Дима был в санатории, сейчас его выписали (у него распадающаяся туберкулома), нужно лечение и усиленное питание.

У молодой семьи большие проблемы с жильем: сейчас они живут с родителями – и тесно, и опасно (все-таки оба – с туберкулезом), да и детям лучше жить на воздухе, поэтому стали искать дом в деревне недалеко от города, даже нашли – поблизости от монастыря, но он стоит 800 тыс. руб, а Валину квартирку в ветхом жилфонде в Оренбургской области можно продать максимум за 250 тыс.

Если вы хотите помочь этой семье, можете сделать это через Комиссию по Церковной социальной деятельности.

Недавно наш корреспондент Алиса Орлова побывала в гостях у Марины, о которой мы писали в статье «На иждивении у Господа Бога».

Мы уже публиковали эти фотографии нового Марининого дома:













Марина никак не может привыкнуть к тому, что у нее есть дом. Она радуется всему и благодарит за каждый прожитый день: «Я хожу, прикасаюсь к предметам, и радуюсь, что я – живу». Желтые обои, занавески на окнах, уютная кухня, в комнате – диван и кровать, маленький телевизор, для Антоши есть рабочий уголок. Настоящий дом, удивительно, ведь еще зимой тут были только голые стены. «Про все, что со мной было, я бы написала книгу, я бы назвала ее «Деньги для Марины»,– говорит она мне.

Для больных раком кишечника операция – последний шанс. Делают колостому – кишечник выводят на живот. И человек этот всю оставшуюся жизнь носит под одеждой калоприемник. Такой больной может прожить еще много лет, но часто от этой операции отказываются. Марина свою колостому зовет «розочкой». «К этому надо относиться немножко с юмором, принимать как дар Божий», – говорит она. Это очень тяжело. Марина сидит на ковре возле открытой балконной двери, вытянув ноги. Мы пьем чай и разговариваем. Вот что записал мой диктофон:

…Я знала четко, что хоть на коленях каждый день я буду Бога благодарить, что жива, что Антоша у меня, что дом – все мало будет. Собрались, поехали в Дивеево. Долго ехали – и ничего у меня не болело, представляешь? Как там, в Дивеево, красиво… По тропочке по Матушкиной прошли, счастье-то какое! Я приложилась к мощам Серафима Саровского – и не могу отойти. Расплакалась, ой… Говорю: «Серафимушка, дорогой, моли Бога о нас, пожалуйста!» За всех помолилась, и за Оксану, мы с ней в больнице лежали, когда я облучалась. Сутки были на ногах, и ничего у меня не болело!

… А я ведь, сначала, когда диагноз поставили, думала – не буду лечиться…Господь же не принимал обезболивающие. А батюшка сказал: «Не мудрствуй! Господь благословляет руки врачующего». И я пошла на операцию.

…Я спокойна сейчас. Никогда не была такой спокойной. Господь нас с Антошей не оставит… Я вот, бывает, наору на Антошу, а потом его обниму и пожалею. Вот я сейчас себя точно так же чувствую – будто у меня мать есть и Отец есть… Чувствуешь эту бесконечную любовь, и она по совести сильно бьет. Потому, что мы так любить не умеем.
Вот как бы я Антошу не любила, я так любить не могу, потому что у нас любовь человеческая, не бескорыстная – мне хочется, чтобы он вел себя пристойно, чтоб любил меня. А нас Бог любит – любых.

…Наколки-то? Я их марганцовкой сводила. Знаешь, как больно!
Мне 11 лет было. Братались мы тогда, накалывали инициалы, ангелочков накалывали. Я в детдомах была до 15 лет. Все это ужасно, конечно, но спас ведь Господь! У меня память на лица хорошая, я до сих пор иногда замечаю наших среди бомжей вокзальных. Меня в карцер за хулиганство сажали, я дралась. А карцер – это комнатушка узенькая, цемент покрытый инеем. Я там все себе застудила, ну как я могла потом родить… Выкидыши, были. Вот, в 11 попала я в детский приемник-распределитель… Как там нас били… Мне один мужик запомнился, приторный, слащавый, даже волосы у него блестели, маслом он их что ли мазал – так бил нас… Там надо было выживать. Воспитание через коллектив. Непрерывные бойкоты. Ничего хорошего не было.

…Я до сих пор не знаю, отказалась мама от меня, или нет. Я не хочу этого знать. Вызвали в комиссию по делам несовершеннолетних, сказали, что мама больше не хочет меня воспитывать. Нет, мама не пила, не гуляла, она порядочная была, что ты! Это была просто нелюбовь. Помню, мне было два годика, я украла монетку, 15 копеек, светленькую такую. В садике воспитательница в ее в руках вертела… Монетка блестит, я увидела куда она ее положила и взяла домой. Как меня мама била! Вот, до сих пор на голове шрам. Чем она меня… Коньком она, что ли саданула…И вот, когда мне было 38 лет, мне Бог даровал то же самое. Такой же вышел случай. Антоша, три года ему было, принес из садика руль. Знаешь с кнопочками такой, бибикает… Вот он взял его под курточку, я даже не заметила, принесли мы его домой. И я вспомнила себя маленькую с этой монеткой. Господи! Это же даже не воровство! «Мама, я хотел поиграть…» – глазки вылупил. Я говорю, сынок, не беда, отнесем завтра в садик, мы ж туда тоже игрушки свои носим».

…С мамой общаюсь. Хожу к ней… Мы же в одном городе живем! У нее нас трое было, отдала меня. Вот у меня Антошка у меня один, а если бы несколько детей было, может, я тоже одного любила, а другого – нет, я не знаю. Может, я и смогла бы понять ее, кто ее знает, как любовь там распределяется, в душе…

…В Бога я все время верила. Сейчас понимаю, что это Он меня вел, Он мне не дал погибнуть. Сколько людей умерло, сколько спились! А меня спас. Совсем одна, без фундамента под ногами без плеча рядом, без какого-то тыла, а не оставил меня Господь…

… Мне кажется, любая женщина ребенка хочет. А у меня шансов не было совсем. 35 лет, одинокая, тогда одиноким не давали детей. Я молилась: «Господи, дай мне ребенка!» Прости меня Господи, обещания всякие Ему давала. Конечно, ничего из обещанного я не выполнила… А сына Он мне дал! Антошка больной был, мать его не хотела, живот перетягивала, это мне в роддоме рассказали. Господи, ночью встанешь, поцеловать его, посмотреть, как он дышит, это ж счастье-то какое!

…Людям, которые денег пожертвовали, низкий от нас с Антошей поклон. Передай, что мы каждый день за них молимся. Мы, конечно, их не знаем поименно, но Господь их всех знает.
Спасибо им огромное!

Сейчас Марина оформляет пенсию, ей по прежнему нужны калоприемники «Конватек» те, что выдают бесплатно, ей не подходят – от них болит шов.

Если кто-то из Вас хочет написать Марине письмо, пишите на адрес Комиссии, мы передадим:
Адрес: 119049, Москва, Ленинский пр-т, д.8, кор.12, Алисе Орловой для Марины

Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.

Читайте наши статьи в Телеграме

Подписаться

Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?