Накануне Рождества

С 25 декабря до 7 января христиане и примкнувшее к ним человечество отмечают Рождество. В этом выпуске, последнем перед Новым годом, мы решили предложить десятку максимально непохожих фильмов на рождественскую или около-рождественскую тему. В заключение ваш постоянный колумнист Петр Гринев мл. расскажет, почему эта колонка станет для него последней.

День появления на Земле Иисуса, Сына Божия, – один из самых важных христианских праздников. По важности ему не уступает только Пасха – когда распятый Иисус воскрес из мертвых и предстал перед оплакивающими Его смерть учениками. Необязательно быть верующим, чтобы понимать: и появление Христа на свет, и современный праздник Рождества (когда бы разные конфессии его ни отмечали) давно перешагнули чисто христианские масштабы. От первого события пошел отсчет новейшей эры. Рождество из «причуды» первых общин превратилось во всеобщий праздник, который с нетерпением ждут и с энтузиазмом отмечают не только ревностные христиане, но и переносчики иных культур и убеждений, сословий и национальностей, возрастов и регионов проживания.

Так называемые «рождественские фильмы»

Сначала немного тривиальных, очевидных наблюдений. Рождение Христа – удивительное, непостижимое событие, правда? Неважно, кто ты – верующий или не верующий. (Главное, чтобы не покойный Хитченс, но таких немного). Притягательное и неисчерпаемое событие, верно? (Я предупреждал: наивные и тривиальные слова.) И ведь несправедливо было бы сказать, что Рождество не привлекает режиссеров, как сюжет. Привлекает. Но, к сожалению, как правило, не тех. И привлекает лишь в пределах приторной, декоративной иллюстрации. Что тоже нужно и полезно, и вообще ни слова не имею против. Но там, в пещере остаются бездны. Или эти бездны не заметны в объектив, или чересчур заляпаны декором, глянцем, научпопом, всякими длинноволосыми красавцами. Чем угодно, кроме мысли и попыток подобрать ключи. Чтобы хоть немного заглянуть – по-новому, ведь множество есть ракурсов – на один из ключевых моментов мировой истории.

Зато есть целое понятие – «рождественские фильмы». Их «рейтинги», в декабрьской-январской прессе неизбежные, неподготовленного человека озадачат. Он с удивлением поймет, что это фильмы не о Рождестве… Впрочем, забегаю. Итак, что этот человек прочтет. После заголовка вроде «10 величайших новогодних и рождественских картин всех времен и народов» в девяноста случаях из ста пойдет перечисление (да, в самом деле, ровно десяти) исключительно американских фильмов, снятых за последние пятнадцать-десять лет. В оставшихся от сотни списках встречаются гораздо, что ли, более эквивалентные и познавательные номинанты.

Но даже в этих перечнях «рождественским» считается очень специальные кино. Поскольку объединяют эти фильмы только современность и время года за окном: декабрь, уличная препраздничная суматоха. В «лучшей» из таких рождественских историй (то есть, в наиболее из всех подробно и поближе к Рождеству продуманной, что еще на самом деле ничего не значит) – ожидание героем чуда. Или – иррациональное спасение героя.

Но пока мы видим суматоху. Само собой, герой (как и собравшиеся у экрана зрители) намерен встретить среднестатистическое – секулярное, американизированное – Рождество, изученное за последние полвека мировой аудиторией вдоль и поперек. Что вместо подготовки к празднику случается с героем – отдельные истории. Порой имеющие косвенную связь с какими-либо христианскими мотивами, помимо суматошного приобретения подарков и поспешного приготовления праздничного гуся, – но чаще не имеющие, кроме гуся, никаких мотивов.

В десятку

Поэтому – работая с имеющимся материалом – предложенная здесь десятка тоже допускает в сущности любые направления и жанры. И тоже не настаивает на обязательной евангельской основе. Принцип прост – максимальный идеологический и эстетический диапазон картин, среди которых не было бы лишних, повторяющихся сущностей. Десять фильмов, не дающих в сумме гомогенный ряд. За исключением единственного признака: в каждом фильме есть своя «рождественская тема».

И последнее. Не будем называть сей перечень словами вроде «рейтинга» или, туда же, «топа» – в них есть намек, что составитель: 1) изучил весь мировой кинематограф, включая фильмы неизвестные и недоступные, 2) бесстрастно оценил их все, 3) сумел без неизбежных злоупотреблений и потерь, чудесным образом, собрать из них десятку «объективно лучших», не переоценив свой вкус и не забыв ни про один шедевр. Чем меньше в разговоре об искусстве этих наглых терминов из спортивных состязаний или точных дисциплин, тем больше этой самой точности и шансов сформулировать не в бровь, а в глаз. Да, это просто скромный перечень десятка фильмов с кратким резюме. Да, он непоследователен, прихотлив и отражает лишь стремление к плюрализму.

Чтобы каждый из читателей, порывшись в нем, сумел найти хотя б одну картину, подходящую, а может, просто незнакомую и любопытную. Чтоб без подарка не ушли ни сентиментальные любители классического Голливуда, ни потребители безликого мейнстрима, ни ценители артхауса, ни благодарные смотрители простых документальных фильмов. И чтобы те, кого давно тошнит от мелодрам и детских фэнтези про чудеса, нет-нет случающиеся в рождественскую ночь, тоже не остались без внезапного и странного сюрприза.

Свидетельства о рождении

1. «Рождество» (2011, производство: Россия, Первый канал)
Свежевыпущенный документальный фильм, телевизионная премьера коего состоялась в минувший католический сочельник. Обещает, если верить заявлениям пресс-службы, рассказать о том, что появилось в нашем мире вместе с новорожденным Иисусом. Попутно вы получите ответы на менее глобальные, но нередко более волнующие всех вопросы. Например: откуда эта странная традиция дарить на Рождество подарки. Или почему во многих храмах на рождественский период ставят елки. Новинка состоит из «реконструирующих» постановок основного вифлеемского события. В фильме снялись: Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл, протоиререй Алексий Уминский и другие видные служители Русской Православной Церкви. А также разные философы, целители и персонажи светской хроники – от балканского кинематографиста Э. Кустурицы до экс-редактора журнала Vogue (Россия) А. Долецкой. Внимание, есть демоверсия картины

2. «Божественное рождение» (The Nativity Story, 2006)
Одна из популярных у широких масс библейских постановок со всеми атрибутами так называемых «костюмных» (мело)драм. Один из характерных плюсов: в таких монументальных панорамах – благодаря оплаченным экспертам – наверняка немало достоверных бытовых деталей. Один из характерных минусов: поскольку историческое чувство у создателей отсутствует – а с ним и приблизительное понимание, что есть какие-то иные времена, на наши не похожие, – то угадать, какие именно детали достоверны, а какие нет, практически не удается.

3. «Эта прекрасная жизнь» (It’s A Wonderful Life, 1946)
Золотой стандарт слезоточивого рождественского жанра в виртуозном исполнении сентиментального комедианта-сказочника Фрэнка Капры. Череда жестоких разочарований доводит Джорджа до греховных мыслей о самоубийстве. Но поскольку человек он неплохой, а на носу – чудесный праздник Сами-понимаете-какой, – ангелы, посовещавшись, применяют административные ресурсы. Ради спасения гибнущей души. По недавнему опросу BBC, один из «лучших фильмов», якобы несправедливо обнесенных «Оскаром» при рекордном числе номинаций. В утешение режиссеру был вручен «Золотой глобус».

4. «Один дома» (Home Alone, 1990)
Один из лидеров проката в категории комедий для семейного просмотра. Собранную за полгода с лишним сумму приблизительно в полмиллиарда долларов, согласно Вики, до сих пор никто не превзошел. В главной роли – пока еще похожий на невинное дитя Маколей К. Калкин (10 лет, до прожженного дитя порока остаются считаные месяцы). Рассеянные мама с папой уехали в далекие края, непреднамеренно оставив дома одного из отпрысков, а тот – вместо того, чтобы заплакать – оперативно действует по обстановке. Медвежатникам, неосторожно сунувшимся в опустевшее, как им подумалось, жилище, могли бы посочувствовать даже о’генриевские похитители безжалостного «вождя краснокожих».

5. «Счастливого Рождества» (Joyeux Noel, 2005)
Совместная продукция ведущей тройки европейских государств, а также Бельгии с Румынией. Любителям реалистических (анти-)военных драм с прицелом на солидный философский message. С участием четырех спокойных мужественных персонажей во главе с Дайаной Крюгер (играет оперную диву – пав, вероятно, жертвой кастинговой шутки). Все четверо, сдержанно поигрывая мышцами лица (не помню четко, но рискну предположить), осознают себя в траншеях. Пути назад отрезаны, и им лишь остается – под прикрытием сценариста-режиссера Кариона – вынудить нас любоваться их неоспоримым человеческим достоинством в нечеловеческих условиях Западного фронта Первой мировой.

6. «Ночь перед Рождеством» (1913)
Уходим постепенно от протоптанных путей рождественских картин. Долой мейнстрим в любом его обличии. Гурманам, понимающим толк в старой… нет, в доисторической (дозвуковой и черно-белой) синематографии посвящается этот антикварный гоголевский хоррор. Сам я, к сожалению, показы пропустил, но многочисленные очевидцы пишут, что публика от смеха падала со стульев. Если это правда, то уверен, что уже один такой прием смягчил бы недовольство мелкими деталями придирчивого к инсценировкам собственноручных сочинений Николай Васильича (доживи он до премьеры). Критики работу начинающего режиссера и мультипликатора Владислава Александровича Старевича тоже одобрили. Особенно им приглянулись смачные комические гэги и технические трюки, детально восстановленное украинское село, Мозжухин в роли черта (или черт в роли Мозжухина)… короче, ну вы поняли.
7. «Рождественская история 3D» (A Christmas Carol, реж. Роберт Земекис, 2009)
Высокотехнологичная экранизация Чарльза Диккенса – признанного мастера рождественских жестокостей и бьющих наповал страданий – главным голливудским инженером спецэффектов. Для всех фанатов качественного 3D, и хватит об этом.
8. «Энни Холл» (Annie Hall, 1977)
Этот бриллиант из вудиалленовской фильмографии не встретишь в пресловутых the best Xmas movies ever. А все из-за того, что Рождество с фрустрирующими мечтами здесь слишком ненавязчиво и только под самый финал. А еще из-за того, что это слишком элегантная вещица, чтоб тут же приходить на ум кому ни попадя – читай, специалистам по мейнстриму, которые обычно и готовят Xmas movies топы (не считая легионов тех, что копипастят эти топы в будущем). Лучшие рекомендации для всех, кто не впадает в транс при тараторящей интеллигентской болтовне, и находит, как герой Пруткова, вкус в кино про отношения.

9. «Песнь птиц» (El Cant dels occels, 2008)
Наконец мы дошли до синефильского артхауса. Расхваливать работы каталонца Серры в непрофильном издании – настолько редкое и упоительное наслаждение, что и сравнению ни с чем не поддается. Как бы то ни было, «Песнь птиц» подходит целиком и полностью к «рождественскому конкурсу», поскольку его тема – путешествие волхвов к новорожденному Царю Царей, о поклонении Ему и возвращении волхвов домой. Этот номер в списке мог бы стать приветом всем столичным модникам-эстетам, но в их симпатиях нет ни усилия, ни парадокса. Поэтому он посвящается всем тем, кто не особо любит всякое заумное, статичное, претенциозное кино, но тут попробует на личный страх и риск пуститься в путь с учеными волхвами. Под личную ответственность, с высоким риском неудачи. Но зато – хотя бы ненадолго отключив инерцию и попытавшись просуществовать на новой, незнакомой территории.

10. «Крепкий орешек» (Die Hard 1988)
Все знают, но на всякий случай. Бессмертный боевик об идеальном копе (Брюс Уиллис) с идеальным именем-фамилией для копа (Джон Макклейн). Коп нехотя, страдая от похмелья и кряхтя, спасает человечество, не подозревающее, конечно, об опасности. «Орешек» – из последних мощно сделанных боевиков, которые при Рейгане еще умели делать, но почему-то разучились приблизительно в начале-первой половине 1990-х и не научились снова до сих пор. Один из идеальных претендентов «альтернативных рождественских рейтингов». Их типично американского подвида –про «Испорченное Рождество».

Что в имени моем. PS

Я хотел бы попрощаться. Я решил оставить журналистику – по крайней мере, в качестве «Петра Гринева мл.» Все собирался сообщить, да забывал. Верней, не забывал, а все откладывал. Точнее, не решался. Почему?

Все дело в том, друзья, что у меня есть дядя. Да, это личная история, но, насколько понимаю, рассказать ее – не значит обнародовать чужие тайны, действия или высказывания. Итак, все дело в том, что у меня есть дядя. Настоящий, хоть и не родной. Вдобавок он мой тезка и однофамилец. На этом наши совпадения не кончаются; наоборот. Он, как и я (я, как и он), имеет вкус к писательству. И как на грех, он тоже пишет о кино.

В Сети, скорей всего, вы не найдете дядиных творений. Точнее, те из них, что выпущены под настоящим, а не вымышленным именем. Насколько я сумел установить, по состоянию на одиннадцатый год (и несколько предшествующих лет), все сетевые публикации за авторством «Петра Гринева» – моих рук дело, а не дядиных. (Ну и понятно, что бесчисленные тексты о герое «Капитанской дочки» к нам не имеют никакого отношения). В бумажных СМИ я тоже не встречал ни одного материала дяди, который был бы им подписан настоящим, нашим общим, именем с фамилией. Впрочем, это ничего не значит.

Я не раз, как нынче говорят, «пересекался» с дядей в детстве. Наши семьи не были близки и вскоре – более, чем два десятилетия тому, – мы потеряли из виду друг друга. Случайно повстречались и возобновили связи лет пять назад. Про то, что оба пишем о кино, обнаружили недавно. С тех пор я всюду начал добавлять, подписываясь, «мл.» (= «младший»). Во избежание путаницы между нами и признавая дядюшкино старшинство.

Однако этой маленькой приставки дяде показалось мало. Месяц-полтора назад он обратился с просьбой, не мог бы я подписываться как-нибудь иначе. Я попытался объяснить ему, что дело не совсем, в конце концов, в моей фамилии и в имени. А в том, что я подписываюсь так и публикуюсь последние, наверное, четыре года. На это дядя возразил, что у него стаж дольше. Я осторожно, сомневаясь, пояснил, что у меня за это время появилась маленькая, но аудитория. На это дядя сообщил, что круг его читателей и круг моих принципиально несопоставимы, поскольку «профессиональное сообщество» под именем Петра Гринева знает именно его, и в результате моего вторжения получается конфуз. (Об уровне моих писаний мы не говорили – ни в плюс, ни минус – так что я об этом ничего не знаю – только о проблеме выявления автора.) Здесь, кстати, дядя прав: он варится в российской киноиндустрии и дольше, и активней, и вообще гораздо больше моего. На робкие мои увещевания о том, что пояснение «мл.» достаточно нас отличает друг от друга, и что эта разница видна и людям, и машинам дядя пояснил, что не хотел бы спорить. И подчеркнул, что речь идет о личной скромной просьбе – больше ни о чем. В ответ я обещал подумать.

И вот – подумав, я решил пойти навстречу просьбе дяди. Конечно, было много аргументов «против», но аргументы «за» я счел весомей. Поэтому прощаюсь с вами – в некотором смысле навсегда.

С Новым годом! С Рождеством! Всего вам доброго. Ваш Петр Гринев младший.