Посредничество при внесудебном решении споров с помощью третьей беспристрастной стороны называется медиацией. 26 июля 2010 Президент России подписал Федеральный закон «Об урегулировании споров с участием посредника (процедуре медиации)». Что это такое? Чем отличается от норм уголовного права? Что это дает кроме примирения сторон? Чтобы разобраться в этих вопросах, корреспондент сайта Милосердие. Ру посетил российско-французскую конференцию по медиации в Московской юридической академии.
Медиация в уголовном процессе
Главными докладчиками на конференции были руководители Центра медиации и права, а также ведущие эксперты в области права из России и Франции. Французы были приглашены потому, что Россия традиционно входит в континентальную систему права, где именно французская модель медиации является основной.
В благополучной Европе, как и в России, суды настолько перегружены спорными делами, что просто не справляются. Если дело доходит до рассмотрения, то часто ломается судьба того, кто заслуживает снисхождения и работы с психологом, вместо этого человек отправляется на тюремные нары, а тамошние условия менее всего приспособлены к нравственному исправлению человека. Поэтому одной из серьезных и наболевших проблем является уголовная медиация.
|
Президент Центра медиации и права Цисана Автандиловна Шамликашвили |
Президент Центра медиации и права Цисана Автандиловна Шамликашвили, по сути, главный медиатор России, настоятельно подчеркивает, что «государство уделяет все большее внимание созданию эффективных альтернативных механизмов наказания и искупления вины за совершение правонарушений, и поэтому очень важно, чтобы понимание смысла этих терминов было предельно корректным». Некорректное понимание, по словам Президента Центра, приводит к ситуации, «когда даже юристы, люди, профессионально соприкасающиеся с этими понятиями, не четко, а то и вовсе превратно трактуют их смысл. Что же говорить о понимании и закреплении этих понятий в общественном сознании?»
В мировой практике гуманизации системы правосудия существует три основополагающих понятия, которые часто пересекаются между собой. Это непосредственно медиация, система восстановительного правосудия (ВП) и… ювенальная юстиция (ЮЮ).
Рассмотрим связь между собственно медиацией и системой восстановительного правосудия.
В основе систем восстановительного правосудия лежит следующее предположение: человек способен контролировать свои поступки. А значит он сам способен решать: нарушать ему закон или нет, допускать правонарушение или не допускать. Если он решает нарушить закон, то должен понимать все последствия этого решения: за преступлением должно следовать наказание. Но при этом наказание должно быть адекватным. То есть, если правонарушитель является сознательной личностью, то он сам должен быть активно вовлечен в исправление причиненного вреда, ровным счетом, как и жертва. Такой подход создавает условия для предупреждения повторных правонарушений. К этой точке зрения склонны как российские медиаторы, так и их многие зарубежные коллеги.
Свое современное развитие восстановительное правосудие получило в 1970-х годах. Изначально оно применялось к кражам и другим посягательствам на частную собственность. Впоследствии ВП стали применять к более серьезным правонарушениям, в том числе, убийствам в результате управления машиной в нетрезвом состоянии, изнасилованиям, нападениям и даже бытовым убийствам. Нельзя не сказать, что мера оказалась во многих случаях действенной, хотя и приводила к таким казусам, как разбирательства дел матерей, убивших своих новорожденных детей (США). С точки зрения воспитания и психологической реабилитации это нормально, неопределенной оставалась роль медиатора. Если убитый новорожденный ребенок – это жертва, а мать – преступник, то с кем мирить преступника? Там, где должен сказать свое слово священник или психолог, там юристу нечего делать.
Стоит отметить, что ВП это не только прощение и примирение сторон. Некоторые жертвы негативно реагируют на предложение участвовать в ВП, считая, что в результате преступник получает прощение, а непосредственно потерпевший может снять негативные эмоции с души. Ведь преступник может получить прощение в результате давления на него со стороны медиатора или потерпевшего. Но давление и медиация – две вещи несовместимые, потерпевший не должен только под нажимом жать руку тому, кто его обидел.
Как для врача профессиональным кредо является Клятва Гиппократа, так для медиатора таким кредо служат слова молитвы святого Ефрема Сирина « Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего».
Как происходит процедура медиации? Прежде всего, стороны должны договориться о том, где будет происходить процедура, как и на каких условиях. Все эти условия оговариваются специальным документом – договором о медиации.
Особо важным моментом является обмен информацией перед началом процедуры. В Договоре стороны согласовывают с медиатором список подлежащих представлению материалов. Обычно это краткое изложение мнений сторон о споре и необходимые документы, на которые имеются ссылки в изложении обстоятельств дела и которые могут потребоваться во время проведения процедуры медиации. По мере надобности какая-либо сторона может прислать медиатору дополнительную документацию. Но дальше медиатора эта информация не пойдет.
Какие вопросы ставятся во время процедуры, касающейся дел уголовного порядка, и чем нормы медиации отличаются от норм действующего уголовного права.
Для удобства лучше привести их в виде таблицы.
| УГОЛОВНОЕ ПРАВО | ПРАКТИКА МЕДИАЦИИ |
| -преступление – это нарушение закона | преступление – это нарушение прав людей |
| Осквернение условий государства | Разрушение отношений |
| Нарушение закона влечет за собой виновность | Нарушение закона (прав) влечет за собой обязанности |
| Правосудие требует установить вину и применить наказание | правосудие вовлекает жертву, преступника, членов общества или группы в совместную работу по исправлению произошедшего |
| Преступник несет наказание по заслугам | Во главу угла ставятся потребности и нужды жертвы, ответственность правонарушителя за содеянное |
Если уголовное право ставит вопрос: «какие законы были нарушены», то ВП – «кому был нанесен вред или ущерб». Где представитель уголовно-исполнительной системы вопрошает: «кто это сделал», восстановительное правосудие интересует – «каковы потребности пострадавших». Последние вопросы звучат так: «чего они заслуживают» и, соттветственно, «в чьи обязанности входит компенсация ущерба».
Есть разные мнения о том, кто может быть медиатором. Одни считают, что профессиональный медиатор должен обязательно обладать юридическим образованием. Другие утверждают, что наличие такого образования только повредит делу, поскольку профессиональный юрист обладает смещенным углом правового сознания, соответственно, настроен на выигрыш дела одной стороной. Медиация стремится к несколько другому развитию событий.
Медиация и ювенальная юстиция
Что касается ювенальной юстиции, то меньше всего она похожа на стройную многоступенчатую систему, как ее пытаются представить себе некоторые люди. На деле, систем ювенальной юстиции в мире множество, и основаны они на разнообразных, часто в корне противоречащих друг другу теориях, подходах и принципах. Среди моделей «ювеналки» следует отметить англо-американскую, континентальную и скандинавскую.
В России поборники «ювеналки» чаще всего берут на вооружение не самые удачные схемы, которые подвергаются критике и у себя «на родине» Чаще всего в российских СМИ (в том числе, в нашумевшем фильме «Стена») подвергали критике французскую и голландскую системы, но сами профессиональные медиаторы не забывают и недоработки англо-саксонской системы.
В ряде стран мира до сих пор в области профилактики подростковых преступлений практикуют метод ресоциализации. Суть его в следующем: несовершеннолетний правонарушитель (неважно, насилует ли он девочек или бьет стекла соседских домов) нуждается в практике длительной социальной защиты, то есть, он должен быть изолирован из привычной социальной среды. В итоге дети и подростки отлучаются от семьи (порой, фактически отбираются насильственным путем) и передаются государству. Те, кто осуществляет это, порой рискуют лечить симптом, но забывают о причине болезни. А бывает и так, что в итоге детей и подростков используют в корыстных целях. Взятые под такую «опеку» дети были вынуждены сами зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом, и это называлось не эксплуатацией детского труда, а социальной реабилитацией. При этом, дети начисто забывали про школу, а заработанные ими деньги шли в карман «опекунов».
Не стоит забывать о том, что важно не изолировать общество от самого преступника, а помочь преступнику адаптироваться в этом обществе. При существующей практике ресоциализация (пусть и краткая) часто повлечет за собой асоциализацию, и эта асоциализация может оказаться пожизненной.
На уже упомянутой Первой российско-французской конференции по медиации эта проблема была поднята семейным медиатором из Франции, госпожой Марианн Сукэ, а с российской стороны – научным консультантом Центра медиации и права Марией Хазановой. Оба эксперта сделали акцент на том, что если юстиция называет себя «ювенальной», то она должна защищать права детей в полном объеме, а не зацикливаться на определенных аспектах. У каждого ребенка, пусть он и самый злостный правонарушитель, есть право на семью, на получение образования. Для этого нужно социализировать ребенка, а не вырывать его из привычной среды и насильно кидать в другую.
Чтобы решить проблему детской преступности, следует аккуратно и грамотно вводить медиацию в школах, считают эксперты. Подобная практика уже была разработана 10 лет назад вице-губернатором Пермского края Татьяной Марголиной.
Отличительной особенностью этой практики было вовлечение самих детей в процесс урегулирования конфликтов, разумеется, при помощи взрослых. Часто в роли такого медиатора выступал недавний хулиган, ставший на путь истинный. В школах устраивались специальные места для медиации, назначалось время для процедуры, и в большинстве случаев «школьные террористы» после прохождения этой процедуры сами становились такими медиаторами. В числе положительных итогов этой программы стоит отметить то, что улучшалась общая атмосфера в школе, ученики, не так давно страдавшие правовым нигилизмом, получали полезные знания. Эта инициатива одобрялась и подхватывалась другими регионами. Но… Почему это явление не стало повсеместным, изложено в одной из моих статей.
По сути, аналогичные меры в сфере регулирования школьных и социально-бытовых конфликтов предложили российские медиаторы и их французские коллеги. Проблемы России и Франции в этой области сходятся. Мы принадлежим к европейской семье народов. Но все же Россия – это Россия, а Франция – это Франция.
Артур ПРИЙМАК
