Люди за забором: лагерь для мигрантов нелегалов в Москве

После спецопераций на столичных рынках количество задержанных было так велико, что главное управление (ГУ) МВД РФ по городу Москве совместно с МЧС организовало для нелегальных мигрантов палаточный лагерь в Гольяново. Кого и за что в нем держат? Каково будущее этих людей? Кто навещает их? Нужна ли им помощь? В лагере для нелегалов побывал наш корреспондент.

Так выглядит лагерь для нелегальных мигрантов «Гольяново»

Всю неделю в Москве – облавы. На рынках ищут нелегальных мигрантов, торговая жизнь замерла и затаилась. Палатки возле пригородных касс опечатаны, у смуглых людей в метро – настороженный взгляд, они стремятся скрыть лица за капюшонами и козырьками, проскользнуть мимо полицейских.

О том, где находится 2-й Иртышский проезд возле станции метро Щелковская никто не знал. Водители местных маршруток по-русски говорят плохо. Выручил таксист, знающий этот район, вчера он уже возил в лагерь журналистов.

Журналистов сегодня не пускают

Лагерь для мигрантов оказался в глубине промзоны. Раньше там были заводы, теперь – склады и производственные базы. Общественный транспорт в те края почти не ходит, чаще добираются на личном.

Вид снаружи

Железные ворота закрыты, возле них две телегруппы – из Сирии и Азербайджана. Среди мигрантов в лагере жителей Азербайджана нет, пришли просто из солидарности, поддержать и попробовать разобраться в ситуации.

В металлических воротах проделано смотровое окно. К этой дыре в можно поднести камеру. Еще можно подлезть под ворота, других вариантов получить «картинку» у журналистов сегодня нет, внутрь никого не пускают. Через дыру в картоне видны ряды биотуалетов, пожарная машина и машина скорой помощи, видны брезентовые палатки и люди, стоящие поодаль за металлической загородкой.

Когда подъезжает машина, ворота на миг открываются, фотографы торопятся сделать несколько снимков, а какой-то человек восточной внешности начинает кричать на незнакомом языке, обращаясь к нелегалам. Один из нелегалов вскидывает вверх руку с четырьмя пальцами. Ворота закрываются. «Четверо! Четверо египтян находятся в лагере!» – быстро говорит восточный человек, садится в машину и уезжает.

Волонтеры, ветераны и проблема гречки

Из фейсбука было известно, что возле подвала доктора Лизы волонтеры и собирали для мигрантов предметы первой необходимости. Вот подъехала их машина. Внутрь пропустили двоих активистов, они раздадут нуждающимся гуманитарную помощь.

Подъезжают новые машины. Небольшую группу вьетнамцев сопровождает группа наших соотечественников, зрелые мужчины с военной выправкой, на лацканах – какие-то значки.

Вот что рассказал один из этих людей, Борис Соболев: «Мы представляем общество ветеранов войны во Вьетнаме. Наши вьетнамские друзья очень обеспокоены тем, что в лагере находятся их соотечественники, и попросили нас приехать и посмотреть, в каких условиях находятся граждане республики Вьетнам. И мы откликнулись. Информация о лагере очень противоречивая. В газете «Метро» написано, что вьетнамцы гречку не едят. Едят они гречку!»

Валерий Некрасов: «Каждый год 5 августа общество ветеранов войны во Вьетнаме проводит встречу боевых товарищей. Мы собираемся на территории посольства республики Вьетнам, а в этом году возникла вот такая проблема, и мы не могли не откликнуться».

Но сколько ни просили ветераны у часового доложить об их приходе начальству, внутрь не пустили. Посетителей к мигрантам не допускают.

Несмотря на то, что лагерь не является ни тюрьмой, ни изолятором, официально считается учреждением соцзащиты, попасть внутрь сложнее, чем в тюрьму. Ирина Бирюкова, адвокат из комитета «Гражданское содействие» пришла в миграционный лагерь, чтобы увидеться со своими подопечными, двое из которых граждане Сирии, а один – Афганистана, но за забором ей удалось пробыть недолго, служители закона сказали что слова «адвокат» и «ордер» им незнакомы. Теперь Ирина ищет телефон начальника, с помощью которого надеется попасть внутрь. Ее подопечные вполне закопослушны, а граждане Сирии вообще имеют статус беженцев, но похоже это здесь никого не волнует. Чтобы попасть внутрь, нужно правильно составить некий документ, и Ирина пытается узнать, что же в нем должно быть написано. По долгу адвокатской службы она часто проходит на режимные объекты, но с такими строгостями сталкивается в первый раз. Слишком много здесь начальников и слишком расплывчаты их полномочия.

Без жен детей и тапочек

А как количество начальников влияет на положение людей за забором? Об этом могут рассказать те, кому удалось проникнуть в лагерь. Сегодня двое волонтеров раздавали там гуманитарную помощь – мыло, одежду, зубные щетки.

Митя Алешковский, организатор общественного проекта Нужнапомощь.ру.:

– Вчера я приезжал сюда как журналист и понял, что этим людям нужна помощь, возле подвала Доктора Лизы глинки мы собрали одежду и предметы личной гигиены и привезли.

Сейчас в этом лагере около 400 человек, из них 23 – женщины. По национальности нелегалы – узбеки, сирийцы, египтяне, афганцы, таджики, вьетнамцы. Большинство из них – граждане Вьетнама, не говорящие по-русски. В лагере нет постоянных переводчиков, посольство еще не согласовало список добровольных переводчиков, которые хотели бы тут дежурить.

Люди живут в непригодных для жизни условиях. Люди живут в палатках, за всю эту неделю им не выдали сменной одежды. Им дают чай, а воду они пьют из-под гидранта, у них нет мыла и стирального порошка, зубных щеток, в душе нет горячей воды. Спят они или на нарах или на больничных койках, на одних кроватях есть матрасы, на других – нет. Часть кроватей, судя по всему, привезена из больниц, на них инвентарные номера, встречаются даже функциональные койки для тяжелобольных, интересно как без них обходятся в отделениях?

В палатках жуткая духота. Нет ни одной розетки, следовательно, зарядить телефоны они не могут. У многих мигрантов нет обуви, часть людей ходит босиком. Им нужны пустые бутылки для питьевой воды. Воду привозит МЧС, но выдать ее не может, потому что нет бутылок. Нужны лекарства от простуды. Каким образом физические лица могут передать гуманитарную помощь, пока не очень понятно.

Иногда этот вопрос можно решить явочным порядком – мы сегодня привезли предметы первой необходимости, нас пустили и позволили их раздать. Недавно было объявлено, что в лагерь можно передавать то, что принимают в центрах временного содержания иностранных граждан. Но списка того, что можно передавать – нет. И никому до этого нет дела, сейчас не до передач. Люди в форме сейчас занимаются оформлением документов.

Вообще, не очень понятно, кто должен обеспечивать быт мигрантов в лагере, представители (ГУ) МВД РФ говорят, что раздавать гуманитарную помощь, которую мы привозим, не их задача, а представители МЧС согласны принимать и хранить предметы первой необходимости, но раздавать материальные блага заключенным в их функции, вроде бы не входит.

Опознать и депортировать

Александр Куликовский, член общественного совета при ГУВД города Москвы:

– При аресте многие вьетнамцы назвались чужими именами, на эти имена им и выписали бумаги, теперь нужно все переписывать. Опознать иностранного гражданина без документов, который не говорит своего имени, – непросто, посольство содействия в опознании не оказывает, а выдворить из страны неопознанного гражданина нельзя.

Главная ошибка в том, что было принято решение о массовом насильственном содержании, людей в месте для этого не приспособленном.

В момент задержания с мигрантами были дети. Детей в возрасте до 17 лет отпустили. Кто их отпустил? Куда? Информация об этом отсутствует. Но вьетнамцы, с которыми мы сегодня беседовали, говорят, что, скорее всего, с ними все в порядке, какого-то бурного волнения по поводу детей я у них не заметил.

В ночь на 6 августа насильственно разделили их семьи, по решенью ГУВД, женщин направили в спецприемник, в центр содержания иностранных граждан. Но понять, кто где невозможно, списков нет, связи нет. Непонятно на каких основаниях эти люди были направлены в места временного содержания для лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении уголовных преступлений.

В среднем процедура депортации при наличии всех документов может занимать 20 с лишним дней, процедура выдворения из страны человека без документов, абсолютно ничем не регламентируется. Абсурд с этим лагерем закончится, когда начнутся первые холодные дожди и кто-то простудится. Уже сейчас, во время дождя брезентовые палатки протекали.

Ужас заключается в том, что в России порядок и условия содержания нелегальных мигрантов не регламентируются никакими нормативными актами.

Согласно разъяснению председателя Мосгорсуда Дмитрия Анатольевича Фомина, максимальный срок содержания человека в случае, если не представляется возможность его выдворить, равняется двум годам. В течение этого срока возможно привлечение человека к административному наказанию. Эти два срока председатель Мосгорсуда по неизвестной нам причине связал воедино.

Этот лагерь бы создан в результате опрометчивого решения, функционирует в нарушение действующего законодательства, и я думаю, что в ближайшее время этот лагерь закончит свое существование. Другого варианта развития событий без последствий для здоровья и жизни этих граждан я не вижу.

***

Люди по ту сторону забора не обвиняются ни в каких преступлениях, их никто не подозревает в организации массовой миграции, они «мелкая сошка» – одни из многих, приехавших в Россию в надежде заработать, но теперь они терпят холод и лишения в лагере «соцзащиты» и страдают в разлуке с близкими.

Очевидно, что подобная изоляция проблему нелегальной миграции не решит, но при этом лагеря вроде гольяновского собираются создавать по всей России. Действительно ли это необходимо?

Возможности съемки ограничены

Российские ветераны войны во Вьетнаме пытаются узнать о судьбе вьетнамских граждан

Вьетнамцы снаружи

…и внутри

Адвокат Ирина Бирюкова хочет увидеть своих подопечных

Блогер с планшетником – оплот демократии. «Сейчас такие вещи, как этот лагерь спрятать просто невозможно» – говорит Николай. И ведет прямой репортаж в своем твиттере

Член общественного совета при ГУВД города Москвы Александр Куликовский пытается помочь адвокату пройти внутрь