Важный для всех нас человек – бабушка. Увы, это та, о ком мы часто забываем, когда помощь не нужна и та, кому предъявляем претензии, когда считаем, что мало сделала. Та, кого не благодарим и от которой требуем-требуем-требуем.
Бабушкам посвящается
Одно из ранних детских воспоминаний: мы с бабушкой сидим на диване напротив эркера и ждем, когда на улице зажгутся фонари. За окном сумерки зимнего дня. Вся мебель – два высоких кресла и стулья – в белых чехлах. Их снимают только по выходным и при гостях. Бабушка включает торшер и идет заваривать чай. Затем достает из буфета фарфоровую менажницу с «Мишками на Севере», «Огнями Москвы» и «Вечерним звоном». Я могу взять две конфеты на выбор. Из-за буфетного стекла мне подмигивает мейсоновская дама. Она кокетливо подает руку кавалеру, помогающему ей выйти из кареты. У нее белые перчатки. За несколько недель до смерти бабушка подарила эту даму мне.
Бабушки прошлого
| Картина А.И Корзухина «Бабушка и внучка.» |
Известно, что наши бабушки – «руски бабУшка» – считаются предметом некоторой зависти и поклонения европейцев, неотъемлемой национальной гордостью. Действительно, русские бабушки поят-кормят, пестуют, растят, поют колыбельные и т.д.
Интересно при этом, что русские дедушки отсутствуют как факт – и дело тут не в несчастном ХХ веке, когда лучших репрессировали, когда миллионы погибли на войне, а худшие спились. Нет, традиция отсутствия дедушек берет свое начало много раньше этого столетия. Возьмем, к примеру, литературу XVIII-XIX веков: «Недоросль», «Горе от ума» , «Капитанская дочка» , «Дубровский» , «Евгений Онегин» – нет и намека на сколько-нибудь выразительных дедушек (при этом есть графиня-бабушка с графиней-внучкой). «Герой нашего времени» , «Мертвые души» , «Ревизор» , «Обломов» , «Гроза» , «Кому на Руси…» , «Преступление и наказание» – дедушек нет. Исключение составляет, пожалуй, хроника «Детские годы Багрова-внука» Аксакова, но на фоне остального это исключение лишь красноречивее.
Среди более шестисот(!) героев «Войны и мира» потенциальный дедушка Илья Ростов до внуков не дожил, у князя Василия – не случилось. Выходит, единственным в самой эпопейной эпопее является старый князь Болконский – так себе дедушка, прямо скажем.
Другое дело – бабушки. Так или иначе, этот образ прочно связан с русскими писателями – и биографически, и литературно: бабушка Лермонтова, пушкинская бабушка, писавшая ему письма в лицей и его же Арина Родионовна, бабушка Николеньки Иртеньева из «Детства» Льва Толстого.
В 1910-е годы Максим Горький в статье «Две души» писал о двух характерных «душах» русского человека, отдавая похвалы активной и волевой до жестокости, и порицая – «женственную», жалостливую и созерцательную. В то же время вышла его автобиографическая повесть «Детство», где воплощением первой является дед писателя – остающийся в сознании читателя чудищем, и второй – бабушка – единственная утешительница мальчика. Первым это заметил Дмитрий Мережковской, в его статье «Не святая Русь» (1916) о горьковской повести читаем: «Бабушка вся, до последней морщинки, — лицо живое, реальное; но это — не только реальное лицо, а также символ, и, может быть, во всей русской литературе».
За полвека до этого другой русский писатель, Гончаров, закончит свой роман «Обрыв» (герой вспоминает о России, находясь в Италии) такими словами: «За ним все стояли и горячо звали к себе — его три фигуры: его Вера, его Марфенька, бабушка. А за ними стояла и сильнее их влекла его к себе — еще другая, исполинская фигура, другая великая «бабушка» — Россия».
Бабушка советского времени
Итак, испокон веков наши большие семьи рассчитывали на бабушек и получали помощь. Это было так же естественно и не считалось чем-то из ряда вон выходящим, как иметь много детей. Собственно только так и могла выжить большая семья. И даже когда это была не крестьянская семья, а дворянская, бабушка выступала ее хранительницей и символом. По словам Сергея Аверинцева, бабушка была «в каком-то смысле еще больше мать, чем мать, потому что она более надежно удалена от мира страстей и вообще интересов, с чистотой жалости несовместимых: она уже по ту сторону. Порочная, извращенная форма материнской привязанности может стать предметом сатирического изображения, как Простакова в комедии Фонвизина «Недоросль», но бабушке такая участь не угрожает».
После революции все мироустройство кардинальным образом меняется. Провозглашенная законодательно в 1918 году «свобода брачных отношений» (а позднее – в 1920-х годах – легализация абортов и признание гражданского брака) очень быстро разрушила патриархальную русскую семью, воспитательные функции были переданы государству, мамы начали работать. Идея разрыва семейных связей была продолжена и Сталиным, хотя это не помешало последнему высылать в лагеря целыми семьями.
Отныне старшее поколение – дореволюционное – стали считать дремучим, дети от него ограждались. Те, кто сохранял важность внутрисемейных отношений, автоматически становился «не как все». А общим местом того времени становилось тайное крещение советского ребенка из атеистической семьи бабушкой, за этим следовали и первые религиозные впечатления. Так, бабушки тайком от их родителей крестили и моего свекра, и мою свекровь, а моя мама вспоминает, как ее бабушка, также тайком от матери, ходила с ней в храм и непременно на Троицу собирала букеты маков (дело было в Крыму, в Евпатории), которыми украшала дом. Таким образом, бабушка продолжала выступать несмотря ни на что носителем вековых традиций.
А мы булочек напекли
Бабушки-дамочки
Но потом эти бабушки, еще той, дореволюционной закалки, стали умирать (хотя, надо сказать, многие дожили до правнуков и успели передать какую-то частичку старого времени даже нашему поколению), на смену им пришли бабушки нового времени. Бабушки, сдававшие своих детишек в ясли и садики, отдавшие большую часть жизни работе, полагавшие, что ребенка должна воспитывать школа и пионерская организация, и искренне не понимающие, какую роль бабушка играет в семье.
Ко второй половине ХХ века патриархальный образ русской бабушки почти отошел в прошлое, равно как и естественность многодетной семьи. Можно сказать, что традиция больших семей была благополучно утрачена, по крайней мере, в городах. И на смену бабушкам в платочках, с морщинами и запахом пирогов, пришли бабушки-дамы.
Они, проработавшие всю жизнь и дожившие до пенсии, хотели, наконец, отдохнуть, «пожить для себя». Периодически удавалось получить путевку в санаторий или дом отдыха. Молодежь и старшее поколение старались жить отдельно друг от друга. Теперь ведь не было необходимости в совместном проживании. Маленький ребенок обитал в детском саду, постарше – на продленке в школе. Больше двух детей старались «не заводить». Часто они даже не очень хотели, чтобы их называли бабушками. Помню, одна родственница обиделась на свою дочь, когда та после рождения ребенка (то есть внука этой самой родственницы) стала называть ее бабушкой. Помню другую родственницу, которая требовала, чтобы ее звали Мусей, а никак не бабушкой.
Страхи бабушек XXI века
Современным бабушкам и дедушкам порой кажется, что они не могут быть старыми, как будто старость – что-то неприличное. Близкая подруга, на вопрос, как ее мама отнеслась к тому, что стала бабушкой, сказала: «Мама стала очень радостно всем представляется: «Я – бабушка!» Но это скорее из серии «я – молодая бабушка» с ударением на слове молодая». Так человек, изживший какой-то свой детский комплекс, иногда подсмеивается над своим недостатком, которого раньше так стеснялся.
Конечно, отчасти этот комплекс боязни старости связан с тем, что нынешние пенсионеры выросли, сформировались и прожили большую часть жизни в СССР – в советский период нужно было быть молодым и сильным, чтобы двигать вперед страну и все «величие» человека заключалось в признании его «профессионалом своего дела», в карьерных достижениях. А «ушел на пенсию» в ту пору означало, что ты умер. Умер не от болезни или недоедания, а от того, что о тебе все забыли, ты перестал быть востребованным, нужным.
Т.Г.Бруни. Акварель. Бабушка и внучка
Эта боязнь перехода из «среднего возраста» в старость выражается и внешне – старательно закрашивается седина, делаются подтяжки, подчеркивается фигура, выбирается молодежный стиль одежды и яркий макияж и т.д.
Недавно попалось на глаза интервью с историком моды Александром Васильевым , где он, в частности, сказал, что у нас женщины боятся старости. Они всячески стараются хотя бы внешне отдалить ее, на Западе такого нет, там к старости относятся просто как к определенному жизненному этапу, но не как к трагедии или беде.
В связи с этим вспомнилась прочитанная несколько лет назад повесть французской писательницы Ноэль Шатле «Дама в синем» . В этом произведении речь идет о 52-летней успешной женщине, которая в какой-то момент сознательно принимает решение стать пожилой дамой: «Сегодня утром она изучает себя вовсе не для того, чтобы встать под знамена красоты в ряды молодых. Напротив, ей, неизменному стойкому солдатику, внезапно захотелось из этой армии дезертировать. Она разглядывает свое отражение, и в ее намерение не входит, надраив себя до блеска и прорисовав все до единой реснички, явиться на перекличку…»
В чем причина нашей боязни старости и нашего желания отдалить ее наступление? С одной стороны, по сравнению со старичками-европейцами наши пожилые люди социально совершенно незащищены. У нас нет юридических прав ни у детей, ни у инвалидов, ни у стариков. Все стараются работать, несмотря на пенсионный возраст и возможность отдыха, потому что на пенсию сложно прожить, а тем более невозможно купить необходимые лекарства, одежду, бытовую технику и т.д. На Западе пожилой человек, получающий пенсию, живет в достатке, он может себе позволить вкусно есть, хорошо одеваться, путешествовать и не зависеть от выросших детей.
Европейская юридическая система складывалась в течение многих столетий, начиная с Древней Греции и Рима, знать свои права и уметь отстаивать их умели там уже в Средние века. В нашей культуре никогда не существовало традиции опираться на какие бы то ни было законы, знать свои права, рассчитывать на конституцию и т.д.
Возвращение к корням
Наши предки жили по другим законам и надеялись не на соблюдение своих прав государственной системой, а на Бога. Вся их правовая философия сводилась к тому, что надо забыть о себе и пожертвовать собой для других. И не всегда, но часто, такую бабушку все начинали любить и ценить, о ней заботились, и по большому счету, ей становилось все равно, что там у нее творится с правами, и даже с самим государством. Я знаю таких старичков, они есть и сейчас.
Возрождение традиции многодетной семьи – непременное и, наверное, единственное условие возрождения института настоящих бабушек, пускай уже не в платочках, а в джинсах, но важна-то не форма. Мы должны в этом процессе помочь друг другу – наши дети, которые раздражают криками и драками, от которых устаешь, необходимы нашим бабушкам (и дедушкам) для самореализации. Они родили и вырастили в основном одного-двух детей и сейчас на старости лет часто не чувствуют себя раскрывшимися в материнстве. Кто-то понимает, кто-то нет, но часто это действительно так.
Успеть сделать главное
Часто наши старики такие, какими мы их принимаем. В юности они часто раздражают. Любые. Потом начинают появляться признаки терпимости к ним, но желания общаться, желания выкроить время для этого нет. Я по-настоящему оценила свою бабушку только тогда, когда она умерла. Я не успела донести, как люблю ее.
Сейчас постепенно такими старичками становятся наши родители, которые казались всегда молодыми, здоровыми, сильными, на которых привык рассчитывать и требовать у них помощи. Но вдруг оказывается, что должны уже не они тебе, а ты им. Оказывается, что начал жить с ними в разных ритмах – ты все еще несешься вперед, они уже спокойно переступают ногами, прислушиваясь к каждому шагу. Когда преодолеваешь раздражение от темпа, в котором они живут, погружаешься в другое измерение. Их причуды начинают вызывать нежность. Снисходишь до рассказов о себе и детях – надо же что-то с ними обсудить – и сталкиваешься с мудрыми и бескорыстными советами. Все мои проблемы были ими преодолены 40 лет назад. Старички бесхитростны. Они терпеливо ждут любви и забывают все наши грубости, стоит потратить час на чаепитие с ними. Старички будут готовиться к нему очень-очень серьезно – из буфета появится вазочка с конфетами, будет нарезан «сырок», «колбаска». Отыщется зефир, мармелад… И теперь сделать главное по отношению к нашим старичкам и очень просто, и одновременно сложно. Главное – надо успеть сказать, как важна нам их любовь.
Анастасия ОТРОЩЕНКО
| Об авторе: Анастасия Отрощенко – многодетная мама, учитель русского языка и литературы в Димитриевской школе. Работала редактором программы на радиостанции «Радонеж», редактором рубрики ряда современных журналов различной тематики, литературным редактором в издательстве. Читать предыдущий выпуск колонки Анастасии Отрощенко |
