Как оценить эффективность религиозной благотворительности?

Свежий номер журнала «Деньги и благотворительность» посвящен теме религиозной благотворительности. Публикуем статью о взгляде благотворительного сообщества на эффективность религиозной благотворительности. Все тексты номера можно прочитать здесь.

Традиции религиозной благотворительности ведут свое начало, пожалуй, с тех самых времен, когда благотворительность появляется как таковая. В священных текстах всех религий делам милосердия отводится особое место. С одной стороны, помощь тем, кто в ней нуждается, есть предписание или прямое требование в различных религиях и религиозных сообществах. Например, в иудаизме установлена даже мера постоянных отчислений в пользу бедных и несчастных – цдака, десятая часть дохода. Есть подобная норма и у мусульман, существовала она и во многих христианских общинах. С другой же стороны, благотворительность и милосердие для верующего человека есть глубоко личное действие, личное служение, которое не исчерпывается предписаниями и публичными общинно-религиозными требованиями.

Целительная сила милостыни
Современные религиозные благотворительные организации активно осваивают «светские» технологии: проектный подход, системную отчетность и т.п. Постепенно развивается взаимодействие и сотрудничество со светскими НКО. У них, разумеется, много общего: прежде всего забота о тех, кто нуждается в помощи.

Российское государство недавно уравняло в правах религиозных благотворителей со светскими: в новом законе о господдержке социально ориентированных НКО закреплено, что религиозные благотворительные организации могут на равных со светскими претендовать на получение государственной финансовой, имущественной и консультационной поддержки.

Религиозная благотворительность, тем не менее, имеет значительные отличия от светской. Они исходят из существенно разных внутренних оснований, у них разная философия, разное самоосмысление.

Во многом это определяется общими отличиями светской цивилизации и религии: цивилизация ориентирована на переустройство мира, религия же – на устроение души. Религиозная благотворительность – это, прежде всего, душеустроение самого благотворителя, а светская – изменение мира в соответствии с нормами культуры и цивилизации: улучшение стандартов и качества жизни, искоренение бедности, защита прав наиболее уязвимых социальных групп и т.д.

Религиозная и светская благотворительность могут быть похожи в своих конкретных формах, организационных схемах и т.п. Но значение и результаты сделанного переживаются и интерпретируются в разных системах координат.

Религиозный человек, например, считает, что нуждающиеся, несчастные, бедные и отверженные нужны ему, подающему и жертвующему, не меньше, чем он нужен им. Известный русский историк В.О. Ключевский в своей речи «Добрые люди Древней Руси» так говорил о христианском понимании благотворительности и милосердия:
«Благотворительность была не столько вспомогательным средством общественного благоустройства, сколько необходимым условием личного нравственного здоровья: она больше нужна была самому нищелюбцу, чем нищему. Целительная сила милостыни полагалась не столько в том, чтобы утереть слезы страждущему, уделяя ему часть своего имущества, сколько в том, чтобы, смотря на его слезы и страдания, самому пострадать с ним, пережить то чувство, которое называется человеколюбием».

Этот лейтмотив существует и в других религиях. В буддизме, например, личному значению благотворительности также уделяется большое внимание: «Помогая людям и другим живым существам, буддисты улучшают свою карму».

И по мусульманским канонам помощь попавшему в беду – одна из форм религиозного служения, жертвоприношения.

Религиозные благотворители чаще, чем светские, обращают свое внимание на самых нуждающихся и несчастных, а иногда, в буквальном смысле, – отверженных обществом. Именно религиозные благотворительные организации в основном помогают бомжам и людям, нарушившим закон.

«Это люди, которых мы уже не можем судить. Они находятся на последней стадии нужды», – говорит о своих подопечных (бездомных инвалидах) главная сестра православной «Покровской общины» Галина Клишова.

«Внутри каждого бездомного живет человек», – вторит ей руководитель программы «Помощь бездомным» католической благотворительной организации «Каритас» в Москве Марина Перминова.

«Если все делается правильно, то Господь поможет»
Для религиозного сознания милосердие очевидным образом исходит от Бога. Это Он дает через человека и для человека. Практические, технические и экономические вопросы отходят для религиозной благотворительности на второй план – в определенном отношении, конечно. Действительно благое дело, богоугодное дело, должно быть сделано и обязательно будет так или иначе сделано, найдет поддержку, несмотря ни на какие трудности или препятствия. Об этом свидетельствует, например, история Святого Иоанна Милостивого, Патриарха Александрийского, который, не боясь оскудения казны, кормил тысячи беженцев из Святой Земли: «Если все делается правильно, то Господь поможет».

Говорить об «оценке эффективности» религиозной благотворительности можно, лишь имея в виду эту особенность религиозного сознания. Поэтому «светская» оценка с позиций коммерческой или технической эффективности здесь будет явно недостаточна. Вот что говорит об этом протоиерей Аркадий Шатов: «Наша главная оценка успешности – приумножилась ли любовь или нет. Мы занимаемся благотворительной деятельностью и хотим, чтобы в сердцах тех, кому мы помогаем, было больше любви».

Понятно, что с точки зрения светского человека, да еще такого, который преимущественно ориентирован на «фиксацию конкретного результата», идея измерить «насколько больше стало любви» – нонсенс. Для религиозного же милосердия такая постановка вопроса вполне корректна.

Проблема «эффективности инвестиций» в религиозной благотворительности также обретает иную перспективу. Верующему человеку бессмысленно говорить, например, о том, что его помощь деньгами пьянице или профессиональному попрошайке «неэффективна» или тем более «вредна» – поскольку, мол, она поощряет паразитическое поведение. Одна из заповедей Христа: просящему у тебя – дай. Пути Господни неисповедимы…

Не совсем корректно, на наш взгляд, применять при оценке деятельности религиозных благотворительных организаций и индекс соотношения административных расходов и средств, направленных на «непосредственно благотворительные цели». Интересно, что трактовка минимизации административных расходов как показателя эффективности в последнее время серьезно ставится под сомнение и в светской благотворительности. Крупнейшие рейтинговые компании США, занимающиеся оценкой работы НКО, – Guidestar, Charity Navigator и три другие – вообще отказались от использования индекса административных расходов для определения их эффективности.

Все сказанное вовсе не отменяет того, что в рамках религиозной благотворительности может быть и совершенно практичный, экономный и хорошо организованный подход к делу. Существуют и четкие, ясные оценки работы: прописываются, например, структурированные программы реабилитации, критерий успешности которых – социализация подопечных, предполагается строгая и прозрачная отчетность и т.п. В религиозной благотворительности есть и «светская» составляющая – следует надеяться на поддержку благих дел свыше, но и самому не плошать.

Более того, здесь накоплен большой опыт, который высоко ценят европейские светские благотворители и социальные работники. Например, рекомендации католической благотворительной организации «Каритас» учитываются при составлении социальных программ Евросоюза.

Прозелитизм или Слово Божье?
Непосредственно денежные характеристики помощи не являются важнейшими для религиозного благотворителя и по другой причине. Для верующего познакомить человека со Словом Божьим – самая что ни на есть главная помощь. Она значительно важнее, чем помощь материальная. Атеисты, упрекая религиозных благотворителей в прозелитизме, часто недопонимают и недооценивают значимость Слова Божьего для них.

Есть форма религиозной благотворительности, в которой цель «открыть для человека религию» является главной. Это миссионерство. Однако другие виды религиозной благотворительной активности, как правило, не связывают получение помощи с обязательным «вхождением» в веру. Об этом говорят все религиозные лидеры, представленные в этом номере.

Российская благотворительность ислама и иудаизма, пожалуй, больше ориентирована на общину – религиозную и этническую. Но помощь этих религиозных организаций может получить и человек другой веры (или атеист) и национальности.

Например, обеды, организованные в мечетях, доступны для всех. А мусульманский фонд «Солидарность» оказывает медицинскую помощь тяжелобольным детям, независимо от их вероисповедания или национальности.

Федерация еврейских общин предлагает помощь пострадавшим от ксенофобских выходок, жертвам терактов и катастроф, поддерживает детские дома также вне национальных или религиозных рамок.

Интересен опыт поддержки буддистской благотворительной организации «Ганден Тендар Линг» семьи православного священника. Буддистские благотворители вообще открыты к сотрудничеству, организуя совместные проекты с самыми разными людьми и организациями. Например, в Элисте в 2009 году прошел благотворительный музыкальный фестиваль «Океан сострадания», в котором приняли участие исполнители этнической музыки стран и регионов распространения буддизма — Калмыкии, Бурятии, Тувы, Монголии и Тибета, а также группы «Аквариум» и «Сплин».

Христианские благотворительные организации также активно взаимодействуют с представителями других конфессий и религий и с атеистами. В католической организации «Каритас» могут даже работать люди любого мировоззрения и вероисповедания – так написано в ее уставе. Главное, чтобы их сердца были открыты делам милосердия.

Православные благотворители перенимают опыт католических и протестантских организаций. Протоиерей Аркадий Шатов позитивно оценил, например, опыт социального служения Мальтийского ордена и говорил о необходимости сотрудничества с ним. Доброжелательный диалог был налажен между православными волонтерами и мормонами при работе в больнице, где трудятся и те и другие. Есть контакт у православных благотворителей и с диаспорой крымских татар. Он сложился, когда крымским мусульманам помогали возвратиться на родину. Совместные добрые дела отодвигают существующие религиозные различия на задний план. Когда в каком-то начинании хотят участвовать добровольцы, у них не спрашивают «справку о крещении» или другой подобный документ.

Вовлечение в благотворительность волонтеров, пусть даже и агностиков или атеистов, для верующего человека есть действие вполне религиозное: эти люди, пусть и не признавая каких-то догматов и не осуществляя традиционных обрядов, участвуют в творении Блага.

Лидия ТИХОНОВИЧ
Андрей СУЧИЛИН