История одной семьи

Сестра милосердия Свято-Димитриевского сестричества познакомила сотрудников сайта Mилосердие.ру с одной из своих подопечных. Софья Львовна Карамьян — экс-президент Ассоциации содействия и помощи инвалидам, страдающим детским церебральным параличом совсем недавно «пробивала» квартиры и мотоколяски для инвалидов, стремилась помочь детям и их родителям, сплотить их. Теперь из-за проблем со зрением Софья Львовна покинула Ассоциацию и оказалась в больнице.

7 лет я лечилась от бесплодия, пока один старичок-профессор не убедил мужа сдать анализы. Оказалось, что детей у нас не было из-за мужа. Нам очень хотелось стать такой же, как все остальные семьи, нормальной счастливой семьей. Муж не долго уговаривал меня взять ребенка в детском доме. Так и появился у нас Лева. Маленький подкидыш, носивший имя милиционера, который нашел его в подъезде и принес в дом ребенка. Я полюбила его, привязалась. Да и как не привязаться, кошку-собаку за неделю полюбить успеваешь. А тут живое существо, которое агукает и улыбается тебе. Через 7 месяцев доктор сказал нам, что у Левы детский церебральный паралич. Начался, пожалуй, самый сложный этап моей жизни. Муж поставил перед выбором: «Или ты возвращаешь малыша в детский дом или я ухожу. Или он или я. Решай». Конечно же, уйти пришлось мужу. Но в одиночестве я не осталась. Благодарна своей семье. Огромное спасибо моим близким, которые помогали всегда. И, что важнее всего, ни разу не осудили меня. Не упрекнули, когда приходилось обращаться за помощью, когда Леву нужно было вести к докторам или доставать для него редкие лекарства. Мой папа возил неродного внука по монастырям, бабушка, воспитанница Смольного института благородных девиц, учила словам молитвы.
Я бросила изучать историю, ушла из аспирантуры, чтобы поступить в медицинское училище. Я должна была знать, что происходит с моим сыном и как с этим бороться. Пытаясь сделать для Левы все, что в моих силах, я познакомилась с другими людьми, чьи дети и внуки были больны ДЦП. Мы решили вместе противостоять равнодушию государства. Не могу назвать «отцов-основателей» Ассоциации родителей инвалидов с детским церебральным параличом по именам даже в воспоминаниях: это известные люди — актеры, политики — не мне говорить о постигшем их несчастье, когда они предпочитают молчать.
Пытаясь найти поддержку у государства, ведя самые настоящие бои за Левино будущее, я в то же время все сильнее хотела своего ребенка. И второй раз замуж вышла только для того, чтобы родить. Характеры у обоих были сложные. Сейчас я знаю, что вела себя неправильно. Нельзя было все время повторять, что рожаю только для себя, нельзя было постоянно спорить. Но тогда я хотела только ребенка. Воспитание требовало родить от мужа, в законном браке. Но муж не захотел долго терпеть мой характер. Когда родился Женя, я развелась во второй раз. С тем, чтобы больше никогда не выходить замуж.
Лева пошел в школу. Мой папа на машине отвозил его в специальный интернат — в обычной школе он не смог бы передвигаться из-за лестниц и слишком узких дверей, в которые не въедешь на инвалидной коляске. Сын мог бы учиться и в обычной школе, но только с сопровождающим, чтобы помогал передвигаться на коляске. А я работала. В интернате Лева находился с утра до вечера. Когда заканчивались занятия, он вылезал из инвалидного кресла и полз в храм. Храм этот был напротив школы-интерната, буквально через дорогу. Туда он приползал и молился.
Учителя пугались, находили его, ругали, даже наказывали, а он после занятий все равно упрямо переползал дорогу, вползал в храм и молился.
В выходные я гуляла с детьми. Лева из инвалидной коляски смотрел на мир, на здорового, веселого брата Женю. В Советском Союзе пропагандировали здоровый образ жизни. Считалось, что больные дети, инвалиды появляются только в семьях алкоголиков, развратников, «отбросов общества». И Лева стал каждый день выговаривать мне: «Я родился инвалидом потому, что ты не думала обо мне. Наверное, ты пила и курила, когда ждала меня. А когда решила родить Женю — образумилась». Мое сердце разрывалось. Одно, два несправедливых обвинения можно стерпеть, но каждый день… Я решила все ему рассказать. Могло случиться самое страшное. Он мог навсегда отказаться от меня, уйти в себя. Или даже уйти из жизни… Но Лева все понял и принял. Уже потом он сказал мне: «В больнице так много детей с ДЦП, которых из-за болезни бросили родные матери. А ты не отказалась от чужого ребенка. Спасибо, мама». Больше мы к этой теме не возвращались.
Жене я тоже не говорила о том, что Лева ему не родной. Он узнал сам, совершенно случайно. Мы в Ассоциации очень переживали из-за того, что никто не хочет усыновлять больных детей. Ребят с ДЦП считали еще и умственно отсталыми. Чтобы переломить общественное мнение, сняли фильм обо мне и Левушке. Кассета оказалась у меня дома. Однажды я вернулась домой, а Женя сидел перед телевизором и смотрел ее. Хлопнула дверь. Он вздрогнул от неожиданности, резко обернулся. Выключил видеомагнитофон. Достал кассету и убрал ее. Мы не стали об этом говорить. Просто Лева и Женя братья. И навсегда ими останутся.
Сейчас мальчики выросли. Женя корреспондент, я не часто его вижу. Теперь Лева заботится обо мне. Звонит каждый день. Может найти для меня любое лекарство, нанять сиделку. Хотя живет отдельно от меня, своей семьей. Он женился на чудесной девушке — Наташе. У нее тоже детский церебральный паралич. В доме у них чисто, прибрано. Наташа хорошая хозяйка. Она и за продуктами в ближайшие ларьки ездит сама. Когда увидели, что два инвалида-колясочника могут жить самостоятельно, создать счастливую семью, среди ребят в нашей Ассоциации прокатилась волна свадеб.

София