Сказать по правде, у меня нет комментария к этой истории. Хотя, пожалуй, есть. Все участники этой истории хотят только добра тому ребенку, о котором идет речь.
Жили-были в детском доме брат и сестра. Брату двенадцать лет, сестре девять – маленькая веселая ласковая девочка. Кто-то, возможно, сочтет, что девятилетка – это вовсе не маленькая. Но если учесть, что в детском доме остались только детки от двенадцати, так и – маленькая. Девочка и вправду ласковая, нежная душа, и очень ей хотелось найти семью добрую.
В конце мая пришла семья. Заключение у них уже было. И подготовку они уже где-то прошли. Там, где они проходили подготовку, их рекомендовали как людей вполне ресурсных. «Ресурсные» – это такой профессиональный жаргон, если кто не знает. В смысле пятерка с плюсом.
Нашу девочку они присмотрели по Банку данных. Про брата вроде знали, но брата взять никак не могли. Почему – не знаю. Чем-то аргументировали. Ну, вечная коллизия – сделать хорошо одному ребенку, или «пойти на принцип» и оставить обоих сиблингов в детском доме. Поговорили с братом: «Понимаешь, такое дело. Сестра твоя вроде хочет к ним. Если ты возражать не будешь, у нее будет семья». Брат сестру любил, брат не возражал. Только он хотел, чтобы они с сестрой могли видеться. Мальчику пообещали, что так и будет.
Семья была согласна, чтобы мальчик приезжал к ним в гости. «Когда только захочешь, – сказали они, – и на каникулы к нам приезжай, чего тебе тут в городе сидеть». Говорят, они еще и сотрудников Службы семейного устройства тоже от всей души к себе в гости приглашали: приезжайте, будем только рады. Правда или нет, не знаю. Сама не слышала.
Вообще-то знакомство семьи с ребенком проходило стремительно. Слишком стремительно. В двадцатых числах мая они приехали в детский дом, и уже до десятого июня забрали девочку. У соц.педагогов кошки на душе поскребывали, но тут было «или-или». Или отдать ребенка прям сразу, или отправлять ее в лагерь, и тогда уж на все лето. Кто в курсе, тот поймет. Семья вроде с рекомендациями. Девочка стала жить в семье.
Семья тем временем переехала из Москвы в одну из ближних областей. Часа три езды на электричке.
Брат спокойно поехал в лагерь, и практически все лето провел там. Приехав, первым делом рванул в Службу – «хочу с сестрой повидаться». Сотрудники Службы семейного устройства радостно потянулись к телефонной трубке. «Нет, – сказали новые родители, – никаких свиданий. Мы к вам не поедем, далеко». «Мы сами к вам приедем», – сказали обескураженные, но еще не понявшие, в чем дело, сотрудники службы. «Нет, – сказала семья, – мы вас тут не ждем. Ребенок наш, и ни к чему ей эти травмирующие контакты с детским домом». «Так ведь брат», – пролепетали сотрудники. «Детдом», – ответили по ту сторону трубки.
Прошел где-то месяц. Было сделано несколько попыток договориться с семьей. Брат начал сильно нервничать. Семья разрешила поговорить с ребенком. Девочка говорить не хотела, хотя с ней разговаривал человек, по детскому дому ей очень близкий. Брат приходил в Службу, сказал, что каким-то образом дозвонился сестре, она очень переживает. Правда, или нет, кто знает. Что, мальчику очень плохо – это факт.
Решили как-то повлиять на семью, чтобы разрешили сестре встретиться с братом. Позвонили в ту московскую опеку, которая выдавала заключение семье:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Помните?
– Помним.
– Тут такое дело. Может, вы как-то с ними свяжетесь, повлияете? – просит сотрудник Службы сотрудника опеки.
– Мы сдали дело в архив, – отвечает сотрудник опеки. Люди-то уехали, дело их в этой опеке закрыто, документы в архиве.
В результате небольшого словообмена, включающего традиционные средства увещевания типа: «Назовите, пожалуйста, Вашу фамилию и должность», дело было изъято из архива и предоставлена информация о том, к какой областной опеке теперь приписана семья.
– Может, Вы им сами позвоните, – спрашивает сотрудник Службы сотрудника опеки, – все-таки, вы их оформляли, вы их хорошо знаете, они могут к Вам прислушаться.
– Нет, – отвечает сотрудник опеки, – и вообще зачем вам туда ездить.
– Но девочка нервничает, ей с братом видеться не разрешают, она по брату скучает.
– Нет, – говорит сотрудник опеки, – если она нервничает, они могут отвести ее к психологу. Там есть психологи, местные.
Сотрудник Службы что-то лепечет про то, что те психологи – люди для ребенка посторонние, ребенок сразу не пойдет на контакт, девочка застенчивая. Ей бы к нашим психологам, к детским, из детского дома. Она ведь их много лет знает.
Подумав еще, сотрудник Службы снова просит сотрудника опеки как-то повлиять на семью в интересах двух детей. Сотрудник опеки отказывается.
По нашу сторону трубки присутствовало три человека. Социальный педагог говорил, руководитель Службы семейного устройства подсказывал нужные, морально выдержанные слова. Третий был местный психолог.
Сотрудник опеки в это время объяснял сотруднику Службы свою позицию. Оказалось, что она сама приемная мать. И ей поначалу было непросто. Был период адаптации. Она обращалась к психологу, в Центр Чего-то-там, в том же районе. Тот психолог дал ей совет. Совет гласил следующее: «В период адаптации, в течение года, ребенка нужно держать в вакууме, и исключить по возможности внешние контакты. Только тогда адаптация пройдет успешно. А в особенности исключить – контакты с детским домом».
– Но брат… – сделал еще одну попытку сотрудник Службы.
– Адаптация. Год. Исключить контакты, – ответил сотрудник опеки, – И всем того же желаем. Так сказал психолог.
Вот такая история. Все хотят добра. Нетяжелой адаптации в семье. Одни хотят, чтобы ребенок спокойно дышал свежим воздухом и к нему не ездили люди из темного детдомовского прошлого. Другие, те самые «люди из прошлого» хотят, чтоб не рвали по живому, и сестра видалась с братом.
***
Сижу размышляю. Что можно сделать в такой ситуации? Надавить на семью при помощи органов опеки? – Так ведь чем дело-то кончится… Как бы хуже не вышло… Не мешать им там «адаптироваться», оставив двух детей психовать и тосковать?.. Я на данный момент выхода не вижу…
Татьяна ГУБИНА
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
