Сегодня много и часто говорится о духовном кризисе современного постиндустриального общества. Современная цивилизация, всецело устремленная в будущее, и не имеющая в самой себе устойчивой цели своего существования, как бы все время находится в поиске.
Она ищет то подлинное предназначение, которое могло бы дать ей прочную опору, образовать тот фундамент, на котором она сумела бы обрести устойчивое бытие. И такую опору, такой фундамент, со своим ясно обозначенным смыслом бытия, может дать христианство, которое, в свою очередь, может рассматриваться в качестве одного из формообразующих элементов традиционной европейской цивилизации.
Основой христианского богословия и богопознания является христоцентризм. В отличие от господствующей в современном мире антропоцентрической модели понимания бытия, христоцентризм предполагает для человека зависимость выбора от христианских религиозных установок. Однако, в свою очередь, само христианство предполагает свободу личности в том смысле, что только от человека зависит, какой путь духовно-нравственной жизни он выбирает. В действительности этих путей всего два: путь жизни без Христа, конечной точкой которого является эгоизм и моральная деградация, или путь жизни во Христе, рассматривающий человека, как образ и потенциальное (при целеустремленной и системной деятельности) подобие Божие.
Следует отметить, что философская интерпретация принципа христоцентризма существенно отличается от его богословского понимания. Отличие состоит в том, что с точки зрения философии и религиоведения христоцентризм рассматривается лишь как феномен духовной культуры. В богословском понимании — это мировоззренческая парадигма, четко ориентированная на Личность Богочеловека Иисуса Христа. Внимательно читая Евангелие, можно видеть, что главным предметом проповеди Спасителя являются не призывы к милосердию, к любви или к покаянию. В нравственном аспекте в Его учении нет ничего такого, что не содержалась бы в книгах Ветхого Завета. Спаситель выражает это более лаконичными, отточенными по форме и выражающими обобщенную мысль изречениями, сопровождает удивительными и удивляющими примерами и притчами, но практически к любому положению Его нравственного учения можно указать параллели из канона ветхозаветной письменности.
Главным предметом евангельской проповеди Христа является Он Сам. Не призывы к любви и чистоте, выраженные ветхозаветными пророками, избирает Спаситель для своей первой проповеди в синагоге в Назарете, а пророчество Исайи о Мессии:
«Дух Господень на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное» (Ис. 61, 1-2), завершив его Своим свидетельством: «ныне исполнилось писание сие, слышанное вами» (Лк. 4, 21). Весьма показателен и вопрос Спасителя к ученикам: «за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?» (Мф. 16, 13; Мк. 8, 27; Лк. 9, 18).
Спаситель спрашивает не о том, каково мнение людей о Его проповедях, а о Его Личности. Следовательно, Евангелие — это прежде всего благовествование о Христе, несущее Весть о Личности, а не о концепции. И именно христоцентризм исторического христианства, столь очевидно отличающийся от моралистического прочтения Евангелия, не нравится многим нашим современникам.
И размышляя о евангельских заповедях милосердия и сострадания, мы вновь в первую очередь говорим о Личности Богочеловека Иисуса Христа. Христос-Спаситель — смиренный брат униженных.
В Евангелии мы читаем об особом, исполненном любви и сострадания, отношении Спасителя к самым, казалось бы, низким социальным группам древнеиудейского общества. Более того, мы видим, что любовь Господа обращена в полной мере и с полной силой, а может быть и в первую очередь, к кругу изгоев этого общества — к людям, которых сторонились добропорядочные жители Иудеи. Здесь необходимо кратко вспомнить об общей картине религиозно-общественной жизни в Иудее в этот период.
Евангельские повествования довольно кратко ее описывают, отмечая две основные группы — саддукеев и фарисеев. Более развернуто она дана в сочинениях Иосифа Флавия, труды которого являются практически единственным источником по древнеиудейской истории начиная с эпохи Маккавеев сер. ІІ в. до Р. Х., до завоевания Иерусалима римлянами в 70 г.
Родовую и денежную аристократию в Иудее времен земной жизни Иисуса Христа составляли саддукеи. В силу своего официального положения, саддукеи не могли не сталкиваться с иноземными элементами и были, поэтому, в значительной мере заражены духом эллинизма. Тем не менее, они стояли на страже Моисеева закона, считая себя его охранителями, — не в последнюю очередь потому, что этот закон был для них, как для потомков первосвященника Аарона, источником влияния и богатства. Наряду с саддукеями, другой влиятельной силой религиозно-общественной жизни были фарисеи. Фарисейское движение сформировалось в борьбе против контролировавших храмовый ритуал саддукеев. В тот период в политической жизни фарисеи не участвовали, сосредоточив всю свою деятельность на исследовании Писания. Согласно Иосифу Флавию, в противоположность аристократам саддукеям, фарисеи были весьма популярны в народе, и их влияние на массы было очень велико.
Говоря же об униженных социальных слоях древнеиудейского общества во время земной жизни Господа Иисуса Христа, «изгоях», необходимо отметить, что многие из них были вполне официально изгнаны из социума. Например, в соответствии с предписаниями Моисеева законодательства больные проказой однозначно полностью были изолированы от общения. На нее смотрели как на наказание Божие. Существенные ограничения налагались и на общение с язычниками, в т.ч. и жителями Самарии, — представителями этнической группы, которую иудеи не признавали единоверческой. Предателями иудейского народа считались часто упоминаемые в евангельских повествованиях мытари, состоявшие на службе у прокуратора Иудеи. Они были всеми презираемы и нелюбимы, а общение с ними как минимум не приветствовалось и даже считалось грехом. В иудейском обществе времен земной жизни Спасителя понятия — грешник, язычник и мытарь являлись практически синонимами. Остается добавить, что, согласно Иосифу Флавию, саддукеи, составлявшие финансовую и политическую элиту Иудеи, расценивали богатство, как видимое благословение Божие. И соответственно этому его отсутствие расценивалось, как наказание за грехи.
Отношение Спасителя к социально дискриминируемой части древнеиудейского общества и всем униженным полно и ярко иллюстрируют Его чудеса, притчи и поучения. Из 36-ти описываемых евангельских чудес Спасителя шесть непосредственно касаются чудесных прикосновений Господа к униженным и отверженным людям:
1. Исцеление прокаженного (Мф. 8, 2-4; Мк. 1, 40-45; Лк. 5, 12-16);
2. Исцеление расслабленного у Овчей купели (Ин. 5, 1-16);
3. Исцеление сухорукого (Мф. 12, 9-14; Мк. 3, 1-6; Лк. 6, 6-11);
4. Исцеление бесноватых в стране Гадаринской (Мф. 8, 28-34; Мк. 5, 1-20; Лк. 8, 26-37);
5. Исцеление дочери хананеянки (Мф. 15, 21-28; Мк. 7, 24-30);
6. Исцеление десяти прокаженных (Лк. 17, 11-19).
Наряду с чудесами, близость Спасителя ко всем униженным и отверженным, проявляется в Его высказываниях, поучениях и притчах. В частности, после призвания к апостольству евангелиста Матфея, отвечая на упрек фарисеев почему Он «ест и пьет с мытарями и грешниками?», Христос говорит: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные… Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9, 11-13; Мк. 2, 16-17; Лк. 5, 30-32). Сюда же относится Его поистине всечеловеческий призыв к тем, кого скорби гнетут всей своей тяжестью, и никакая надежда не смягчает их горечи: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11, 28-29). В ответе на вопрос законника о наследовании жизни вечной и о ближнем, в притче о милосердном самарянине, приводимыми евангелистом Лукой (Лк. 10, 25-37), Господь Иисус Христос говорит о всеобъемлющей евангельской любви ко всем людям. Обращает на себя внимание, то, что законник, в своем вопросе о том, кто именно мой ближний, как бы опасается возлюбить людей, которых он не должен любить. Т.е. именно тех, с кем в древнеиудейском обществе общение либо не допускалось, либо было нежелательным. В ответ Спаситель поучает его, что он должен сам сделаться ближним тому, кто в нем нуждается.
И, безусловно, картиной раскрывающей отношение Христа Спасителя ко всем отверженным является Голгофа и поведение двух преданных вместе с Господом на крестную казнь разбойников. Вера благоразумного разбойника как образец для подражания приводится в пример, как одна из древнейших в церковных проповедях. Всего лишь кроткая просьба-обращение ко Христу: «помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» И человек, за свои злодеяния приговоренный к самой унизительной и мучительной смертной казни, становится первым спасенным человеком из всех уверовавших во Христа: «истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю». (Лк. 23, 42-43).
Свт. Иоанн Златоуст обращает внимание на то, что благоразумный разбойник «не видел ни воскрешаемого мертвеца, ни изгоняемых демонов, не видел повинующегося моря; Христос ничего не сказал ему ни о Царстве Небесном, ни о геенне», но при этом он «исповедал Его прежде всех». Прп. Иоанн Лествичник рассматривает пример благоразумного разбойника как иллюстрирующий возможность быстрых перемен в человеке: «Иуда был в соборе учеников Христовых, а разбойник — в числе убийц; но в одно мгновение произошла с ними чудная перемена». Несомненно, что здесь присутствовало и особое действие благодати Божией, озарившей разбойника, однако, в совокупности со всеми вышеприведенными примерами, можно говорить о том, что Спаситель воистину близок каждому, вне зависимости от его социального статуса. Его особое промышление, зафиксированное в евангельских повествованиях примером взаимоотношений Спасителя со всеми униженными и отвергаемыми, т. е. промышление о тех, кто остается «на обочине жизни», иногда достигая самого дна, естественным образом служит примером для Его последователей-христиан.
Исполняя заповеди Христа Спасителя, Церковь свидетельствует о Нем и Его Царстве, осуществляя служение любви и милосердия к ближнему. Жизнь в Церкви есть непрестанное служение Богу и людям. Социальная работа в Церкви — это деятельное и практическое выражение христианского милосердия и любви, заповеданной Спасителем: «Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 34-35). Милосердное служение помогает человеку обрести любовь, а вместе с ней — самоотверженность, кротость, долготерпение, смиренномудрие и другие христианские добродетели.
Общины верующих во Христа людей всегда были и островками милосердия в этом мире, местом прибежища униженных и оскорбленных. Также и монастыри, являясь центрами аскетического подвига и молитвы, издревле участвовали в делах милосердия и благотворительности, в первую очередь, обращая свой взор к нуждающимся и отвергаемым членам общества. На Руси при обителях устраивались церковные богадельни, приюты, благотворительные трапезные для неимущих. В качестве примера можно привести сведения, содержащиеся в Житии отечественного подвижника сер. XV — нач. XVI вв. прп. Иосифа Волоцкого, знаменитого основателя Волоколамского монастыря: «Было же с самого начала, как пришел отец Иосиф, заведено: ближние окрестные земледельцы, если кто сломает орудие пахотное, косу или еще что, приходили к преподобному и получали цену сломанного; или, если у кого украдут лошадь или корову дойную, тот со скорбью своей приходил к отцу, говоря о скорби своей, он же им платил цену их». Во частые времена голода в Северо-Восточной Руси прп. Иосиф Волоцкий не только кормил всех приходящих в обитель, но также брал на воспитание оставляемых у монастырских врат родителями детей, для которых даже завел отдельную школу.
Говоря о современном социальном служении Церкви, и в частности служении Украинской Православной Церкви, которую я имею честь представлять на этой конференции, следует сказать, что основанием к продуктивной работе в этом направлении для наших приходов и монастырей служат положения базовых церковных документов — «Основ социальной концепции Русской и Украинской Православной Церкви». В Киеве, так же как и в Москве, существует Отдел по благотворительности и социальному служению при Священном Синоде Украинской Православной Церкви, который занимается координацией церковной работы в этом направлении.
В соответствии с документом «О принципах организации социальной работы в Русской Православной Церкви», принятом 4 февраля 2011 г. Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, социальная деятельность Церкви может быть весьма различной. Такова она и есть: это поддержка, укрепление и защита семьи, помощь старикам, инвалидам, людям, страдающим тяжелыми заболеваниями, бездомным, детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, заключенным или освобождающимся из заключения, ВИЧ-инфицированным, малоимущим, погорельцам, мигрантам, семьям, потерявшим кормильца, людям, попавшим в иные трудные обстоятельства, лицам, страдающим наркотической или алкогольной зависимостью, а также другим людям, нуждающимся в помощи.
В соответствии с расширенной сферой социальной деятельности Церкви, Священным Синодом УПЦ были учреждены, дополнительно к основному, еще несколько Синодальных Отделов, профильно занимающихся социальной работой с различными категориями украинского социума. К ним можно отнести Синодальный Отдел «Миссия социальной помощи детям», Отдел по вопросам здравоохранения и пастырского окормления медицинских учреждений, Отдел по делам пастырской опеки пенитенциарной системы, а также Отдел по делам семьи.
Следует отметить, что социальная деятельность нашей Церкви в настоящее время проходит процесс становления, который обусловлен, главным образом, изменившимися и продолжающими изменятся далее, реалиями постсоветского времени и пространства. Но, при всех сложностях настоящего времени, не подлежит сомнению, что Церковь, имеющая своею Главою Спасителя «которая есть Тело Его, полнота Наполняющего все во всем» (Еф. 1, 22-23.), милостью Божией, преодолеет все препятствия и будет возрастать и преуспевать в служении любви и милосердия к ближнему по заповеди Христовой, залогом чего является и ее многовековой опыт социального служения.
