– А еще у нас есть свой бомжик. Приходит, берет книги в читальном зале и сидит, читает. Тихий такой, спокойный. Пахнет, конечно, не очень приятно, но мы ведь не можем ему отказать, – рассказывала тетя Таня, разливая ароматный чай со смородиновым листом, на открытой дачной террасе. У всех у нас есть тети – родные, двоюродные, троюродные. Моя живет в хорошем провинциальном городе, вошедшем в маршрут «Золотое Кольцо», и работает заведующей местной библиотеки.
Знаковый дефицит
Человек так устроен, что постоянно испытывает в чем-то нехватку – во времени, деньгах, силах, здоровье. Бывают целые эпохи, когда дефицит становится знаковым, как было с колбасой в брежневское время. В те годы наша тетя часто наведывалась в Москву – вдруг к ее приезду «выбросят сапоги» и она сможет «отовариться», «урвать» или «схватить». Перед отъездом, торопясь на семичасовой автобус, она традиционно пила у нас чай «со слоном» (ритуальный «файф оклок тии»), ругала жирную столицу, хвалила свой мирный и уютный городок.
Нынешний тотальный дефицит связан, в первую очередь, со временем. Мы действительно ничего не успеваем – если регулярно не опаздываем с ребенком в школу, а сами на работу, на встречу, то уж точно нет времени лишний раз позвонить родителям, навестить друзей, почитать детям книгу. Москвичи не без гордости готовы рассказывать о своем бешеном темпе и почти абсурдном столичном ритме, когда в 2 часа ночи приходиться изнывать в пробке, а в 3, добравшись до спального района в 100 километрах от Кремля, забегать в круглосуточный магазин, чтобы купить что-нибудь на завтрак, утыкаться в хвост очереди к кассе и стоять в ней полчаса.
Но дефицит времени – не единственный, и может быть даже не самый страшный. Другой – менее заметный и более коварный – связан с полным отсутствием тишины. Мы разучились находиться вне шума. Даже гуляя в московских парках и зонах отдыха, мы делаем это под рокот Ленинского или Рязанки. Даже живя в тихом районе и вооружившись тройными стеклопакетами, мы не можем не пользоваться жужжащими холодильниками и компьютерами, не говоря уже о стиральных и посудомоечных машинах. Этот фоновый гул стал неотъемлемой частью нашей жизни, он преследует нас везде. Когда не было ноутбуков и мобильников, выезд на дачу означал погружение в тишину, сейчас с любого соседнего участка слышны бесконечные рингтоны, один и тот же вопрос «Ты где?», а в дачном некрашеном щелястом домике-курятнике круглосуточно работает мегафоновский модем, потому что надо постоянно что-то запрашивать в сети: расписание электричек, прогноз погоды, рецепт окрошки, варианты забора, горящие путевки.
Пожалуй, мне в голову приходит только одно место, где можно почувствовать вкус тишины – это библиотека. Туда надо идти самому и вести детей, не только потому, что читать книги – преинтересное занятие, а еще и потому, что посидеть и послушать, как редко-редко у соседа шелестит порыжевшая от времени страница больше негде. Есть, правда, еще вариант – на кладбище, но это уже будет совсем по фильму «Москва слезам не верит», в котором героиня Ирины Муравьевой Людмила выбирала места для знакомств с потенциальными женихами.
Эпистолярный жанр
– Тетя Таня, а Вы письмо подписывали, – обращаюсь я к тете, намазывая варенье на поджаристый гренок.
– Какое письмо?
– Ну как же, о закрытии библиотек…
В феврале этого года много шума наделало открытое письмо «Об уничтожении детских библиотек». Авторы письма приводили пугающие цифры, прогнозировали разрушение не только детских, но и взрослых библиотек. «В течение последних лет в России каждый год исчезает несколько сотен библиотек взрослых и несколько десятков детских. В одной только Карелии с 2001 по 2009 года исчезло 85 библиотек (данные ГИВЦ Минкультуры). И закрывают их не только из-за уменьшения количества жителей. Это происходит в ходе так называемой оптимизации, а также из-за отсутствия средств, как, например, в Калининградской области, где за один 2009 год закрыли 25 библиотек (ГИВЦ Минкультуры)».
Основной причиной катастрофы, по мнению авторов письма, стал Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 06.10.2003 № 131-ФЗ. Если раньше деньги на развитие давало государство, то теперь местные власти, а значит, пополнение книжного фонда, зарплаты сотрудников, ремонт помещения – все это зависит от того, есть ли деньги в местной казне. В Тюмени, например, есть, там, как в Греции, все есть. А в той же Карелии нет, там ни газа, ни нефти, ни библиотек. Впрочем, считают авторы письма, положение, во всей видимости, станет еще хуже после того, как в прошлом году приняли Федеральный закон №308243-5 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений», который перевел библиотеки вместе с другими бюджетными учреждениями на систему государственного (муниципального) заказа.
«От нее уже пострадали многие региональные библиотеки, перешедшие ранее на эту систему, которым учредители отказались финансировать методическую, исследовательскую и информационную деятельность, оплатив только работу по библиотечному обслуживанию. В результате библиотеки могут потерять статусы республиканских, краевых или областных, а, следовательно, может произойти смена формы собственности (с государственной на муниципальную). Центральные муниципальные библиотеки могут лишиться статуса методического центра по библиотечному обслуживанию детей. А средняя зарплата российского библиотекаря 4-5 тысяч рублей станет еще меньше».
– Открытое письмо? А мы ничего не слышали. А что там написано? – интересуется моя тетя Таня, она же заведующая библиотекой.
– Ну тетя, знаете ли… А я ведь дочитывала письмо с чувством обреченной жертвы, смерть библиотек неотвратима, еще лет десять и не останется никого. Вот приехала к Вам и все думаю – пойти что ли попрощаться, – продолжаю я пытать мою добрую родственницу.
– А зачем мне какое-то письмо подписывать, у нас все совсем не плохо. Вот сделали комнату для детей, чтобы у них было свое пространство, это важно. Если ребенок привыкнет с детства к тому, что в библиотеке ему рады, что тут есть для него место, он и взрослый сюда придет. У нас есть интеренет-класс, читальный зал, постоянно мероприятия проходят, мы рассказываем школьникам о книгах, об авторах, юбилеи писателей празднуем. Все зависит от школы, если школа настаивает на том, чтобы дети читали, то они и ходят в библиотеку, а если школе все равно, то никто, конечно, не придет. У нас тут в округе 4 школы, из трех дети приходят постоянно, а из четвертой – ни одного.
– А взрослые-то приходят? Или только школьники?
– Взрослых у нас примерно около двух третей всех читателей.
– И в каком возрасте?
– Молодых, конечно, мало. После того, как человек отучится в институте, библиотека его уже мало интересует. Наверное, когда свои дети рождаются, вот тогда опять вспоминает про нас. А так, пенсионеры в основном, люди старшего поколения. Но их много, они и в читальный зал приходят, и в абонементе берут книги.
– Большой у вас фонд?
– Если не считать экземплярность (книги в библиотеке обычно не по одному экземпляру ведь), то тысяч 50 книг, а еще журналы и прочая периодика.
– Пополняется часто?
– Например, в прошлом году мы купили 1000 новых книг. Мы на читателей ориентируемся, если видим, что что-то часто спрашивают, мы эту книгу и покупаем. Так сложилось у нас, что почему-то много берут книги по искусству. И у нас появилась такая неофициальная «специализация». В других библиотеках тоже такое часто бывает. Все зависит от интересов читателей.
Тихое торжество странных и симпатичных
Ну, думаю, раз все так радужно, значит, зарплата мизерная. Уж наверняка. Спрашиваю – оказывается, тоже не так плохо. Если работник с высшим образованием (а каким же может быть нормальный сотрудник библиотеки?), он получает около 20 тысяч рублей в месяц, если с высшим библиотечным – 25 тысяч рублей. И как это часто бывает в нашей стране, я сбита с толку: «А как же письмо?» Кстати, письмо подтверждает ужасная статистика Левада-Центра, которая говорит, что не менее двух третей взрослого населения либо стала вовсе обходиться без печатных источников (книги, журналы), переключившись на ежедневное 3-4-часовое телесмотрение, либо выбирает себе для чтения исключительно серийную жанровую словесность – детектив, любовный роман, и т.п., которую, к тому же не получает в библиотеке и не покупает в магазине, а берет на время у друзей и знакомых.
Как же письмо? Как же статистика Левады? Получается, что несмотря на все цифры и законы – вступившие в силу и грядущие, библиотеки живут, против всех ожиданий, но живут. Да, многие закрываются, да, читателей меньше, да, потеряна наиболее активная часть пользователей – людей с высшим образованием от 25 до 40 лет. Но есть надежда, есть ощущение неуверенного торжества этих странных симпатичных людей, таких как моя тетя, над хаосом и разрухой умов и действительности.
Мы все еще имеем возможность взять за руку своего ребенка и зайти с ним с пыльной, шумной и душной улицы в прохладное царство книг, погрузиться в состояние покоя, не спеша полистать хрустящие желтоватые страницы, послушать вместе тишину, взять домой старый томик «Графа Монте-Кристо» или посмотреть в читальном зале альбомы по искусству, и, главное, почувствовать, что тебе здесь рады, что ты и твой ребенок – желанные гости, которых ждали, чтобы приветливо встретить, рассказать и помочь.
«Библиотека – это шар, точный центр которого находится в одном из шестигранников, а поверхность – недосягаема. На каждой из стен каждого шестигранника находится пять полок, на каждой полке – тридцать две книги одного формата, в каждой книге четыреста страниц, на каждой странице сорок строчек, в каждой строке около восьмидесяти букв черного цвета. Буквы есть и на корешке книги, но они не определяют и не предвещают того, что скажут страницы. Это несоответствие, я знаю, когда-то казалось таинственным». Это было написано на испанском в 1941 году. Тогда еще не было сети, не было «Матрицы», человек всерьез мог придумывать метафоры библиотека – вселенная. Но прошло совсем немного времени, и мир стал другим. Дело не только в сорок первом годе, хотя это и символично. Дело не только в том, что рев и скрежет войны сделали из человека новое существо, живущее сейчас в двадцать первом веке вполне искренне и наивно наследуя культуре девятнадцатого. Мир стал другим принципиально и во всем. В нем не осталось спокойствия и тишины. А библиотека – это тихое место.
Анастасия ОТРОЩЕНКО
| Об авторе: Анастасия Отрощенко – многодетная мама, учитель русского языка и литературы в Димитриевской школе. Работала редактором программы на радиостанции «Радонеж», редактором рубрики ряда современных журналов различной тематики, литературным редактором в издательстве. Читать предыдущий выпуск колонки Анастасии Отрощенко |
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
