К чудовищным пожарам в России привела не только погодная аномалия, но и «человеческий фактор», деградация лесного хозяйства и малоэффективные технологии пожаротушения
По прогнозам Всемирной метеорологической организации ООН (ВМО), 2010 год рискует стать самым жарким на нашей планете за последние 130 лет, то есть с того момента, как начали проводиться регулярные замеры поверхностной температуры на различных станциях наблюдения.
Впрочем, промежуточный мировой температурный рекорд уже официально зафиксирован: согласно последним оценкам Национальной администрации по океану и атмосфере США (NOAA), средняя глобальная температура воздуха за первое полугодие 2010 года оказалась самой высокой за весь период инструментальных метеорологических наблюдений (с 1880 года), и наиболее «ударными» оказались последние четыре месяца этого полугодия, тоже побившие более ранние температурные достижения.
Июль в целом по планете оказался не столь жарким: по данным Института космических исследований им. Годдарда американского агентства NASA, средняя температура поверхности Земли была в прошедшем месяце лишь на 0,55°С выше нормы. Однако этот умеренный «среднебольничный уровень» объясняется прежде всего резким похолоданием в Южной Америке и Центральной Азии, тогда как в большинстве регионов Северного полушария ртутные столбики сильно зашкаливали вверх от стандартных значений.
Основной зоной положительной температурной аномалии в июле, безусловно, стала Восточная Европа, точнее, европейская территория России.
В официальном отчете Гидрометцентра РФ отмечается, что июль 2010 года стал самым жарким месяцем в истории России, хотя опять-таки, строго говоря, эта констатация верна лишь применительно к истории инструментальных метеорологических наблюдений, ведущихся с конца XIX века. Правда, на пресс-конференции 9 августа глава Росгидромета Александр Фролов высказал смелое предположение, что аномальная жара, установившаяся в Центральной России, — абсолютно уникальное явление, аналогов которому не наблюдалось на этой территории за последнюю тысячу лет (эта его оценка основывалась на данных озерных отложений). Тем не менее, как полагает ряд отечественных специалистов, в частности заведующий лабораторией глобальных проблем энергетики Московского энергетического института Владимир Клименко, в контексте тысячелетней истории климата России нынешнее лето исключительным все-таки не является, скорее можно лишь утверждать, что такого адского пекла на территории современной России не отмечалось на протяжении последних двух-трех столетий, а в более стародавние времена (например, в третьей четверти XIV столетия) случались и еще более жаркие летние сезоны.
Отметим также, что, хотя для жителей Центральной России затянувшаяся на полтора с лишним месяца адская жара — явление небывалое, по большому счету, оно отнюдь не является чем-то из ряда вон выходящим в мировой истории метеорологических наблюдений. Так, по данным The World Almanac (2009), самый долгий период изнуряющего пекла на нашей планете наблюдался в местечке Марбл-Бар (Западная Австралия): в течение 162 дней, то есть почти пять с половиной месяцев, с 30 октября 1923 года по 7 апреля 1924−го, столбик термометра там не опускался ниже 37,8°C).
Как бы то ни было, июль 2010 года (а также первая декада августа) для многих жителей России, безусловно, оказался на редкость неприятным. Процитируем лишь избранные фрагменты из упоминавшегося выше отчета Росгидромета: «Во-первых, невиданно долго, более месяца, в Центральной России удерживались ежедневные температуры воздуха более 30°, во-вторых, на огромной территории в течение июля многократно были превышены максимумы температуры воздуха за сутки… Кроме того, никогда еще не было, чтобы средняя за месяц температура воздуха достигала абсолютного максимума сразу во всех федеральных округах европейской территории России одновременно. Аномалии среднемесячной температуры на большей части этой территории превысили 4–7°».
Температурный максимум в номинации «крупные города России» был зафиксирован 28 июля в Тамбове (+41,1°С) и повторен 1 августа в Волгограде. Московский пик пришелся на 29 июля: на метеостанции Балчуг термометры показали +39, а еще через неделю, 6 августа, та же отметка была достигнута в аэропорту Домодедово.
В столице средняя за июль температура составила 26,0°С, что на 7,8° больше нормы и на целых 2,5° выше предыдущего среднемесячного рекорда 1938 года. Другим выдающимся достижением июля в Москве стало общее число дней, когда средняя дневная температура превысила 30°C, — их было 22 (это сразу на девять дней больше, чем в экстремальном 1972 году). Абсолютный российский рекорд температуры был официально побит 12 июля: на метеостанции Утта (Республика Калмыкия) ртутный столбик поднялся до 45,4°, что на 0,4° превысило предыдущее достижение, установленное по соседству, на метеостанции Эльтон (Волгоградская область), еще в 1940 году.
Как отмечают специалисты Росгидромета, «чрезмерно жаркий воздух поступал в Центральную Россию с юго-запада и юго-востока (из перегретых степей Западного Казахстана, пустынь Туркмении и Узбекистана), поэтому наши западные европейские соседи тоже страдали от нестерпимого зноя. Средняя температура июля в Европе лишь немного не достигла экстремальных значений 2006 г. и занимает вторую строчку в ранжированном ряду с 1891 г. Аномально жаркая погода стояла в Китае, особенно в центральных и северо-восточных провинциях страны. Температура, осредненная по всей территории страны, повторила абсолютный максимум, установленный в 1930 г.».
По данным американского метеоролога, ведущего аналитика интернет-сайта Weather Underground Джеффа Мастерса, на конец первой декады августа новые абсолютные рекорды зафиксированы еще в 16 странах мира. Еще в январе первой отличилась Колумбия (42,3°C), за ней в феврале-марте последовали Соломоновы острова и остров Вознесения (небольшой клочок земли в центре Атлантического океана), в мае были побиты рекорды в Мьянме и Пакистане (в последнем 26 мая был, предположительно, установлен абсолютный азиатский рекорд — 53,5°C). Июнь отметился новой мощной серией национальных температурных достижений: в Ираке, Кувейте, Саудовской Аравии, Чаде, Нигере и Судане. В июле рекордсменами стали Катар и Финляндия (37,2°C в Йоэнсуу 29 июля), а в августе — Кипр (46,6°C в Лефконике 1 августа) и два наших соседа — Украина (41,3°C в Луганске того же 1 августа) и Белоруссия (7 августа термометры Гомеля показали 38,9°C).
Волны Россби взбунтовались
Вполне очевидным побочным эффектом небывалой для центральных регионов России и Поволжья жары стала жесточайшая засуха: практически повсеместно на этой обширной территории количество осадков в июле оказалось в несколько раз ниже средних значений. Так, в Москве, по данным Росгидромета, сумма осадков, выпавших за месяц, составила 12 мм — это лишь 13% от нормы. Это второй июльский минимум осадков за 120 лет метеонаблюдений. Лишь в июле 1997 года осадков выпало еще меньше — 5 мм.
В связи с этим нельзя не отметить прозорливость авторов доклада Межправительственной группы экспертов по изменению климата (IPCC), опубликованного еще в 2007 году, которые напророчили России скорое резкое увеличение числа аномальных засушливых периодов, а также пообещали, что из-за засухи наша страна столкнется с катастрофическими по своим масштабам лесными пожарами и будет регулярно терять значительную часть урожая зерновых культур (о других сбывшихся прогнозах см. ниже).
В то же время во многих азиатских странах этим летом наблюдалась прямо противоположная картина. Так, сильно пострадали от обильных осадков восточные и центральные провинции Китая, а наиболее тяжелое положение сложилось в провинциях Шаньси к югу от Пекина и Ганьсу на северо-востоке страны, где наводнения и оползни привели к гибели нескольких тысяч людей.
В свою очередь, на западе Пакистана проливные муссонные дожди в конце июля (всего за несколько суток там выпало 3−4 месячные нормы осадков) привели к сильнейшему наводнению, в результате которого погибло более полутора тысяч человек, а еще 14 млн жителей страны остались без крова. Согласно официальным оценкам, это наводнение стало самой крупной природной катастрофой в современной истории страны.
Причем, по мнению ряда зарубежных ученых, между мощными наводнениями в Пакистане и Китае и чудовищной жарой в Центре России, возможно, существует прямая взаимосвязь. Ведущий американский климатолог Кевин Тренберт, руководитель службы климатического анализа Национального центра атмосферных исследований (NCAR, Боулдер, штат Колорадо), утверждает, что эти два природных катаклизма объединило муссонное воздушное течение: в результате регулярных летних муссонных дождей в Азии горячие воздушные массы с поверхности Земли поднимаются в атмосферу, и значительная их часть направляется на северо-запад, в сторону Европы. Однако в этом году почему-то произошло резкое изменение традиционного направления движения этих воздушных потоков, и, вместо того чтобы идти в район Средиземноморья, мощный пласт горячего воздуха из Азии неожиданно ушел на северо-восток — в Центральную Россию.
Другая версия, объясняющая возможную причину экстремальной жары в России этим летом, выдвинута британскими климатологами Джеффом Найтом и Эндрю Уотсоном. Они склонны видеть в качестве ее главного катализатора легендарное явление Эль-Ниньо — периодическое колебание температуры поверхностного слоя воды в экваториальной части Тихого океана, которое оказывает значительное влияние на климат нашей планеты.
В конце прошлого года метеорологи отметили серьезное потепление воды в восточной части тропических тихоокеанских широт и медленное смещение этого мощного водного пласта, которое в итоге, примерно шестимесячным лагом, якобы и привело к избыточному притоку тепла в Восточную Европу из Атлантики.
Самая же солидная на текущий момент схема возникновения Великой российской жары-2010 была подробно изложена в журнале New Scientist 10 августа британским климатологом из Университета Ридинга Майком Блэкберном (схожее объяснение приводится также в недавнем интервью каналу ВВС специалиста британской Метеорологической службы Питера Стотта).
По мнению профессора Блэкберна, всему виной крайне нетипичное поведение так называемых струйных течений, сильных воздушных потоков в земной тропосфере — нижних слоях атмосферы на высоте 7–12 км от поверхности нашей планеты.
Обычно эти струйные течения формируют быстрые воздушные потоки, которые в Северном полушарии постоянно перемещаются по направлению с запада на восток. Кроме того, на траекторию их движения оказывают встречное воздействие долгоживущие атмосферные волны (или вихри) Россби — протяженные низкочастотные возмущения, образующиеся во вращающихся газовых или жидких системах (помимо земной атмосферы за счет действия вращательной силы Земли волны Россби в изобилии возникают также в Мировом океане).
В нормальных условиях «контрволны» Россби не в состоянии сравниться по силе со струйными ветровыми потоками, и благодаря постоянному передвижению последних и происходит устойчивая смена различных атмосферных фронтов (перемена погоды).
Однако в последние несколько недель метеорологи зафиксировали формирование сразу двух статичных волновых гребней — специфического атмосферного феномена, называемого блокингом.
Сначала подобная временная остановка струйных течений была отмечена в июне над восточной частью территории США (что привело к заметному росту температуры земной поверхности в этом регионе), а к середине июля произошла полная блокировка этих потоков на сверхпротяженном змеевидном участке от Западной Европы до Восточной Азии. Иными словами, в тропосфере случилось очень редкое событие: волны Россби за очень короткий промежуток времени смогли дважды полностью остановить продвижение струйных воздушных масс, причем во втором случае этот блокирующий процесс до сих пор не прекратился. И именно он стал основным виновником возникновения над Центральной Россией обширного плотного гребня антициклона (области высокого атмосферного давления в тропосфере), который на протяжении нескольких недель регулярно подпитывался разгоряченными воздушными массами, приходящими из Африки, и упрямо отказывался двигаться с места.
Сам Майк Блэкберн, впрочем, пока не знает, в чем же именно заключается первопричина текущего резкого усиления блокирующих процессов в земной атмосфере. Зато одну из возможных версий приводит коллега Блэкберна по Ридингскому университету астрофизик Майк Локвуд.
Весной этого года он опубликовал в том же New Scientist сенсационную статью, в которой привел весьма убедительные доказательства того, что зимние атмосферные блокинги над территорией Европы, периодически приводящие к сильным продолжительным холодам, серьезно коррелируют с периодами низкой солнечной активности. Теперь же Локвуд утверждает, что на основании анализа исторических данных за последние 350 лет ему удалось найти аналогичную корреляцию между низкой солнечной активностью и летними блокингами, которые, в свою очередь, являются главными виновниками экстремальной жары. А, как известно, в последние несколько лет на солнечной поверхности отмечался практически полный штиль.
Активизировались и сторонники влияния на климат антропогенного фактора. Эту версию, в частности, на днях выдвинул американский климатолог из Техасского университета Майкл Тобис, предположивший, что «небывалая русская жара 2010 года — это первая природная катастрофа на нашей планете, которая однозначно может быть связана с антропогенным воздействием на климат Земли».
С мнением Тобиса в целом согласен и его соотечественник Роб Карвер, регулярный автор интернет-блога на сайте Weather Underground. При помощи методов статистического анализа исторических температурных рядов он пришел к выводу, что теоретическая вероятность установления аномальных рекордов в конце июля — начале августа в Москве составляла менее одной пятнадцатитысячной (на пять тысячных меньше результата, полученного аналитиками нашего журнала для июля), то есть при условии долгосрочной стабильности климатических условий такой температурный экстремум был бы практически невозможным. По мнению Роба Карвера, базовое предположение о неизменности климата в настоящее время себя, по всей видимости, уже исчерпало и в новые «погодные уравнения» в качестве важнейшего элемента необходимо срочно вводить антропогенный фактор.
И все-таки большинство авторитетных аналитиков пока воздерживаются от подобной жесткой привязки, ограничиваясь лишь обтекаемыми предположениями, что знойное российское лето — одно из первых ярких проявлений общей долгосрочной тенденции глобального потепления климата Земли, которая в дальнейшем неизбежно приведет к существенному росту интенсивности и продолжительности периодов экстремальной жары в различных регионах нашей планеты (как, впрочем, и к увеличению числа мощных наводнений и пожаров).
Человек и Лесной кодекс
По мнению всех опрошенных нами специалистов, сама по себе жара источником пожаров не является. Как сказал в интервью нашему журналу начальник отдела лесного хозяйства и защитного лесоразведения Отделения мелиорации, водного и лесного хозяйства Россельхозакадемии Сергей Трешкин, «климатические изменения, связанные с общим потеплением или наблюдаемой нами жарой в этом году, не имеют прямого отношения к возникшим пожарам. Основная причина пожаров — антропогенная деятельность, или, говоря проще, результат нашей бесхозяйственности». А масштаб распространения и сила пожаров определяются способностью лесоохранных структур вовремя выявить очаги загорания и подавить их.
Хотя многим и в России, и за рубежом нынешние пожары кажутся беспрецедентными, это не так. Как отмечает Сергей Трешкин, «масштаб лесных пожаров в этом году такой же или даже меньше, чем в прошлые годы. Столь бурная реакция на них общественности вызвана прежде всего тем, что пожары затронули Москву, населенные пункты центра России, подступили к атомному центру в Сарове и к Воронежской атомной станции».
По мнению директора Института лесоведения Российской академии наук Андрея Сирина, антропогенные причины происхождения большинства наших пожаров имеют многогранный характер. Во-первых, это несоблюдение лесозащитных мероприятий как работниками лесоохранных ведомств, так и руководителями муниципалитетов. Во-вторых, несоблюдение лесоохранных мероприятий во время проведения сельскохозяйственных и других работ вблизи леса. В-третьих, беспардонное поведение граждан на природе — от разжигания костров до бросания окурков из машин, из вагонов поездов.
На вероятность возгорания леса оказывает влияние и его состояние. Специалисты отмечают, что, если бы не снежная зима, достаточно влажная весна, дождливое начало июня, ситуация была бы еще тяжелее. Ведь горят у нас в основном хвойные леса — сосняки, которые в принципе пирогенны, низовые пожары там случаются периодически. Это их нормальное состояние. Но катастрофическая жара приводит к высушиванию поверхности сосняка, и это способствует переходу низового пожара в верховой. А в подмосковных лесах за последние два десятилетия существенно усилился подлесок из рябины, который буквально за несколько дней высох. И сейчас его сухая листва — дополнительный фактор, который усиливает вероятность верхового пожара.
В принципе, профилактика лесных пожаров и их распространения на населенные пункты достаточно проста. Лес не будет гореть, если очистить его от сухостоя и валежника, устранить подлесок, проложить две-три минерализованные полосы* с расстоянием между ними 50–60 м, а надпочвенный покров между ними периодически выжигать. Пожар распространяется по надпочвенному горючему материалу. Его проще всего удалить с помощью огня. Сотрудники лаборатории лесной пирологии Института леса имени В. Н. Сукачева СО РАН обследовали многие погибшие от пожара населенные пункты. Главной причиной распространения пожара оказалось наличие вокруг них сухой травы. Гибель этих населенных пунктов можно было предотвратить, если бы эта сухая трава была скошена либо выжжена.
Однако эти меры, которые начали принимать сейчас, уже после пожаров, дадут долговременный результат только в том случае, если за полосами и просеками будет постоянный уход. А пока, как жалуются в МЧС, на карте просека, а проехать по ней технике невозможно, настолько она заросла.
Сейчас уже очевидно, что чрезвычайные проблемы в лесу породила непроработанность нового лесного законодательства и его основы — Лесного кодекса, который многие специалисты оценивают как плод лоббистских усилий в первую очередь лесодобытчиков, не заинтересованных в строгой лесной охране. Новое законодательство ликвидировало государственную лесную охрану и назначило арендаторов лесов и региональные органы власти ответственными за предотвращение лесных пожаров. И даже многое из того, что необходимо было сделать для полного введения в действие нового российского лесного законодательства (с 1 января 2009 года), так и не сделано. Лесные планы утверждены только по нескольким субъектам федерации. Лесохозяйственные регламенты лесничеств и лесопарков в большинстве случаев не только не утверждены, но уже и не могут быть утверждены в срок с соблюдением установленных действующим законодательством требований.
К числу мер, за которые отвечают арендаторы и региональные власти, относится противопожарное обустройство лесов, в том числе строительство противопожарных дорог, посадочных площадок для вертолетов, прокладка просек, содержание пожарной техники и запасов горюче-смазочных материалов. По словам координатора по лесной политике российского отделения Всемирного фонда дикой природы в России Николая Шматкова, «как правило, такая дорогостоящая деятельность — непосильное бремя для небольших и средних арендаторов, и противопожарное обустройство носит формальный характер». К тому же в Центральной России, где как раз и разбушевались масштабные пожары, нет крупных компаний-арендаторов. Нет и лесничих. Говорит руководитель интернет-портала Forest.ru Владимир Захаров: «К примеру, бывший Орехово-Зуевский лесхоз с зимы 2008 года на замке. Произошло реформирование отрасли, укрупнение, и в результате лесников в лесу не осталось. На крупный административный район приходится несколько человек, которые не в состоянии находиться на всей территории». Немногочисленные лесничие фактически превратились в чиновников, занятых оформлением многочисленных справок и отчетов, а не контролем за вверенными им лесами. Более того, постановление правительства о Лесном пожарном надзоре было принято лишь 3 августа 2010 года, притом что новый Лесной кодекс был принят несколькими годами ранее. Все это время лесники не обладали должными полномочиями на то, чтобы проводить профилактику пожаров (штрафовать за нарушение пожарной безопасности в лесу и т. д.).
В отсутствие низовых лесничеств система перестала гибко реагировать на катаклизмы. Раньше действовала система наблюдательных пунктов и вышек для выявления пожаров на ранних стадиях, когда их еще можно быстро потушить, был штат сотрудников, специально обученных тушить лесные пожары, со специальным оборудованием для пожаротушения и экипировкой. «Если раньше точечные пожары могли тушить местными силами, то теперь это некому делать, — рассказывает г-н Захаров, — и потому пожары из точечных стали вырастать до крупных».
Сокращение лесной охраны привело к тому, что, как заметил директор Института лесоведения РАН Андрей Сирин, страна потеряла возможность постоянного, каждодневного контроля за 70% своей территории, которую составляет гослесфонд. Ухудшению ситуации поспособствовал и распад некогда единой системы авиационной охраны лесов от пожаров, главный смысл которой — предотвращение критической пожарной ситуации (в отличие от МЧС, ориентированной уже на борьбу с развивающимися чрезвычайными ситуациями). «Уникальный и проверенный десятилетиями опыт такой организации, как «Авиалесоохрана», был разрушен, — говорит Владимир Захаров. — Эти люди знают лес и особенности лесных и торфяных пожаров. МЧС не ориентируется в лесу. К сожалению, единая ранее элитная структура оказалась раздробленной по регионам, что негативно сказалось на оперативности применения сил и средств».
В статье, подготовленной в апреле этого года и опубликованной в июле в известном американском журнале Wildfire («Природные пожары»), ведущий научный сотрудник лаборатории лесной пирологии Института леса им. В. Н. Сукачева СО РАН Александра Волокитина вместе со своими сотрудниками писала: «В настоящий момент уже никто не сомневается, что российское лесное дело постигла организованная рукотворная катастрофа. Такого стратегического и системного развала лесной отрасли еще не было с момента ее образования. Восемьдесят процентов управленческого персонала госслужбы в регионах — не профессионалы, а «менеджеры широкого профиля», от которых уже долгие годы страдают все отраслевые министерства. Огромные лесные территории по всей стране за бесценок продаются под охотничьи угодья. Государственная лесная охрана практически распущена! Кто будет охранять лес, тушить лесные пожары, число и интенсивность которых растет?»
Ученые Института прикладной математики имени М. В. Келдыша в своем исследовании «Управление рисками лесных пожаров на территории Российской Федерации» еще в 2008 году пришли к выводу, что «после ввода в действие нового Лесного кодекса и фактической ликвидации лесничеств и ликвидации «Авиалесоохраны» как единой структуры любой достаточно засушливый год может стать катастрофическим». Тем более что «подразделения МЧС не готовы к тушению лесных пожаров в большом объеме, так как не обладают ни соответствующей техникой, ни средствами мониторинга, ни знаниями».
К сожалению, самые мрачные прогнозы ученых оправдались.
Не так тушим
Ни сознательность граждан, ни профилактические противопожарные мероприятия, ни лесная наука не дают полной гарантии от возникновения лесных пожаров, которые случаются во всем мире. В том числе в США и Канаде, которые могут рассматриваться как образцы организации лесозащитных мероприятий, опирающихся на мощнейшую лесозащитную службу, которая, к примеру, в Канаде включает 100 авиатанкеров, 60 других самолетов и 75 вертолетов. А на вооружении российского МЧС, как мы все обнаружили во время нынешних пожаров, находится всего четыре Бе-200, а у лесной службы их нет вообще.
«Надо четко понимать, — говорит директор санкт-петербургского НИИ лесного хозяйства Анатолий Сабанин, — что тушение как крупного лесного, так и торфяного пожара — это сложная инженерная операция. Может, я скажу банальность, но для этого нужны специально обученные специалисты. В советское время это хорошо понимали и таких специалистов готовили, шли исследования в области различных противопожарных средств: создавались методики, различные огнетушащие составы и даже способы тушения лесных пожаров взрывом. В частности, питерский НИИ лесного хозяйства занимался технологиями тушения лесных пожаров около сорока лет, многое сделали коллеги в Красноярске (сейчас там институт ликвидировали) и Хабаровске».
Раньше субъекты лесопользования были обязаны иметь пожарно-химические станции. Они должны были быть оснащены полным набором автомобилей, техники, огнетушителей, химией, о которой сейчас, судя по отчетам с мест пожаров, похоже, забыли. «Как они оснащены сейчас, мы не знаем, — говорит Анатолий Сабанин. — Но, поскольку о станциях тоже ничего не слышно, смею предположить, что, скорее всего, пожарно-химические станции отсутствуют как действующие структуры». В комплекте пожарно-химических станций всегда числились различные индивидуальные средства, в том числе ранцевые опрыскиватели, которые надевали на себя лесники и шли локализовывать пожар, не давая ему перейти в верховой, что им чаще всего и удавалось сделать. Конечно, когда начинается верховой пожар, опахивать разгоревшиеся участки леса уже бессмысленно, тогда устраивается так называемый встречный пал — с предварительным созданием вокруг поджигаемого участка минерализованной, политой огнетушащими смесями с применением авиационно-вертолетной техники полосы.
Еще в советские времена для борьбы с лесными пожарами были разработаны так называемые огнетушащие составы долговременного действия. «Несмотря на название, открытый огонь в эпицентре пожара ими не поливают, — говорит Анатолий Сабанин. — А предназначаются они прежде всего для активного тушения только кромки лесных пожаров и создания заградительных и опорных полос для их локализации».
Водой верховой пожар поливать вообще бессмысленно, утверждает Сабанин. Без химических присадок она до семи раз менее эффективна при тушении, чем огнетушащие составы, к тому же при использовании традиционных авиационных сливных средств в зону огня воды попадает совсем мало. Дело в том, что сбрасываемая вода в зоне пожара просто экранируется восходящим конвективным потоком горячего воздуха, и, как следствие, не достигается не то что «необходимой точности группирования центров падения водяных масс по отношению к местоположению очага пожара» — она, испаряясь, просто не долетает до земли.
Другое дело огнетушащие составы. Эти смеси свободно сливаются с самолетов-танкеров либо, что делает такую работу намного более эффективной, чем при простом «поливе» с самолета, производится направленный слив под давлением со специальных высоконапорных вертолетных модулей. До полива, если успевают, конечно, делают так называемую минерализованную полосу, то есть пропахивают мотоблоками — лесопожарными полосопрокладывателями или землеройными машинами, но создать заградительную полосу можно только из этой огнетушащей пены, поливая ею лес на траектории наступления огня. «Тогда покрытый образовавшейся пеной полог леса препятствует выходу огня в кроны древостоя и дальнейшему распространению верхового пожара», — говорит заместитель директора санкт-петербургского НИИ лесного хозяйства по науке Анатолий Жигунов. Эта пена устойчиво сохраняется в течение длительного времени (12 и более часов при более высокой концентрации состава), и созданная с ее помощью полоса как бы экранирует наступающий высокотемпературный фронт огня (а при верховом пожаре он достигает 1400°С) и не дает ему перейти границы заградительной полосы.
Сами эти смеси, конечно, запатентованы, но состав веществ, из которых они состоят, никакого секрета не представляет и включает в себя бентонитовую глину, технологические отходы от производства минеральных удобрений, фосфогипс и сополимеры акриловой кислоты с так называемыми белыми неорганическими периодами. Это совсем недорогие составы, состоящие из смачивателей, снижающих поверхностное натяжение жидкостей и увеличивающих их смачивающие свойства; загустителей, повышающих вязкость жидкости и замедляющих ее испарение; и антипиренов, разлагающихся под действием пламени с поглощением тепла и выделением негорючих газов. Причем, как водится, наши огнетушащие составы гораздо дешевле американских аналогов, к примеру «Фосчек», и по эффективности им не только не уступают, но и, как показали проведенные экспертизы, превосходят их. Продолжают создаваться и новые смеси. «В частности, — говорит Анатолий Жигунов, — мы совместно с ОАО «Ивхимпром» создали огнетушащий состав «Файрэкс», обладающий пенообразующими и смачивающими свойствами. Состав «Файрэкса» повышает огнетушащую способность воды в три раза, может, он менее эффективный, чем прежние составы, но совершенно безопасен для лесной флоры и фауны, и на его применение получено разрешение Минздрава России». Впрочем, как утверждает г-н Сабанин, «наши пожарные не закупают ни отечественные, ни импортные составы».
Андрей ВИНЬКОВ, обозреватель журнала «Эксперт».
Ирик ИМАМУТДИНОВ, специальный корреспондент журнала «Эксперт»
Александр МЕХАНИК, обозреватель журнала «Эксперт».
Тигран ОГАНЕСЯН, специальный корреспондент журнала «Эксперт»
