Надежда Афанасьевна ДРОБЫШЕВСКАЯ в 1971 году закончила Витебский медицинский университет. Работала акушером-гинекологом, затем занялась психотерапией, училась на кафедре психиатрии Московского института усовершенствования врачей. Работала в санатории ЦК партии в Крыму (4-е управление), где в 1975 г. один сотрудник ЦК КПСС подарил ей Евангелие, что стало для нее одним из первых шагов к Православию.
В качестве детского врача-психотерапевта 6 лет работала в Республиканской психиатрической больнице (г. Минск).
Автор книги «Детская правда» (Минск, Изд-во Белорусского экзархата, 2003), которая рассказывает о пациентах детских психиатрических больниц, попавших туда за асоциальное поведение (воровство, хулиганство, наркоманию). Не столько дети виноваты в своей ужасной жизни, утверждает Дробышевская, сколько их родители, не уделяющие им внимания, заботы и любви.
Автор смело заявила обществу о проблемах «трудных» детей о том, как они таковыми становятся. «Детская правда» произвела резонанс — тираж быстро разошелся в Беларуси. Книга распространялась и в Москве. Надежда Афанасьевна получала живые, заинтересованные отклики от российских читателей.
После выхода «Детской правды» Дробышевская получила предложение от губернатора Минской области работать в облисполкоме, и 5 лет исполняла обязанности ведущего специалиста главного идеологического управления облисполкома. Сейчас на пенсии.
— Надежда Афанасьевна, с тех пор как вы написали «Детскую правду» прошло шесть лет. И вот готова рукопись новой книги. Расскажите, как и почему созрело решение написать ее?
— Я думаю, для того, чтобы говорить о второй книге, нужно несколько слов сказать о первой, потому что они неразрывно связаны. Знаете, «Детская правда» была написана по инициативе детей. Однажды во время беседы с детьми в психиатрической больнице один мальчик спросил: «Что это у вас работает?» Я ответила: «Магнитофон. Буду о вас писать». Я сказала просто так, лишь бы ребенок не отвлекал. А через пару дней он вернулся к разговору и спросил: «А как будет называться Ваша книга?» Слово «книга» у меня никогда не возникало, и я была удивлена: надо же, ребенок два дня думал об этом! Я спросила: «А как бы ты назвал?» — «Детская правда». После этого я стала собирать материалы, из которых и родилась книга. В ней был показан опыт православной психотерапии с детьми девиантного поведения. Моей целью было показать обществу, что подобное поведение — не следствие психического заболевания, и что вылечить это в соответствующей больнице невозможно. Проблема — в отсутствии духовно-нравственного воспитания.
«Детская правда» была передана мною во все самые высокие инстанции, в том числе, в Национальную Комиссию по правам ребенка. После выхода этой книги я была приглашена Николаем Федоровичем Домашкевичем, бывшим тогда губернатором Минской области, для работы в областной комиссии по делам несовершеннолетних. Здесь я стала собирать материалы, наработанные комиссией. Меня просто потрясали эти факты. Говорят, что у нас хорошо работают госструктуры по части семьи и детей. Но почему такая негативная ситуация в обществе? Ведь невозможно подсчитать (а может, если бы кто-то взялся, то и подсчитал бы), чего стоит нашему государству в материальном плане содержание и будущее 22000 детей, рожденных вне брака; 24000 детей, родители которых в разводе; 30000 детей — социальных сирот при живых родителях! По сути дела, это дети, которые дезадаптированы в обществе.
Я выступала перед молодежью, идеологами, чиновниками, педагогами, открыто говорила о своей позиции. И видела, с каким интересом воспринимали мою информацию аудитории в регионах. Написание второй книги — это идея педагогов. Они просто заставили меня записать то, о чем я говорила. И я решила обобщить материалы, собранные в разных районах Минской области.
— Ваша вторая книга завершена, расскажите подробнее о ее содержании.
В материалах второй книги я показываю свою работу в облисполкоме по возрождению семьи и восстановлению духовно-нравственного воспитания детей в семье и в школе.
Когда я поняла, что у государственных структур нет воздействия на причины, вызвавшие кризис семьи, то задалась вопросом: каким образом можно проводить воздействие на эти причины? Изучив законы, правовые нормы, я находила различные формы работы. Например, принимала участие в заседаниях комиссии по делам несовершеннолетних, где рассматривались случаи правонарушения школьников, брала на заметку эти случаи, эти школы. Затем договаривалась с директором школы, и мы проводили встречи, на которые собирали родителей и педагогов, часто приглашали священника. Он рассказывал, что такое семья с точки зрения Церкви, говорил о задачах семьи, о важности воспитания детей, о том, что за них мы несем ответственность, прежде всего, пред Богом.
Сегодня ни для кого не секрет, что проблемы семьи в течение последних десятилетий вынесены на публичное обсуждение и решение кого угодно, только не семьи. Поэтому на своих встречах мы всегда делали акцент на том, что нужно менять сознание людей, возвращать им понимание ценности семьи, роли родителей в воспитании детей.
Эти встречи стали очень дорогими, желанными для родителей, и даже если вначале кто-то высказывал к ним недоверие или равнодушие, впоследствии отношение людей менялось. Казалось бы, заболтали уже проблему семьи, но там, где такие беседы шли не для галочки, а по делу и искренне, потребность, жажда общения была колоссальная!
Мы проводили «Школу матери», «Клубы семьи», различные мастер-классы. В течение 5-ти лет в регионах Минской области велась уникальная в рамках нашей республики работа — совместная деятельность педагога, священника и врача. И если бы вся работа, которую мы проводили по всей Минской области, была сосредоточена в одном регионе, то я убеждена, что результаты были бы значительными. Но посеяны какие-то островки по всем регионам.
— Каков был принцип вашей работы с аудиторией? Какими способами вам удавалось достучаться до сердец слушателей?
— Этот опыт я подробно описываю в своей книге. Нигде, придя к детям, я не говорила: «Сейчас я вас научу, как в будущем быть родителями». Нужно общаться так, чтобы слушатели в аудитории не мой монолог выслушивали, а работали сами. Поэтому я говорила: «Ребята, сейчас в обществе есть такая-то проблема. Хотите ли вы ее обсудить? Если хотите, давайте обсудим. Что вы по этому поводу думаете? Как вам дальше жить? Хотите ли вы так жить?» И я получала потрясающую реакцию аудитории. Вначале школьники могли быть циничными, но потом переходили на доверительный тон. Когда мы начинали говорить о нашей жизни, то эти ребята становились моими единомышленниками. Причем настолько, что некоторые мои коллеги врачи-психиатры в силу своего духовного невежества думали, что я в аудитории гипнозом поработала.
Сами дети, называя причины своих бед, потрясающе точно указывают на то, что подтверждает и Центр социологических и политических исследований Белорусского государственного университета: на первом месте среди причин плохого поведения детей — семья. Безусловно, если у ребенка очень прочный корень — значимы ценности семьи, — то он не будет украдкой лезть в интернет или смотреть развращающие телепрограммы и фильмы.
До сегодняшнего дня нет четкого определения, что такое семейное неблагополучие. Я беседовала с детьми из проблемных семей и просила их, чтобы они сказали, как на их детском языке будет называться семейное неблагополучие. Удивительно, но дети, не задумываясь, ответили: это семья без правил.
Со взрослыми мы обсуждали то, что сейчас часто в семье мы имеем вот такую «симптоматику»: не слушается, ворует, матерится, уходит из дома, из школы. Я с медицинской точки зрения поясняла, что против этой «симптоматики» нет лекарства! Не ищите результата в психиатрии, нужно решать ситуацию в семье!
Я нигде не оказывала никакого давления, а просто констатировала факты — и люди ориентировались. Но ведь одному человеку хватит одной беседы — и она ему всю жизнь перевернет, а другому можно 20 лет говорить — и ничего. Наша задача делать то, что от тебя зависит.
И еще я всегда приводила такой образный пример: если хирург делает операцию и, вскрыв брюшную полость, видит, что там кровотечение, он быстро тампонирует эту кровь, но не сосредотачивает свое внимание на мелких сосудиках, а ищет, где поражен крупный сосуд. Потому что такое обильное кровотечение дают только крупные сосуды. В своей книге я говорю, что есть тактическая задача, а есть стратегическая. Тактическая — это как оздоровить сегодняшнюю среду. Один профессионал беспокоится, что у нас игромания, второй — что у нас алкоголизм, третий — что суициды, четвертый — что проституция. Но заниматься каждым по отдельности — то же самое, что тампонировать мелкие участки при кровотечении. Конечно, что-то нужно в этом плане предпринимать. А параллельно с этим должна быть стратегическая задача — духовно-нравственное воспитание.
— У вас в книге есть глава о приемных родителях. Что побудило вас писать на эту тему, ведь усыновление в настоящий момент — один из самых действенных и одобряемых в обществе способов помощи сиротам?
— У нас сейчас делается акцент не на духовно-нравственное воспитание детей в семье и школе, не на восстановление этого процесса, а на усыновление. Государство проводит учебу для приемных родителей, с ними работают психологи. Мне тоже приходилось работать в этой области. И вот какой парадокс происходит. Я не претендую на абсолютную истину, но с моей точки зрения, и родители, и приемные дети — заложники. Почему? При самой идеальной приемной семье она не заменит родную.
При любой приемной, самой лучшей маме, по словам христианского философа Ивана Ильина, ребенок всегда будет ждать: не появится ли из-за угла его настоящая мама. Это аксиома, природа человеческая. Гарантией полноценного воспитания надо назвать только родную, биологическую семью. Поэтому надо укреплять не практику усыновления, а нужно СМИ и бюджетные средства направлять на духовно-нравственное воспитание детей в семье и школе.
Приемные родители — это самая благодарная аудитория, но, с другой стороны, почему бы нам не учить настоящих родителей быть хорошими родителями? Найти формы и методы работы, чтобы помогать им с собственными детьми.
Я пишу о том, что механическое внедрение детей в семью, и те формы работы светских психологов, которые не связаны с христианской психологией, являются заблуждением. Большинство приемных родителей не имеют представления, что им предстоит. А им предстоит «минное» поле, куда они собираются идти, не будучи саперами. И в этом смысле я тоже вижу ценность своей книги как предупреждения (это ни в коем случае не должно быть запугиванием), которое поможет своевременно искать и постигать духовно-нравственные формы и методы воспитания — единственные, которые могут дать хороший результат в работе с детьми, подвергавшимся в биологических семьях депривации (лишению заботы, ласки матери).
В книге я также даю две статьи по депривационному синдрому и по конфликтам, потому что семейное неблагополучие, по сути дела, начинается там, где в семье начинаются конфликты. Если же они не разрешаются, начинается манипуляция детьми, и как следствие — катастрофические последствия для психики ребенка.
— В книге вы призываете менять сознание людей и часто апеллируете к тому, какой была жизнь семьи до революции. Но разве реально членам современного общества ориентироваться на то, как жили наши предки хотя бы в XIX веке?
— Я провожу параллель, анализирую состояние дел с воспитанием до революции 1917 года и после. Это не значит, что у меня ностальгия, и что я идеализирую прошлое, но если сравнить семью тогда и теперь, то это потрясающее различие! Однако я не показываю только один негатив, я говорю о том, что можно сделать.
Конечно, ситуация в обществе, бывшая до 1917-го года, канула в историю и никогда не вернется. Но вопросы радости и слез детей — такие же, какие были и в IV веке, и в XII, и в XX. По какой причине радуется ребенок? Когда он с мамой. А страдает? Когда без мамы.
Я знаю одного специалиста областного социально-педагогического центра, которая 30 лет работает в этой области и много лет является директором этого центра и социального приюта. Она постаралась проследить дальнейшую судьбу детей из приюта. Итог печален: только единицы — состоявшиеся люди и не опасны для общества. Я поинтересовалась, опубликовала ли она где-нибудь результаты своего исследования? И сказала ей: «Вот для того, чтобы в нашем обществе что-то менялось, чтобы укреплялись семейные ценности, люди должны знать такие факты. Если они будут знать, что результаты работы детдомов и приютов отрицательные, то будут что-то менять».
— А какие перекосы в сознании современных людей, по-вашему, нужно менять в первую очередь?
— У родителей сильны потребительские тенденции: мы приведем к вам (к врачу, педагогу или священнику) ребенка, а вы что-нибудь сделаете. Наши руководители тоже часто ищут некого мага, который насильственным образом всю аудиторию переделает. Но специалисты без участия родителей ничего не сделают! Менять сознание мы должны все вместе. Важен образ жизни папы, мамы, детей, учителей. Специалисту можно рассчитывать на успех там, где он найдет единомышленников, которые действуют с ним в одном направлении. Потому что, если мы с ребенком работаем, а он возвращается в нездоровую среду, то это то же самое, как если бы мы оградили его от инфекции, а потом в ту же инфекцию поместили.
Требуется перемена сознания. И без участия Церкви это сделать невозможно. Но некоторые отстраняются: пусть Церковь этим и занимается. Я об этом в своей книге тоже пишу: если вы считаете, что кто-то обязан все сделать за вас, вы заблуждаетесь, — никто не сделает этого за вас. Воспитание — это крест родителей, и им его нести.
А то нынче бывают такие парадоксы. Ко мне обращается мама за консультацией. После встречи я говорю ей, что надо длительно работать не только с ребенком, а со всей семьей, что нужна комплексная терапия. У нее сразу разочарование. И тут она задает мне вопрос: «Так мне покупать ему сигареты или нет?» Я удивленно спрашиваю: «К чему этот вопрос?» Она: «Так мне же мать покупала»…
— В своей книге вы приводите список законов и постановлении, которые должны выполняться в нашем государстве в целях духовно-нравственного воспитания детей. А каких законов, нужных для оздоровления семьи, на ваш взгляд, не хватает?
— Очень большая проблема сейчас с детьми, рожденными вне брака. У нас в Кодексе о браке и семье написано, что государство женщинам, родившим вне брака, дает дополнительные гарантии. И получается, что одинокая молодая женщина с ребенком имеет преимущество перед состоящей в браке.
В книге я напоминаю о Василии Андреевиче Жуковском и других личностях, которые составили славу нашего отечества. Он был незаконнорожденным, но воспитание сделало из него человека, для которого главным в жизни было: «Бог и душа — вот два существа; все прочее — печатное объявление, приклеенное на минуту». Пишу я это для того, чтобы поддержать тех женщин, которые в одиночку воспитывают детей. Патриарх Алексий ІІ говорил, что нужно не осуждать, а поддерживать таких женщин, которые всю жизнь посвящают ребенку, занимаются его воспитанием.
Но чаще всего, мы встречаемся с такими вариантами, когда женщина много рожает, причем, от разных мужчин. Такие страшные, катастрофичные судьбы у этих детей! В книге я показываю, что мы должны нашим детям давать евангельские ориентиры: ты можешь поступать как угодно, но за все когда-нибудь придется платить и отвечать не только тебе, но и твоему ребенку.
В книге у меня есть пример женщины, которая неоднократно определяла своего сына в психиатрическую больницу. По семь месяцев этот мальчик жил в отделении. Я помню его глаза… Вся душа перевернется, если вникнуть в глубину трагедии этого ребенка! И, к сожалению, нет рычагов, чтобы воздействовать на эту женщину.
Из книги:
«С 5 лет мальчик на учете у психиатра в связи с приступами крика и падения. Мать привозит мальчика в больницу, жалуясь на его поведение, требует от врачей «это исправить», после чего не навещает его в больнице (в прежние разы навещала крайне редко). Избегала встреч с врачами, не реагировала на письменные просьбы забрать ребенка».
Могу утверждать, что мама инициировала и принудила, как выражаются теперь, «достала» врачей, которым просто навязали изначально не медицинскую проблему. Что бы ни говорили о медицине (сегодня часто можно слышать огульное охаивание и недоверие врачу), врачи откликаются всегда на семейное горе и пытаются помочь, принять участие. Но кто-то должен был сказать матери, сказать так, чтобы она поняла, что это ее плод и ее жизненный крест. Врачи и педагоги готовы помогать матери, никто не отказывается. Но мать смело перекладывает свою проблему на государство. Может, она не случайно к государству обращается, ведь в ст. 63 Кодекса о браке и семье записано: «Женщинам, родившим детей вне брака и не состоящим в браке, то есть относящимся к неполным семьям, воспитывающим несовершеннолетних детей, государство предоставляет дополнительные социальные гарантии». Вот она эти «гарантии» и требует. В итоге, государство и забрало Пашу в интернат для хронических психических больных».
— Надежда Афанасьевна, где можно найти вашу новую книгу? И какие надежды вы связываете с ее публикацией?
— Книга завершена и готова к печати. Правда, она еще не имеет названия и нужно решить вопрос, кто ее опубликует. Быть может, найдется издатель в России.
Чего я жду от новой книги?.. Очень хочу преодоления правового невежества — пусть люди знают, что у нас хорошая правовая база для проведения духовно-нравственного воспитания.
Еще хотелось бы, чтобы средства, которые выделяются бюджетом на воспитание, переориентировали на духовно-нравственное воспитание.
Хочется поднять авторитет и роль педагогов. Они лучше других понимают проблему духовно-нравственного воспитания детей в семье и школе. И мое твердое убеждение, что кроме педагогов у нас этот вопрос никто не поднимет. Но для этого нужно поменять структуру межведомственного взаимодействия. Когда 10 госорганов участвует в воспитании, значит — не воспитывает никто. Результаты их взаимодействия — виртуальные. В книге я высказала мнение, что создание новых и новых структур выгодно взрослым, но не детям. Причем, безнравственным взрослым, которые не заботятся о будущем семьи, детей, своей страны. Они не понимают, что взять и механически определить ребенка в какой-то детдом, не значит — решить его проблемы.
И последнее. Нам очень нужны кадры, такие учителя, которые будут способны помогать детям и родителям в разрешении проблем духовно-нравственного характера. Подготовка таких педагогов может осуществляться с помощью Церкви.
Елена НАСЛЕДЫШЕВА
Ссылка по теме: Обнимите и поплачьте
