Духовник самоселов

Отца Николая Якушина многие знают как «чернобыльского батюшку». Именно он стал одним из главных инициаторов возрождения святыни после долгих лет запустения. На протяжении пяти лет отец Николай является настоятелем прихода, главную часть которого составляют самоселы, проживающие в тридцатикилометровой «зоне отчуждения», а также обслуживающий персонал ЧАЭС.

Уникальные кадры: первые дни аварии

— Отец Николай, в этом году исполняется двадцать лет со дня Чернобыльской катастрофы. Каким он был, тот страшный день?
— Когда я говорю о Чернобыле, то в первую очередь вспоминаю о том, что здесь родились мои деды и прадеды, здесь прошли мои лучшие годы. Авария перечеркнула все…
В тот страшный день никто ни о чем не подозревал. Было серое утро перед Страстной седмицей. Все уже начали готовиться к пасхальным торжествам, и я отправился на рынок за продуктами для праздничного обеда. Я увидел, как со стороны Киева к атомной станции направлялись автоколонны с военными, пожарниками, медиками — все в противогазах. У местного населения возникали вопросы, но в те времена никто ни о чем не считал нужным информировать людей, и все сошлись на том, что проводятся очередные учения. А потом люди обратили внимание, что на станции несколько дней подряд что-то дымит. Но и это никого особо не смущало, потому что всякие происшествия случались довольно часто. Позже начали догадываться о том, что случилось что-то страшное.
Пятого мая подняли вопрос о выселении Чернобыля. За один день наш город опустел. Нам говорили, что мы выезжаем временно. Была паника, никто не хотел покидать родных мест. Люди плакали, особенно старики. Старшее поколение чувствовало, что уже сюда никогда не вернется.

Брошеный город Припять. Городской парк

— Что случилось с чернобыльским храмом?
— У настоятеля отца Николая Гасица (ныне уже покойного) забрали под расписку ключи, а храм опечатали. При Свято-Ильинской церкви размещалось Чернобыльское благочиние. Сюда входили Чернобыльский, Бородянский и Иванковский районы. Благочинного перевели в село Микуличи Бородянского района. Отец Николай начал перевозить кое-какие вещи: иконы, утварь. На мой взгляд, пятую часть удалось сохранить. Батюшка официально договаривался с милицией, все это происходило по благословению церковной власти. Кстати, тогда нынешний раскольник Филарет даже благословлял забирать Царские врата, но отец Николай ему ответил: «Нет, я на это не пойду, что хотите, то со мной делайте, но Царские врата я не сниму». Священнослужитель имел страх Божий и не боялся человека, «пребывающего в силе». Слава Богу, Царские врата в Свято-Ильинском храме сохранились до сего дня. Мне кажется, что он что-то чувствовал и предвидел возобновление приходской жизни. Ныне мы ведем работу по возвращению наших святынь и части утвари.

— Отче, когда лично у вас возникла идея возобновить приходскую деятельность в Чернобыле. Ведь Свято-Ильинский храм стал вашим первым приходом?
— Я являюсь настоятелем этого храма пять лет и был рукоположен именно сюда. До хиротонии Его Блаженство меня благословил нести послушание блюстителя чернобыльской церкви, и в круг моих обязанностей входил поиск средств, чтобы предотвратить ее полное разрушение.
Для меня никогда не было новостью, что церковь — это мой дом, все мои родственники служили при храме. Мой дед и прадед — церковные регенты. Из храма я пошел в армию. Далее была гражданская работа (моя светская специальность — инженер), но я всю жизнь пребывал при Церкви. Были предложения рукополагаться и раньше, но я все время считал, что еще рано решаться на такой шаг и сумею ли я вообще нести такой крест?
Я часто приезжал в Чернобыль и видел, что мой храм рушится на глазах, начали валиться кресты, вокруг полное запустение. Я докладывал об этой ситуации владыке Митрофану, он же мне предложил потрудиться во славу Божью.
Ранее приход опекал ныне здравствующий житель Чернигова отец Федор, которому скоро исполнится сто лет, а позже рукоположили меня. Я, пообщавшись с матушкой, взял на себя этот «чернобыльский крест». Хотя храм размещается в разрушенном городе, зоне отчуждения, но на богослужении у нас больше людей, чем в обычном приходе.

— С его началось восстановление чернобыльской святыни?
— С 1943 года в храме не ремонтировалась кровля. Начали рушиться колокольня и центральный купол. Восстановительные работы осложнялись и высотой храма — свыше сорока метров. Приходилось искать материал и специалистов. Департамент зоны отчуждения просто вынужден был пойти навстречу. На дворе ХХI век, а в центре города рушится храм. Дали нам на половину кровли медь, кое-что собрали прихожане. Я сам владею несколькими строительными профессиями, поэтому смог все организовать и показал другим людям, как нужно делать реставрацию. Сам брал пилку, молоток, вылезал на леса и работал…

— Кто ныне ваши прихожане?
— В первую очередь самоселы. И, скажу вам откровенно, ходили бы они все в храм, если б не были разбросаны по разным населенным пунктам. Им бывает нелегко преодолеть по двадцать-тридцать километров туда и обратно, но в Великий пост говеть будут все. Ежегодно мы договариваемся на праздник Торжества Православия об автобусах и свозим всех желающих. Неверующих людей в зоне нет!
С руководством зоны было намного сложнее. Меня сразу встретили в штыки. Раскольник Филарет успел до моего прибытия разослать разные клеветнические бумаги, поскольку претендовал на наш храм. Потом были насмешки. Но время лечит. Все увидели, что церковь преображается, начинают ходить люди. Сегодня каждый из тридцати директоров разных чернобыльских предприятий считает за честь встретиться с православным священнослужителем, старается помочь Церкви. У нас налажены хорошие отношения. Меня просят освятить офисы и помещения предприятий, у каждого в кабинете есть иконы. В зоне проводим миссионерско-просветительскую работу с военнослужащими, пограничниками и милицией. Богослужения посещают сотрудники АЭС.

В законсервированной АЭС до сих пор сохраняется дух позднесоветской эпохи

— Какие особенности пастырского служения возлагает на вас окормление прихожан, пребывающих в зоне отчуждения? Чем они отличаются от мирян на обычном приходе?
— Если бы я был родом не из Чернобыля, меня бы не приняли. Люди в зоне отчуждения особенные. Им некуда пойти, они замкнутые и малообщительные, смотрят на мир по-своему. Скажу, что многие мои прихожане начали впервые приходить в храм вовсе не по призыву сердца. Заходили вначале ради интереса. Но это живые души, им непременно нужен храм, и большинство это поняло. Горе, взращенное в зоне, никуда не растворилось. И человек здесь все равно приходит к Богу.
Когда начала ходить молва о строительстве нового саркофага и принудительном выселении, самоселы мне заявили, что никуда отсюда не выедут. «Мы останемся, батюшка, возле вас и нашей церкви», — заявляли многие из них. Они осознают, что храм — это не хата, которую можно разрушить бульдозером, а Церковь — необязательно храм, но община людей, собранных во имя Христа.
С другой стороны, сам Свято-Ильинский храм на фоне полуразрушенного города — он внезапно появляется за ободранными домами, гордо стоящий на крутизне Припяти, — производит ошеломляющее впечатление. Тут даже у последнего неверующего екнет сердце.
Я считаю, что на Чернобыле не будет поставлен крест. Это святое место. Здесь стояло аж три Ильинских храма, история которых теряется в ХV столетии, а сам город является ровесником Киева. По местному преданию, здесь ступал святой апостол Андрей Первозванный. Об этом также пишут летописи.

— Действительно, чернобыльский приход уникален…
— Это правда. В зону приезжают представители международных организаций, известные политики, журналисты. Никто не проходит мимо нашего храма. Я иногда шутки ради своим прихожанам говорю, что у нас некий христианско-политический приход. Своим существованием мы доказываем, что Православие, невзирая ни на что, всегда было и будет в Украине главной духовной опорой.

— Православным верующим, и не только в Украине, известен чудотворный образ святителя Николая, находящийся в вашем храме. Отче, расскажите об истории иконы.
— Икона святителя Николая из Свято-Ильинского храма, написанная в ХVII столетии, считается чудотворной. История образа теряется в веках. Помню, после своего назначения я возобновил служение акафистов святителю Николаю. Со временем прихожане начали меня спрашивать: «Отче, вы, наверное, перерисовали икону?» Действительно, изображение святителя, которое было раньше темным, посветлело. Тогда я вспомнил о летописных упоминаниях и исследованиях историка Похилевича, в которых рассказывается об особом почитании в нашем городе Мирликийского чудотворца. Старшие люди рассказывали, что эта икона многим помогала, она так и именуется в сводах — «исцеляющая многих». Святитель оберегал наш храм и после чернобыльской трагедии, когда здесь не осталось ни одного прихожанина. По завершении эвакуации совершались попытки ограбления. В первом случае зацепили тросом дверь пономарки. Лопнувший трос разбил лицо одному из грабителей, который чуть не скончался на месте. В следующий раз воры залезли в церковь через окна в куполе, но мгновенно ретировались. Потом мне пересказали — грабители думали, что в храме оставили сторожа. «Гости» встретились лицом к лицу со святым и страшно перепугались.
В 1996 году вся зона была в огне. Горели леса, торфяники, огонь начал доходить до жилищ самоселов. Верующие открыли храм, взяли икону святителя Николая и обнесли ее вокруг Чернобыля. Пожары и самовозгорания прекратились мгновенно.
Помнят об образе и наши чернобыльцы в других города, которые звонят отовсюду с просьбой привести икону. Она побывала в Фастове, Белой Церкви, других населенных пунктах.

— Ныне икона находится в Белоруссии…
— Это было приглашение со стороны наших соседей и Экзарха Белоруссии Митрополита Филарета в рамках мероприятий, посвященных 20-летию Чернобыльской катастрофы. Белоруссия пострадала от взрыва на ЧАЭС больше, чем Украина. По благословению Блаженнейшего Митрополита Владимира икона в конце февраля выехала за границу и сейчас находится в пригороде Минска. Возле образа молились первые лица государства, в том числе президент Александр Лукашенко, множество духовенства и верующих. Незабываемые впечатления оставило у меня пересечение границы, когда белорусские таможенники, сняв головные уборы, трепетно и с верой поклонились святыне. Видно, что люди невоцерковленные, но как они этого хотели! При встрече иконы в храме все люди упали ниц, и священнослужители пронесли святыню над головами. Пребывание иконы в Белоруссии стало символом духовного единения наших братских православных народов. Это нужный и своевременный шаг с нашей стороны для молитвенного поминовения чернобыльской трагедии.

— А сколько храмов было и остается в зоне на сегодняшний день?
— В 1986 году закрыли 18 храмов. Из них ныне действует только наш один. В других «мертвых» селах есть две церкви (в селе Красно в честь Архистратига Михаила и в селе Журба в честь Александра Невского). Существует фактически разрушенная святыня в честь Рождества Богородицы в селе Замошье. Храмам по двести лет, они деревянные, и если их не поддерживать, то они рухнут. Мы стараемся договориться с директорами, которые дадут, кто доску, кто шифер. Успеваем лишь залатывать дыры, но никто на это внимания не обращает. Приезжают многие и обещают «золотые горы», но пока не сделано ничего.

— Отец Николай, на ваш взгляд, в преддверии двадцатилетия трагедии на ЧАЭС какие шаги следует предпринять для возрождения зоны?
— Мы подготовили два проекта, направленные на духовно-моральное возрождение, под названием «Чернобыль двадцать лет спустя — от трагедии к возрождению», но на сегодняшний день их в полной мере осуществить не получается. В первую очередь, нас ограничивает нехватка средств и бюрократия чиновников.
Руководствуясь Социальной концепцией УПЦ, мы планировали создать церковно-общественный международный благотворительный фонд. Целью его деятельности стало бы возрождение тридцатикилометровой зоны отчуждения и храмов, находящихся там. Среди приоритетов нашей деятельности — духовное окормление жертв аварии, прежде всего самоселов.
Следующим шагом стало бы проведение международного крестного хода по Днепру: из Херсонеса — места крещения святого князя Владимира — через Россию, Белоруссию и Украину. В Крыму уже начался крестный ход с иконой «Чернобыльский Спас». Катера у нас пока нет, мы идем суходолом, но надеемся, что удастся найти благотворителя. Важным пунктом деятельности является проведение опытными православными богословами и проповедниками лекций и семинаров в школах и вузах на тему «Жизнь после Чернобыльской трагедии — милость Божия», изменение обывательского мнения о бесперспективности Чернобыля в пользу его духовного и физического возрождения. Мы ратуем также за проведение ежегодного фестиваля «Чернобыльский колокол». Необходимо подумать и о социальном служении. Мы предложили при содействии Синодального отдела по благотворительности и социальному служению УПЦ организовать службу неотложной духовной и медицинской помощи, задача которой при помощи духовника и патронажных сестер оказывать нуждающимся чернобыльцам соответствующую помощь (медобслуживание, исповедь, соборование, причастие, при необходимости достойное православного христианина погребение) на местах.
В зоне вместе с матушкой мы это делаем давно. Возникают проблемы с транспортом и медикаментами. Если самоселы живут на расстоянии нескольких десятков километров, то добраться в эти места, особенно по бездорожью, фактически невозможно. В таких случаях я стараюсь договариваться с чернобыльским госпиталем, а он высылает туда «скорую».
Нуждающимся жителям чернобыльской зоны необходима и гуманитарная помощь. Наиболее необходимыми стали бы продукты. До магазина добираться им сложно, и в основном каждый питается продуктами со своего подсобного хозяйства: пекут свой хлеб, выращивают овощи, держат скотину.

— Как православные Чернобыля отметят 20-летие трагедии на АЭС?
— Встретим по-православному. Знаменательно, что 26 апреля — скорбная дата — выпадает на Светлой седмице. Скорбь будет побеждаться христианской радостью о воскресшем Христе. Я считаю это явным признаком будущего возрождения этой земли. До этого времени мы завершим внутреннюю роспись храма, а возможно, и отреставрируем иконостас. Мы также планируем на Ильинской горе посадить «Сад Возрождения» из деревьев сакуры (символа Японии — первой страны, пострадавшей от ядерной трагедии в Хиросиме), яблони (символа славянских стран как надежду на преодоление последствий катастрофы) и калины (символа жизни в восприятии наших предков). Для посадки этих деревьев мы пригласим первых лиц государства и наших епископов. На холме возле церкви будет установлен памятный колокол, который ночью 26 апреля в 1 час 23 минуты после полуночи возвестит о трагедии, случившейся 20 лет назад.

— Что бы вы пожелали чернобыльцам в преддверии скорбной даты?
— Мне кажется, что за эти годы чернобыльцами стали все жители Украины. Это невидимая беда уже проникла повсюду. С того времени утекло много воды, и пойди узнай, какого человека коснутся последствия катастрофы. Умирают ни в чем неповинные люди. Я хочу пожелать всем Господней милости. Бог милостив к человеческому роду, и ни в коем случае не следует падать в отчаяние. Не надо требовать Божественного правосудия, но в первую очередь задаться вопросом, а что сделали мы для того, чтобы предотвратить эту глобальную катастрофу. Почему мы и ныне живем в блуде, разврате, погрязли сребролюбии и ненависти к ближнему? Я хочу пожелать всем нам надежды на наше исправление, и будем надеяться, что эти «звезды больше падать не будут», а «полынь» перестанет отравлять нашу душу и горчить нашу жизнь.

ЧАЭС-86
Беседовал Владимир Свистун

Источник: Вестник УПЦ