Накануне Нового 2019 года актриса Анна Терехова и ее брат Александр стали участниками телепрограммы «Эксклюзив» на Первом канале, в которой откровенно рассказали о состоянии здоровья своей матери, звезды советского кино Маргариты Тереховой.
Более 10 лет назад Маргарите Борисовне был поставлен диагноз «болезнь Альцгеймера». Уход за актрисой полностью лег на плечи ее дочери Анны.
Не зная толком ничего о том, что делать в подобных обстоятельствах, Анна Терехова со временем стала настоящим экспертом.
О том, каковы особенности ухода за альцгеймерными больными, как родственникам сохранить себя в таких непростых условиях, о материнской любви, вере и надежде дочь Тереховой рассказала в интервью «Милосердию.ru». Мы записали ее монолог и приводим почти без купюр.
«Мама долго отказывалась идти к врачу»
– Люди часто не знают, что это за болезнь. Думают, Альцгеймер – просто потеря памяти. Все так, но не совсем. Меняется все – иначе происходят физиологические процессы, иначе жизнь проходит.
Мамин диагноз не стал для меня полной неожиданностью. «Звоночки» звучали задолго до этого. Мама ведь очень эмоциональный человек – вдохновлялась творчеством, жила им. Она очень образованна, могла поддержать любой разговор. А сколько текстов наизусть знала, сколько стихов!
И вдруг мы стали замечать, что она, начиная о чем-то рассказывать, внезапно переходит на другую тему, и так дальше, дальше, и уходит совершенно от того, о чем говорила в начале.
Я один раз отметила, два, постепенно это стало происходить чаще и чаще.
Потом мама начала забывать то, что с ней происходит в настоящем. Например, она начинала репетировать с молодыми актерами в театре Моссовета Островского «Без вины виноватые», а на следующей репетиции не помнила, что вчера говорила. Мне позвонила одна актриса и очень по-доброму рассказала, что происходит.
Я понимала, что маму надо показать врачу, но это было непросто. Мама наотрез отказывалась, сердилась. Я могла уже договориться с врачами, но на следующий день она говорила: «Нет-нет, я никуда не поеду, оставьте меня в покое». Мама была уверена, что с ней все в порядке.
«В первое время я не знала, как быть, с чего начать»
Сегодня я готова посоветовать всем, у кого зародились подозрения на счет своих близких, и кто наблюдает похожие симптомы, не откладывая, показать его врачу. Важно вовремя поставить диагноз и начать лечение, поддерживающую терапию. Это позволит значительно отодвинуть срок полного угасания. Часто слышу «если бы пораньше, если бы мы только знали» – да, это так. Лучше – пораньше.
А когда диагноз уже поставлен, главное что необходимо – осознавать, что жизнь уже не будет прежней. И по возможности не отчаиваться, не унывать.
Знаю, это трудно. И я тоже очень переживала. Было по-детски обидно за маму: она могла бы преподавать, снимать кино, ставить спектакли. Но пришлось смириться, помогла вера: и я, и мама – верующие люди.
В первое время, когда мама только начинала заболевать, я не понимала, как мне быть, потому что не знала, с чего начать.
10 лет назад никто не смог подсказать мне верное направление, информацию я получала постепенно и сама – искала в интернете, в книгах.
Есть такой автор, Аркадий Эйзлер. Он пишет стихи, песни. Но еще один его труд – книга «Болезнь Альцгемера: диагностика, лечение, уход». Супруга Эйзлера заболела в возрасте 52 лет, и ему пришлось самому погрузиться в эту тему. Благодаря прекрасному уходу и поддержке мужа эта женщина прожила 22 года. Это уникальная книга, для меня она стала настоящим чудом.
Потом мы с Аркадием познакомились лично, он много раз предлагал мне свою помощь, даже посоветовал нам очень хорошего доктора в институте Психического здоровья. Там есть отделение для больных Альцгеймером, но об этом я тоже узнала не сразу.
Не так давно узнала я и о том, что есть фонд «Альцрус», поддерживающий пациентов и их семьи, но пока что не разбиралась подробно в этом вопросе.
«Мама убегала от своей сиделки»
Первая мысль после постановки диагноза была: я не справлюсь одна, мне нужна помощница, которая была бы с мамой постоянно. Мы живем отдельно, и я не смогла бы присматривать за ней круглые сутки. А ведь мама забывала, что купила, и на кухне стоял полный холодильник еды, которая портилась. Я приезжала, регулярно что-то выбрасывала. Боялась за газ, за воду.
Но как привести чужого человека в дом? Мама протестовала: «Я давно живу одна, я все могу, у меня все получается».
С первой сиделкой не сложилось: мама ее не приняла, часто убегала на улице, та за ней брела по пятам. Могла запереться от сиделки в комнате, подолгу не выходила – так выражала свой протест.
Но потом мы нашли другую сиделку, и она маме очень понравилась. Приятная и располагающая к себе женщина, мама к ней привыкла. Они много гуляли, мама тогда еще могла ходить. Меня это просто спасало.
Сначала мама с нами говорила, и даже могла беседу поддержать, но недолго. А бывало, просто сидела, слушала, потом отмахивалась: «Ой, ничего не понимаю!» – и как-то в шутку это все обращала.
Но не злилась. Наоборот, она все время улыбалась: ее узнавали на улице, часто дарили цветы, говорили какие-то добрые слова.
Альцегеймер – болезнь очень коварная, часто пациенты проявляют агрессию, швыряются вещами, могут ударить. Я об этом знала и заранее такой вариант для себя не исключала, но Бог нас миловал – у мамы все ушло в такую благость. Это было, конечно, большим счастьем для нас для всех.
Так мы и жили. Два раза в год старались положить маму в больницу, обычно весной и осенью – там проводили обследование, ставили капельницы – с госпитализацией нам помогал театр Моссовета, где мама служила. Отметили ее 70-летие в Доме кино: мама смотрела концерт в ее честь, радовалась. Тогда она еще могла ходить. А потом наступило ухудшение.
«Признаюсь: у меня бывали срывы и депрессия»
Вот уже почти три года мама не встает с постели. Это постепенный переход, трудно назвать точную дату, когда все изменилось. Сначала заболела, и в чем проблема, мы долго не могли понять. Знали только, что с пищеварением что-то: мама стала худеть.
Потом мама все реже вставала, было заметно, что ей труднее все дается. Потом стала терять самые простые навыки – разучилась сама есть, постепенно слегла.
Как правило, люди с Альцгеймером от этой болезни не умирают – они уходят от других недугов просто потому, что не могут сказать, что у них болит. В этом и заключается главная сложность ухода – нужно очень чутко прислушиваться. Измерять давление, следить за аппетитом и так далее – очень много нюансов. Это как с младенцем – он же только плакать может, а тут человек порой вообще никакого сигнала о своем дискомфорте не подает.
Нам пришлось перестроиться: приобрести специальную кровать и антипролежневый матрас, искать новые подходы к гигиене, питанию. Мой младший брат Александр купил в мамину квартиру увлажнитель воздуха, поменял там люстру, чтобы свет не бил маме в глаза – тут все «мелочи» становятся важными.
Мы больше 10 лет живем с маминым диагнозом. «Наверное, это непомерная тяжесть», говорят мне. Вовсе нет.
Меня спасает работа, и то, что это та же профессия, что у мамы. Я знаю, если бы могла, она бы обязательно сказала: «Анечка, работай, пока есть силы и есть возможность!».
Мы с братом делаем все, чтобы о таланте нашей мамочки не забывали: сняли документальный фильм о ее творчестве, скоро выйдет большой альбом с фотографиями, книга. Все время, что она болеет, я старалась оберегать ее, как могла – очень хотелось, чтобы зрители помнили ее такой, как на экране. Сегодня изменения в ее внешности очень сильные…
Признаюсь, у меня были срывы.
Позапрошлым летом я попала в больницу. Все было очень серьезно.
Врачи меня спасли, но здоровье подорвано. Минувшей осенью я вновь заболела, врачи диагностировали депрессивное состояние. К счастью, и с этим удалось справиться. Все время помню: нельзя поддаваться унынию: больные это чувствуют.
Люди с Альцгеймером жизнь воспринимают на слух
Может быть, они не различают уже черты лица, не понимают смысла слов. Но голос, интонация – все это важно.
Читаю маме стихи, включаю музыку – она иногда ручками поведет, как будто танцует. Давайте им свою любовь, утешение, передавайте свой позитивный настрой. Им это надо! Не думайте, что они совсем выключаются и ничего не чувствуют. Мама точно чувствует все!
Меня часто спрашивают: «Она вас узнает?» Да, узнает, я уверена в этом.
«Мама всегда помогала на улице бабушкам»
Все это время – 10 лет – мы с братом как-то справлялись, обеспечивали уход за мамой. Когда Первый канал предложил снять о здоровье Маргариты Тереховой программу и в конце попросить о помощи, я долго не решалась.
Я бы никогда сама этого не сделала, я бы старалась, брала в долг… И согласилась только потому, что ситуация непростая: я сама не снимаюсь в кино уже больше пяти лет. В основном театр, а это очень нестабильный заработок. На гастроли мне достаточно сложно теперь ездить, переезды и самолеты мне сейчас не полезны.
Я служу в двух государственных театрах – у Романа Виктюка и в Театре Луны. Может быть, кто-то не в курсе, но доходы там минимальные. Все эти годы уход за мамой был в основном на мне, в том числе и финансово. Мой муж, младший брат, его жена – все люди творческие, и заработки у нас небольшие.
Мы все навещаем маму, часто помогает мой сын Михаил – когда я прошу его что-то купить для мамы, или куда-то съездить, никогда не отказывает. Бывает у бабушки и младшая внучка Верочка – дочь моего брата Александра. И все же – нам сейчас очень нужна поддержка.
Сегодня мне на карту приходит помощь. Присылают кто по 100 рублей, кто по 50, иногда приходят трогательные послания: «Здоровья маме».
Неловко иногда бывает: читаю эти записочки и плачу. Меня спрашивают: «Как вы думаете, как бы Маргарита Борисовна отреагировала?» Я не знаю, но мне кажется, она бы все это раздала тем, кому хуже, чем ей. Мама никогда никого без помощи не оставляла.
Она могла на улице просто какой-то бабушке, которая даже и не просила о помощи, дать денег. Просто бабушка идет, бедно одетая, хрупкая – и мама сразу лезла в сумку за кошельком.
У меня порой сердце замирало, думала: сейчас если еще несколько таких бабушек по дороге домой встретится, мы без зарплаты останемся. Мама уже не застала активную работу различных фондов, но я уверена – она бы охотно им помогала».
