Не врать и не навредить. Фотографы НКО о работе с тяжелыми темами

Павел Смертин: «Фотография – это дыхание»

Павел занимается социальной фотографией больше 20 лет – снимал первую чеченскую войну для газеты «Вятский край», работал с «Коммерсантом», «Русским репортером». Недавно к работе фотографа добавилась еще одна – как редактор он ищет хороших фотографов в разных регионах, чтобы снимать героев для материалов «Милосердия.ru».

Павел признается, что у него было предубеждение против молодых коммерческих фотографов: свадьбы, выпускные, юбилеи – справятся ли они после этого с тяжелыми темами?

– Как будто мы снимаем что-то важное и высокое, а коммерция – это так. Но люди поразили меня своей открытостью и желанием, – говорит Павел. -–Я искал сотрудников, а нашел настоящих друзей. Многие говорили, что сделают съемку бесплатно, но мы обязательно платим гонорар, чтобы иметь возможность снова обратиться к человеку и делать это с легким сердцем.

Еще его поразила готовность делиться: в этой среде очень развита коммуникация. Если один фотограф не может взять заказ, он обязательно даст контакты другого, третьего – кто-то обязательно найдется: «Я думал, что буду лопатой рыть бетон, а попал в такую почву, где достаточно немного копнуть, чтобы все проросло и зацвело».

Бывают ситуации, когда материал надо сделать там, где ни журналиста, ни фотографа не найти. Например, горное село. Однажды, вспоминает Павел, нужно было сфотографировать женщину именно в таком месте. Послать своего фотографа – нереально дорого.

– Я связался с родственницей героини, – говорит Павел. – Объяснил ей: вот так возьмите телефон, так наведите камеру, выйдите из дома, наверняка есть задний план, открытое пространство, давайте посмотрим, откуда у вас свет падает. Шаг туда, шаг сюда. И понимаю, что дальше не могу ее этим мучить, что есть только один кадр, который сделал для этой женщины родной человек, со мной в телефонной трубке. Так мы ее показали.

Фотография –  ключ, мгновенно открывающий сердце, но только в умелых руках.

– Если ты неумеха, нелепо за такие вещи браться, – уверен Павел. – Надо владеть мастерством, уважать художественную часть своей работы, уметь находить линии, работать со светом, формой, телом. Сказано: «Всякое дыхание да хвалит Господа». Фотография – это дыхание.  С этим дыханием можно что-то такое рассказать о человеке, что сделает его человеком. 

Катя Зыкова: «В социальной фотографии очень важно не быть подонком и не навредить»

Катя занимается спортивной фотографией за деньги, а в свободное время работает фотографом-волонтером для НКО. Для нее это способ выразить свою гражданскую ответственность и одновременно – помочь самой себе.

– Я вижу, что здесь, в некоммерческом секторе, остались люди с совестью и честью, которые продолжают очень локальную борьбу с неминуемым злом. Сидят под маленьким зонтиком посреди бури и ада и собирают под ним людей. Вокруг тебя тайфун, а они держат зонт, и я там с ними. Вместе теплее.

В съемке бывают моменты, когда нужно делать моральный выбор.

– Ты можешь сделать классный кадр, снять, например, человека в слезах, но сам будешь выглядеть как подонок, – говорит Катя Зыкова. – А можешь подойти к человеку и обнять или просто оставить его самому себе. В социальной фотографии очень важно не навредить.

Обычно она старается занять место, где не будет привлекать к себе внимание, и быть просто наблюдателем, транслятором. Она не из тех фотографов, кто подходит близко и много разговаривает, чтобы вытащить эмоции. Но бывает по-разному.

– Как-то мне нужно было сделать портреты жильцов в приюте для пожилых бездомных людей, – говорит Катя. – Среди них был мужчина с невероятно голубыми глазами. Я помню, как снимаю его, говорю ему про эти его глаза, а он в ответ рассказывает, что на море всю жизнь жил. И это море в его глазах.

С волонтерством в ее мире появилось больше нюансов:

– Когда я вижу, к примеру, бездомного на улице, я не начинаю его сразу клеймить, а могу задуматься, что привело его сюда.  Я теперь знаю, что бывают очень разные истории, и понимаю, что мои фото не могут помочь каждому. Моя задача – рассказать историю, чтобы помочь сотрудникам благотворительной организации системно решить проблему, – говорит Катя.

Мария Гельман: «Для меня табу вранье и неискренность»

В деревню Светлана, где в приюте для людей с ментальными особенностями жили Миня и Таня, Мария приезжала в течение семи лет. Первые пять месяцев снимала «в стол», а дальше сделала кадры, за которые получила премию World Press Photo.

Пять месяцев ушли на то, чтобы Таня и Миня, герои фотопроекта, перестали «позировать и кривляться» – делать то, что общество привыкло ждать от людей с синдромом Дауна. Мария поняла, что заслужила доверие, когда Таня и Миня стали спокойно засыпать при ней.

«Мой подход к съемке – не метод кочевника: приехал, поснимал и уехал, – говорит Мария. – Мне хочется понять глубже. Я документальный фотограф, и это мой метод исследования».

Фотограф влияет на историю почти всегда – тем, кого выбирает в герои съемки, под каким ракурсом снимает и с каким светом, какие кадры отбирает и как их обрабатывает. Поэтому фотография много говорит о ее создателе, уверена Мария.

– Обычно я думаю больше о том, что хочу передать через историю, в чем суть и какие ценности, следом уже приходят визуальные решения. Часто поднимаю темы, которые сама пережила. Иногда просто не можешь молчать и тебе нужно высказаться, поэтому я пришла в документальную фотографию. Я стараюсь быть чуткой. Табу для меня – вранье и неискренность в создании историй.

Алексей Сивков: через фото можно дать голос тому, кто не имеет другого языка

В 2015 году Алексей Сивков уехал на два месяца в  Артемиево-Веркольский мужской монастырь, где снял фотоочерк о жизни трудников – людей сложной судьбы, которые оказались в непарадном северном монастыре. Там Алексей делал все то, что полагается делать трудникам: разгружал машины, соблюдал режим, молился. Но все это – с камерой. Кто-то закрывался и не хотел сниматься, кто-то просил не показывать его лица.

Понадобилось время, чтобы поверить взгляду фотографа.

– Кто-то в итоге стал даже защищать камеру. Мы разбирали старые печи XIX века в кельях, чтобы класть новые. Старый цемент, кирпич, ты весь в жутком слое пыли, и кто-то говорит: «Лёха, береги камеру! Тихо!»

Снимая детей с РАС, Алексей задумал открыть проект, в котором герои его снимков смогут сами познакомиться с фотографией. Поиск примеров таких проектов в интернете ни к чему не привел, и Алексей решил двигаться самостоятельно.

– Для ребят фотография не только искусство и взгляд на мир, но и язык. У Дениса, мальчика с РАС, до занятий в школе было четыре жеста, о значении которых они с мамой договорились. Их собственный язык, очень тесный. Узнав, что такое фотография, Денис научился подходить с телефоном к вещам, которые нужны, делать снимок, показывать экран маме. Новый, визуальный язык открыл ему новый мир.

Гульназ Загидуллина: «Красота – это про честность. Только человек честный для меня красивый»

Для Гульназ тяжелые темы, с которыми она работает – алкогольная зависимость например, – дают возможность показать в людях красоту, которую обычно не замечаешь, видя только проблему и жизненные обстоятельства.

– Я стараюсь вести репортажную съемку, потому что, когда человеку говоришь, как сесть, как позировать, куда посмотреть и что делать, он перестает быть внутри себя, – говорит она. – Перестает себя ощущать и опирается на слова, которые вылетают из моего рта, а не на самоощущение.

Красота – это про честность. Только человек честный для меня красивый. Можно выглядеть стандартно красиво и не быть честным, быть пустым. Мне всегда импонирует, когда внешнее и внутреннее в человеке созвучно, когда он не играет кого-то другого.

Может быть очень точный кадр, который отлично отражает внутреннее состояние человека, но герой съемки может не захотеть выносить это состояние на публику. В таких ситуациях Гульназ не будет публиковать фото, не спросив разрешения у того, кто ей доверился: «Разрешение видеть не самого человека, а именно жизнь: такую, какая она есть, без прикрас».