Церковь не должна заменять врачей

Архиепископ Иларион: Дорогие братья и сестры, в эфире телевизионная программа «Церковь и мир». Вести ее мне помогает обозреватель Иван Семенов.

И.С. : Здравствуйте, дорогие друзья, свои вопросы председателю отдела внешних церковных связей Московского патриархата архиепископу Иллариону вы можете задавать на сайте нашей передачи www.vera.vesti.ru

Архиепископ Иларион : Я хотел бы всех наших телезрителей поздравить с прошедшим Новым Годом. Мы долго думали, чему посвятить передачу, которая выходит 2-ого и 3-его января, и не нашли ничего лучше, как поговорить о биоэтике.

И.С. : Владыка, круг проблем, которые интересуют биоэтику, очень подробно обсуждается западными христианами. Есть целые своды правил, которые, например, выпускает Католическая церковь, о том, как должны правоверные католики вести себя в супружеской жизни, как они должны относиться к определенным медицинским процедурам. В такой подробности Православная Церковь этих вопросов не обсуждает. Почему?

Архиепископ Иларион : На самом деле Православная Церковь тоже обсуждает эти вопросы, и в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви имеется большой раздел, посвященный различными проблемам биоэтики. Другой вопрос, что возникают многие проблемы, с которыми раньше не сталкивалась церковь, или она с ними сталкивалась, но не было необходимости вырабатывать официальное мнение. И вот таких проблем сегодня очень много.

И.С. : У нас есть обзор, каков же круг проблем, которым занимается биоэтика, давайте познакомим наших зрителей с ним.
Сюжет. Что такое биоэтика?

Понятие «биоэтика» появилось сравнительно недавно – в 1970-е годы. Между тем, с вопросами о том, что этично и что неэтично по отношению к людям и к живым существам вообще, человечество столкнулось тысячелетия назад, и вне зависимости от уровня развития медицины.

Борис Юдин, представитель России в Руководящем комитете по биоэтике Совета Европы : «Биоэтика возникает там, где происходит конфликт интересов пациента и врача».

Самые базовые понятия, которыми оперирует биоэтика – это жизнь и смерть. Из их определения и происходит большинство биоэтических коллизий. С другой стороны, это проблема, которой в первую очередь касается религия. Поэтому нет ни одной конфессии, которая относилась бы к биоэтическим вопросам индифферентно.

Иеромонах Димитрий Першин, преподаватель биоэтики
: «Биоэтика – не христианская дисциплина, а водораздел между теми, кто дорожит жизнью и теми, кто готов ею торговать».
Борис Юдин, представитель России в Руководящем комитете по биоэтике Совета Европы : «Существуют два полярных мнения на вопрос о том, когда начинается человеческая жизнь: после зачатия или после того, как плод выходит из тела матери. Компромисса между этими позициями найти не удалось».

Чем дальше продвигается медицина, тем больше этических вопросов возникает. В 1967 году хирург Кристиан Барнард пересадил человеку человеческое сердце. Это вызвало невероятный ажиотаж. Тем более, после того, как стало ясно: чтобы спасти одного человека, врач, возможно, убил другого. Дальнейшее развитие трансплантологии требовало изменений в представлении о смерти – ведь изъятие некоторых органов возможно только у человека с бьющимся сердцем – «на кровотоке», как говорят врачи.

Иеромонах Димитрий Першин, преподаватель биоэтики : «Существует диагноз «смерть мозга». В РФ признается смерть всего мозга, а не только коры, как на западе. Требуется установить 28 параметров».

Борис Юдин, представитель России в Руководящем комитете по биоэтике Совета Европы : «Закон не заставляет вас играть по этим правилам. Есть врачи, признающие только «традиционный» диагноз».
Прогресс не стоит на месте. Первому человеку, зачатому в пробирке, уже перевалило за 30 лет. За эти годы оплодотворение вне человеческого тела стало делом вполне обычным. Теперь врачи могут отбирать из оплодотворенных в лабораторных условиях яйцеклеток только те, которые не несут в себе, допустим, наследственные заболевания. И давать развиваться только им. Бесспорно, это выход для пар, у которых с большой вероятностью могут родиться больные дети. Но такая практика слишком попахивает евгеникой. Еще недавно в Сингапуре парам с низким IQ давали бесплатное жилье в случае, если они соглашались на стерилизацию. Сейчас, правда, сингапурские врачи неохотно вспоминают об этой практике. Государство и закон не всегда могут заменить врачу совесть. А однозначные ответы на некоторые вечные вопросы не дает даже религия.

И.С. : Владыка, среди тех проблем, которые вновь возникают и раньше не обсуждалисьесть, например, проблема, как крестить детей, родившихся с тяжелыми генетическими заболеваниями, у которых внешний фенотипический пол отличается от их генетического устройства человека. Нужно ли Православной Церкви выпустить, может быть, какое-то дополнение к Социальной концепции, которое будет заниматься этими проблемами?

Архиепископ Иларион : Я думаю, что какие-то дополнительные материалы должны будут создаваться и издаваться, потому что действительно ответ на этот вопрос должен быть официальным со стороны Церкви, нельзя отдавать это на откуп священникам, которые иной раз может быть и не вполне понимают, что такое фенотипический пол или генетический пол. Я должен сознаться, что перед началом этой передачи выяснял у специалистов, что такое фенотипический пол, потому что не совсем было понятно, о чем идет речь.
А речь идет вот о чем; как крестить ребенка, если не понятно, мужчина это или женщина, мальчик это или девочка? Я думаю, что единственный ответ, который здесь может дать Церковь, что такого младенца должны исследовать врачи и они сами должны определить, какой пол у этого ребенка. И вот когда врачи сделают свое заключение, ребенок получит соответствующие документы, свидетельство о рождении. Вот с таким полом его надо крестить. Церковь не может определять пол ребенка, это, все-таки, прерогатива специалистов, врачей.

И.С. : Владыка, наша телезрительница Елена задает нам вопрос по теме биоэтики; почему церковь так категорически против экстракорпорального оплодотворения?

Архиепископ Иларион : Церковь исходит из того, что жизнь – это дар Божий, и всякий ребенок – это дар Божий.
Сейчас существует целая система регулирования рождаемости, например, семьи, которые не хотят, чтобы у них был ребенок, используют средства, для того, чтобы у них этого ребенка не было, это либо аборт, либо контрацепция. А те пары, у которых по каким-то физиологическим причинам не может появиться ребенок, но они хотят, чтобы был ребенок, пытаются воспользоваться какими-то искусственными средствами для того, чтобы этот ребенок появился.

В данном вопросе, так же как и во всех вообще вопросах человеческой жизни, нравственности, исходить нужно из веры в промысел Божий, из покорности промыслу Божию. Господь дарует детей. Дети – это дар Божий. И поэтому у тех пар, у которых много детей, и должно быть много детей. Если существует бездетная пара, значит, такой Крест дал Господь этим людям, значит, они должны его нести. Но ведь они могут усыновить детей, и мы знаем случаи, когда в православных семьях бездетные пары усыновляли и удочеряли множество детей. В таком случае человек действительно выполняет заповедь Божию о любви к ближнему, потому что не имея своих собственных детей он берет детей-сирот, он берет детей, которых отвергли родители и делает их своими детьми. И вот это та модель, тот образец, на который должен ориентироваться православный христианин.

И.С. : Владыка, т.е. если у православных мужа и жены нет детей, они обращаются за помощью к врачам, то эта врачебная помощь должна простираться вплоть до этого экстракорпорального оплодотворения, но все-таки само оно недопустимо?

Архиепископ Иларион : Я думаю, что сейчас нет однозначного и официального мнения Церкви по этому вопросу. Абсолютно однозначной является позиция Церкви о том, что ребенок должен быть плодом брачного союза. Если возникают какие-то физиологические трудности, супруги могут обращаться к врачам, врачи могут советовать какие-то методы. Я думаю, что Церковь не входит в какие-то детали этих методов: как оно происходит, какие используются медикаменты. Церковь здесь не выносит какое-то свое окончательное суждение, оставляя такие вещи на совесть супругов. Но вот какое-то основополагающее понятие о том, что супруги должны следовать промыслу Божию, что они должны воспринимать детей, как дар Божий, оно сохраняется и является для Церкви фундаментальным.

И.С. : Очень многие проблемы биоэтики, Владыка, связаны с тем, что иногда бывает сложно определить, когда начинается и когда заканчивается человеческая жизнь. Это касается, например, проблемы донорства жизненно важных органов. Известно, что забор сердца, печени, легкого может осуществляться только на кровоотоке, т.е. когда происходит сердцебиение, когда происходит кровообращение. Такого человека многие религиозные люди считают живым. Т.е. получается забирая у человека орган на кровоотоке, мы его убиваем. С одной стороны. С другой стороны, если этот человек абсолютно точно не будет дальше жить и не сможет быть исцелен, например, у этого человека полностью поврежден головной мозг, а его орган может дать жизнь другому человеку, то это спасение человеческой жизни. Вот к этой проблеме как нужно относиться?

Архиепископ Иларион : Здесь нет однозначного ответа. Здесь, в какой-то степени, каждый человек может решать за себя или за своих близких. И знаю, что, например, в Греческой Церкви поощряется, чтобы верующий и даже церковный иерарх оставляли завещание, как с ними поступать в том случае, если они, например, впадут в кому, если они окажутся в том, что называется, вегетативным состоянием, что в таком случае делать. Здесь, конечно, лучше, чтобы человек решал это за себя сам, если он сам за себя не смог решить, потому что, как правило, такие вещи происходят внезапно, и неожиданно, то тогда это на совести родственников. Православная церковь не считает, что задачей медицины или задачей родственников является поддержание жизни во что бы то ни стало, даже если человек находится в вегетативном состоянии. Другой дело, что решение вопроса о том, как и когда прервать искусственное поддержание жизни, отключить от аппарата, это очень сложный вопрос, это всегда некий нравственный выбор; или его делают врачи, или его делают родственники.

И.С. : Владыка, ну вот не далее, как месяц назад, в Бельгии произошло буквально, можно сказать, чудесное событие, у нас есть о нем репортаж.

Сюжет. «Вторая жизнь после 23 лет комы»
Для Рона Убена проведенная врачами рутинная повторная диагностика стала вторым днем рождения. 23 года медики считали, что он находится в состоянии комы. Еще в 1983 году он попал в автокатастрофу, после которой ему поставили этот диагноз – вегетативное состояние, что на языке медицины означает человека, у которого функционируют все системы жизнедеятельности, но не работает мозг, нет сознания.

«Мой сын все это время не был одинок, рядом с ним всегда кто-то был», – говорит мать Рона Убена.

Теперь, прикасаясь к клавиатуре компьютера, он может рассказать, что ему пришлось пережить. Все это время он слышал каждое слово врачей, как они рядом с ним говорили, что уже ничем не могут пациенту помочь. Он хотел закричать или пошевелиться, но был полностью парализован. Лишь недавно проведенные повторные исследования его мозга показали, что фактически Рон в сознании.

Сейчас, когда Рон может разговаривать с нами через компьютер, он может сказать, чего ему хочется, а чего – нет. По нему не скажешь, что он в депрессии.

В случае Рона Убена речь о пробуждении не идет, его просто много лет не могли услышать. Все это время он мечтал, что сможет жить более полноценно – читать книги, общаться с друзьями, хотя бы через компьютер. Терапия довольно быстро дала результаты и позволяет ему с помощью клавиш излагать свои мысли сейчас, возможно, в будущем он сможет и больше.

Доктор Лорей, глава неврологического отделения госпиталя Льежа, считает, что случай на самом деле типичный. Пациенты, у которых диагностируют кому, на деле в 4 случаях из 10 остаются в сознании. Врач считает, что в большинстве случаев тесты на головном мозге нужно проводить минимум 10 раз, чтобы окончательно убедиться в безнадежности случая.

И.С. : Ну вот, Владыка, по всем понятиям, которые существуют в современной медицине, этот человек уже не мог жить как человек, и безусловно его бы нужно было посоветовать родственникам отключить. Он все это время провел на аппарате, многие годы, и вдруг он стал опять человеком. Это получается, что противоречит нашим представлениям о том, что может и что не может случиться с человеческим организмом.

Архиепископ Иларион : Мы вообще, православные люди, считаем, что хозяином жизни и смерти человека является Бог, и в этом смысле человек должен умирать тогда, когда он умирает естественным способом. Искусственное поддержание жизни само по себе не является чем-то абсолютно и безусловно положительным с точки зрения православной церкви. Но дело в том, что иногда это искусственное поддержание жизни происходит потому что человек находится в некоем пограничном состоянии , т.е. непонятно, жив он еще или мертв. И его подсаживают на эти аппараты для того, чтобы он мог вернуться к жизни, если он может вернуться к жизни. А вот дальше чем больше проходит времени, тем меньше становится надежды на исцеление, но как показывает этот репортаж, надежда умирает последней.

Дорогие братья и сестры, наша передача выходит в день, когда православная церковь празднует память великого святого Иоанна Кронштадского. Давайте посмотрим наш православный календарь, посвященный этому святому.

Календарь. Св. прав. Иоанн Кронштадский
В России немало мест, впрямую связанных с именем Иоанна Кронштадтского. Но ни одно из них не обладает той удивительной притягательной силой, какую сохраняют Иоанновский монастырь, в центре Петербурга, где покоятся мощи пастыря, и небольшая квартира на одной из улиц Кронштадта. Табличка у входа так и гласит: «Музей Святого».

Протоиерей Геннадий Беловолов, хранитель музея-квартиры Св. Иоанна Кронштадтского) : «Музей все-таки для нас – фиксация чего-то отжившего…Святой же всегда живой. И вдруг – музей…».

Вплоть до революции в квартире сохранялось все, как было при жизни чудотворца. Не решились тронуть даже смятое одеяло. Эпоха атеизма, однако, не прошла бесследно: квартира была разграблена. Вещи и святыни, принадлежавшие пастырю, разъехались в разные районы страны. Шанс обнаружить их в наши дни был невероятно мал. Но они буквально посыпались с неба. Наперсный крест, с которым Иоанн Кронштадтский не расставался четверть века, обнаружить удалось в Ростове. Так по крупицам вернулось многое, к примеру, это кропило.
Протоиерей Геннадий Беловолов, хранитель музея-квартиры Св. Иоанна Кронштадтского) : «Мы его бережем. И только раз в год кропим. И то, не по-артиллерийски, из-за плеча, а бережно».

Его духовный подвиг понятен даже человеку непосвященному. 35 лет подряд, каждое утро Иоанн Кронштадтский служил Литургию, оставаясь человеком доступным и душевно щедрым. Он создал первый в России детский сад и в этом значении сам ввел в оборот слово «ясли». Авторитет его был столь велик, что ему первому было позволено проводить общую исповедь, во время которой прихожане выкрикивали свои грехи.
Вера Плотникова, смотритель музея-квартиры Св. Иоанна Кронштадтского : «Но к причастию допускал не всех. Он видел, кто истинно покаялся. Ну и, как говорили, пол в Андреевском соборе мыть было не надо, он был умыт слезами».

Интерес к его личности за минувшее столетие не только не угас, но и достиг дальних пределов. В музее вспоминают о визите дочери иранского шаха. Войдя в эту гостиную, она попросила оставить ее одну. И волю принцессы исполнили.

Протоиерей Геннадий Беловолов, хранитель музея-квартиры Св. Иоанна Кронштадтского) : « С ней осталась одна монахиня, я попросил ее на всякий случай остаться. Она потом рассказала: принцесса опустилась на колени и стала горячо молиться. Мы так и не поняли, была ли принцесса мусульманкой. Как бы то ни было, молилась она православному святому».

В быту Иоанн Кронштадтский оставался человеком радушным, ему не чужды были простые человеческие радости, которые он без труда сочетал со своим нелегким служением.

Во время одной из прогулок он нагнулся, чтобы вдохнуть аромат цветка.

Протоиерей Геннадий Беловолов, хранитель музея-квартиры Св. Иоанна Кронштадтского) : «И неожиданно поцеловал его, сказав при этом: «Целую десницу, создавшую тебя». Это редкое умение – во всем земном видеть Божественное».
Алексей Михалев, Рафаэль Булатов, «Вести», Кронштадт.

Архиепископ Иларион: Дорогие телезрители, наша программа подходит к концу, и я хотел бы закончить ее словами святого праведного Иоанна Кронштадского: «Не смешивай человека — этот образ Божий — со злом, которое в нем. Потому что зло есть только случайное его несчастие, болезнь, мечта бесовская, но существо его — образ Божий — все-таки в нем остается».

Благодарим за бесплатную расшифровку Евгению Жировецкую