В тюрьме реформа. И мы, трое «первоходов», едем из 35 колонии, уже ставшей зоной для особо опасного рецидива, в другую – для «новичков». Трое последних «первоходов» из бригады, строящей Храм… Строившей… Прошедшее время – грустнее не бывает.
Нас было, конечно же, больше. Три года назад, когда строительство только начиналось, количество человек в бригаде доходило до двенадцати… Нас становилось то 7, то 10: кто-то освобождался, кто-то не уживался, физически кто-то не выдерживал, кто-то даже заболевал с переводом в больницу.
Многое было… Была радость от благословения епископа Сыктывкарского и Воркутинского Питирима на просьбу зэков из непроходимой глуши с зоны строгого режима о строительстве своего собственного Храма на территории колонии. Было предчувствие чего-то нового, совсем еще неизвестного, удивительного – загадочного. Был макет, склеенный по фотографии из какой-то архитектурной книжки и общее согласие строить из дерева и обязательно без гвоздей, как деды, как Кижи… И был молебен батюшки Николая на освящение места под застройку: крестный ход, поклоны, пение, камень в основание, крест… Спаси, Господи!
И вот первые сваи зашкурены и просмолены… Срочно чинили давно неработавшую сваебойку и она поехала, и вбила около сотни свай в наше болотце и, вбив последнюю сваю, почему-то сразу сломалась; а мы уже раскладывали лафетную обвязку и уже выделялся контур нашего будущего Дома Божия. Курочка по зернышку, – мы же по бревнышку… Первый венец, второй, третий, седьмой…
Мужики со всей зоны несли для бригады чай, курить, и отдавали кто штаны от робы, кто лишние рукавицы, кто мамкины теплые носки… А потом была первая зима, и был первый ярус крестообразного сруба, и уже зримо ощущалось величие деревянного зодчества. Словно из глубины веков на нас – детей бетона и стекла, пластика и целлофана глядела простота и истина. И было хорошо. Всем-всем. На свете есть много очевидно хороших вещей, без объяснений, без подсказок, без двойных смыслов: есть небо, земля, человек, церковь… И если есть небо, земля и человек, то должна быть и церковь.
35-ая колония находится, действительно, в глуши, где и дороги нет (одна железка), и от телевидения всего два канала через рябь и помехи, где сотовой связью и не пахнет… Если взглянуть на неё из космоса сквозь метель и дожди, то, наверное, кроме усердной суеты вокруг небольшого сруба горстки людей и не разглядишь ничего. Но это было не так: невидимыми нитями наше строительство связало и Москву, и Питер, и Сыктывкар, и Микунь, и Сычевку, и проч. Много-много хороших людей, которые знали про наш труд, которые горячо отзывались на наши просьбы и нужды, спешили выполнить невидимую работу добра и заботы. О строящемся Храме знали многие монастыри, церкви, приходы, отдельные православные и сила их общей молитвы позволяла нам потихоньку двигаться вперед и не уставать, и находить новые силы для наступившего дня. И, вот, мы уже закончили второй ярус и приступили к «шатру». И было снова лето, и заканчивался второй год пути.
К слову о «шатре»: вспоминается одно чудесное событие, связанное с особенностью деревянного зодчества. Как делать кровлю? Мастера-коми из бригады срубы-то рубили, а вот таких конструкций не ведали. Связались с Москвой – там начали прочесывать книжные магазины и библиотеки… Нет ничего… Куда ни обратятся – пусто. И, наконец, в одном магазинчике, получив отрицательный ответ, уже на пороге вдогонку слышат поспешное: «Подождите!» И… выносят – энциклопедия по деревянному зодчеству! Мизерный тираж! Да и книга последняя: «…лежит давно, никто не спрашивает, никому не нужно, пылится… Видимо, вас дожидалась».
Спаси, Господи!
Вопрос разрешился, а, вместе с этим и другое стало на свои места. Проштудировали всей бригадой наше сокровище и узнали, что Храм колонии мы строим по образцу «шатровой архитектуры» XIV-XVI веков, которая была присуща отдаленным северным местам, где люди хотели иметь Дом Божий, но по скудости своей не могли позволить себе каменных византийских построек и строили из того, что было под рукой – из дерева. Да как строили! Одних коньков и наличников сотни видов. А высота! Иные доходили до десятиэтажных домов.
И мы двигались вперед, дальше и дальше… И был Петров пост и было воздвижение центрального креста.
Батюшка Андрей отслужил молебен, благословил, окропил Святой водой, прошли Крестным ходом и воздвигли.
Спаси Господи!
А вечером, сидя у костра в кругу бригады, еще под впечатлением от общего праздника говорили о том, что некоторые шли к этому дню пять лет с момента задумки строительства, другие три года – со дня начала строительства… И прозвучала еще одна пронзительная мысль – наверное, каждый из нас, здесь сидящих, шел к этому дню всю свою жизнь.
А потом снова потекли строительные будни отделки, доработки, облицовки, пропитки, покраски, конопатки и уже начали прикидывать день освящения Храма, когда можно будет пригласить Владыку…
И вдруг пришло в движение колесо давно начавшейся реформы исправительных учреждений: перемешанный контингент колоний стали разделять по категориям: на первый раз сидящих; с рецидивом; и с опасным рецидивом. Потекли этапы. 35-ая колония была отнесена к опасному рецидиву. И осужденным других категорий придется ехать в другие колонии. Бригада «церковников» (как нас с тех пор называли) была в замешательстве – все были «первоходами». Больше всего нас тревожило то, что огромное количество тонкостей «деревянного» строительства невозможно было передать в кротчайший срок, да, и никто из нас не мог себе представить, что наш общий труд, усыпанный метелями, прожженный палящим солнцем, политый бесконечными ливнями, вдруг перестанет быть нашим…! Ведь мысленно каждый из нас неоднократно забегал в тот день, когда в освященных стенах нашего Храма зазвучит молитва священника, зажгутся свечи, заблагоухает ладан и чудо Святого Причастия произойдет и здесь. И мы будем рядом, вместе, пожинать радостное удовлетворение от столь долгого и сложного пути. Будем сопричастны Великому…
И было снова чудо – Пасхальное! Владыка Питирим, объезжая епархию, заглянул и к нам, чего не было уже пять лет. И был обрадован и удивлен увиденным, и слушал наши рассказы. Владыка благословил нас на окончание работ, обещая похлопотать о задержке бригады до конца строительства. Пыталась и администрация колонии, понимая важность происходящего…
Но закон неумолим. Человек за человеком бригада таяла. По одному, по два увозили, ставших родными, товарищей. Набирать новых людей было практически невозможно: из приезжавших ООРовцев нельзя было выбрать ни одной нужной нам специальности. Скорость строительства падала, время шло, мы были подавлены и растеряны. К середине лета нас осталось трое «стариков», а набрать получилось всего лишь четырех подсобных рабочих… Для здания в двадцать два метра с необходимостью внутренней и внешней отделки этого, конечно, было мало. Мы спешили передавать свои знания четверке, которая растерянно внимала нашим наставлениям.
И вот мы все-таки уезжали… И пришло в движение другое колесо, которое, думаю, будет покрепче всех колес вместе взятых – колесо сознания: мы посеяли и взрастили, но идет за нами тот, кто пожнет. Мы начали, кто-то продолжит, и кто-то закончит. Вместе с нашим общим Храмом каждый из нас строил и Храм собственный – внутри себя. «Царство Небесное внутрь вас есть». Нам было даровано прикоснуться к Великому и Светлому. Свет Милости Божией пролился и в тюрьму и посеял в нас Доброе и Вечное. В нас – грешных и недостойных.
И, ведь, не двенадцать нас было, стоявших у истоков строительства Храма. Каждый, кто знал о нас, видел нас, помогал нам, молился за нас – принес свою лепту к подножию Дома Божия. И освятился. Надолго ли? Это уже следующий труд каждого.
Спаси, Господи!
P.S. Надо бы внести поправку в учебники русского языка: если речь идет о строительстве Храма – прошедшее время неуместно.
р. Б. (Марк) Фаттахов М.Э.
Республика Коми
пос. Вожский
ИК-35
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
