Больше еды – меньше преступлений

Статья Рустама Исламгулова «Человека не имам…», рассказывающая о недавно созданом народном движении «Курский вокзал-бездомные дети», «специализацией» которого стало кормление беспризорников, была с сочувствием принята многими читателями. Парадоксальным образом, фоторепортаж с выезда этой группы вызвал скорее критическую реакцию посетителей, не все отзывы мы даже смогли показать. Среди более конструктивной критики встречаются просьбы опубликовать комментарий священника.
В рейдах группы помощи бездомным участвует священник Валерий СТЕПАНОВ. О своих впечатлениях и планах по дальнейшей помощи бездомным отец Валерий, клирик храма святителя Николая на Трех горах, рассказал в интервью нашему сайту.

— Отец Валерий, вы постоянно участвуете в выездах-кормлениях?
— Теперь да. Начиналось все без меня. В январе, в самые лютые морозы, группа людей, познакомившихся через Интернет на форуме диакона Андрея Кураева, стала приезжать на Курский вокзал и к платформе «Серп и молот» кормить бездомных детей. Собрались в основном люди православные, воцерковленные, в том числе и несколько прихожан нашего храма. Они и рассказали мне об этом. У нас в приходе ведется активная социальная работа: 5 лет дружим с детским домом, наша группа милосердия работает в психоневрологическом интернате. Давно хотели заняться бездомными (некоторые из них часто приходят в храм), пытались даже осуществить программу помощи в рамках префектуры – открыть бесплатную столовую или устроить раздачу еды по праздникам. Но это осуществить не удалось – храм находится в самой жилой части Центрального округа, кругом дома, и навязывать местным жителям регулярное скопление под их окнами большого количества беспризорников мы не вправе. Столовую не открыли, а идея помощи бездомным осталась. Когда мои прихожане рассказали о выездах на вокзал с едой, мы решили сделать эти выезды более организованными. С кастрюльками и бытовыми термосами невозможно накормить всех желающих. Да и людям без организованной поддержки трудно находиться в постоянном напряжении. Начали через храм собирать пожертвования, еду, купили специальную посуду, два военных термоса. Потом оказалось, что и двух термосов мало – купили еще. И решили мы Великим постом (а, наверное, и после Пасхи продолжим) каждое воскресенье привозить людям еду. В первую очередь кормим детей, а потом и остальных бездомных. Кроме горячей еды раздаем сухие пайки: печенье, шоколад, бинты, пластырь, зеленку, мазь Вишневского. Ну а ко мне как к священнику подходят… Чаще всего крестики спрашивают – раздаем бесплатно. Закупили партию молитвословов и Евангелий карманного формата, дарим всем интересующимся.

— И многие интересуются?
— Среди этих людей верующих оказалось неожиданно много. Процентов тридцать знают «Отче наш», «Богородице, Дево, радуйся», праздники, посты, умеют креститься. Но все равно такая «вольная» жизнь развращает. Человек, который ее вкусил, заражается порочным взглядом на жизнь.

— А подросток еще и в учебе отстал…
— Какое там «отстал»! Учеба упущена безвозвратно – многие читать и писать не умеют. Но обрести какую-то профессию, вернуться к нормальной жизни они могут, если захотят. Давить на человека, на мой взгляд, нельзя. Он должен сам созреть до решения вернуться домой, начать новую жизнь. Мы можем стимулировать это желание, но не заставлять. Первые успехи в этом направлении у нас, мне кажется, есть – несколько человек мы отправили домой, восстановив им документы. Подростки от 13-20 лет (да, 17-20-летние, ведущие такую жизнь, тоже имеют психологию подростков): кто-то спасался от армии, кто-то – от мелкого уголовного преследования. Входим в ситуацию, пытаемся как-то ее решить. Это непросто, необходима более квалифицированная помощь. Нужен человек, который бы мог подсказать желающим вырваться из этого круга, где восстанавливают документы, дают бесплатную контрамарку на поезд до дома.


— Что вы как священник говорите тем, кто спасается от уголовного преследования?
— Разные бывают обстоятельства. Если незначительное преступление… Один мальчик имел условный срок, что-то случилось, сорвался, ему вроде грозит уже не условный – он испугался и сбежал. Мне кажется, этот случай можно как-то уладить. А иногда я не берусь что-либо советовать. Я был несколько раз в тюрьме (еще вместе с отцом Глебом Каледой), и она произвела на меня жуткое впечатление. Не знаю, насколько это полезно человеку, потому и не советую. Я уверен в другом: больше еды – меньше преступлений. Да, в этом я уверен! Может быть, накормив этих людей, мы сбережем не только их жизни, духовное и нравственное состояние, но и жизни простых москвичей, которые не подвергнутся насилию, не будут обворованы, не окажутся в других тупиковых ситуациях с людьми, идущими на преступление от голода.

— А тем, кто от армии уклоняется, советуете что-нибудь?
— В армии (даже в современной) некоторым послужить полезно. Но одно дело говорить с православным домашним подростком, и совсем другое – с людьми, приехавшими из критической ситуации и живущими на улице. У них происходят сдвиги в сознании, в мироощущении, поэтому говорить с ними нужно предельно мягко.

— Среди беспризорных преобладают приезжие?
— Мы работаем с двумя группами – на Курском вокзале и на платформе «Серп и молот». У «Серпа и молота» ситуация, наверное, еще трагичней. Там я себя впервые в жизни почувствовал как герой фильма Феллини – помойка, костер из коробок, мчатся поезда, и на запах пищи неизвестно откуда (из темноты, из дыр каких-то) выползают дети. Их там живет совсем немного – человек 15.

На Курском вокзале народу больше, в основном приезжие: из стран СНГ, особенно Средней Азии, из дальних областей европейской части России. Оттуда, где очень тяжелая жизнь. Некоторые дети живут с родителями, чаще с матерями-одиночками. Кого-то привели на улицу обстоятельства, а некоторые сознательно выбрали этот путь. Такая философия! И встречаются очень интересные типажи (могу признаться: у меня раньше были предубеждения по отношению к этим людям, теперь они разрушены). Многие из них стараются сохранить себя интеллектуально, душевно, да и просто физиологически – немало людей чистых, опрятных. Моются, как могут, например, каждый день ходят в санпропускник. С другой стороны, я понял, что людей, желающих помочь бездомным, много, но они не знают, как. Может быть, одна из задач Церкви – помочь сорганизоваться, направить людей, дать им вектор. Это одна из причин, по которой я езжу туда. Вторая причина – многие из этих людей хотят поговорить со священником, а сами не решаются прийти в храм. А иногда и не могут – нет денег на метро, чтобы доехать до храма.


— А после беседы приходят в храм?
— Несколько человек просили меня о крещении и крестились. Некоторые приходят на службу, некоторые прибились к храму – выполняют какие-то работы, получают даже небольшую зарплату, познакомились с прихожанами. Но чтобы регулярно исповедовались и причащались, такого пока нет. Схема моего общения с этими людьми простая: хочет человек получить крестик, иконку, пояс «Живый в помощи…», житие своего святого, Евангелие или молитвослов – пожалуйста. Хочет прийти в храм решить духовные вопросы – есть схема проезда в храм, даем карточку на несколько поездок в метро, приходите. Хочет просто вырваться из этого порочного круга – есть памятка, куда в каких случаях обращаться, есть добровольцы, которые готовы помочь. Но большинство хочет просто тарелку супа. И это понятно – людям прежде всего надо выжить. У платформы «Серп и молот» в этом году несколько человек умерли от обморожения, а еще двоих переехала электричка. Мы прежде всего едем кормить голодных. Социализация, духовная помощь – следующий этап. Каждый раз, когда мы возвращаемся с Курского вокзала по Садовому кольцу, я не перестаю поражаться контрасту. Мы проезжаем мимо ресторанов, где люди гуляют, сорят деньгами, а там, за углом, другие голодают и умирают от холода. Два разных, несоприкасающихся мира в одном городе! Может быть, Церковь сможет их как-то соединить? Я рад, что наши прихожане, участвующие в рейдах – люди из разных социальных слоев. Они узнают вещи, важные для их духовной жизни. И для меня это важный духовный опыт.

Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ
фото Екатерины СТЕПАНОВОЙ