Алевтина Ивановна – заядлая радиослушательница. Любимая ее передача – «Адреса милосердия», на «радио России». Она заставляла пенсионерку о многом задуматься, плакать и радоваться за незнакомых людей, а иногда гарантировала бессонницу. Как в тот раз, когда Алевтина Ивановна услышала о выездной службе паллиативной помощи детям при Марфо-Мариинской обители, которая является одним из проектов Православной службы помощи «Милосердие».
Алевтина Ивановна – заядлая радиослушательница. «Радиоман поневоле», – шутит про себя она. Выбора действительно у пенсионерки нет. Видит плохо, поэтому телевизор давно покрылся прочным слоем домашней пыли. Когда ее подруги по дворовой лавочке разбегаются по сериалам – она садится на любимый скрипящий кухонный стул и включает радиоточку. В ней, утверждает Алевтина Ивановна, – все: последние новости политики и культуры, красивые мелодии, радиоспектакли и даже сказки. И темная жизнь невидящих глаз наполняется картинками, сохранившимися в памяти с молодых лет.
Бывшему судебному работнику не подошла бы роль домоседки, увлекающейся исключительно поливом комнатных растений и урожаем огурцов на даче. Пульсирующая жизнь не должна проходить мимо нее, ведь бывших юристов не бывает, уверена Алевтина Ивановна, даже если тебе далеко за 80.
В один из летних вечеров на предложение соседки прогуляться перед сном наша героиня ответила твердым отказом: «Сейчас будет моя любимая передача. «Адреса милосердия» называется, на «радио России». Соседка Лида разочарованно махнула рукой, поняв, что спорить бесполезно, и ушла на вечерний променад в одиночестве. Полюбившаяся передача заставляла Алевтину Ивановну о многом задуматься, где поплакать, а где почти танцевать от радости, когда объявляли о том, что кому-то, за кого давно переживала – помогли. В передаче рассказывали о благотворительности в столице, об открытии фондов, о новшествах в борьбе с тяжелыми заболеваниями. Сорок минут эфира пролетали для пенсионерки мгновенно и иногда гарантировали ей бессонницу. Как в тот раз, когда она услышала о выездной службе паллиативной помощи детям при Марфо-Мариинской обители, которая является одним из проектов Православной службы помощи «Милосердие». Рассказывали, как нужна помощь маленьким подопечным, как не хватает на лекарства, на перевязочные материалы, на все, что может продлить жизнь тяжело больным детям. Чашка с чаем так и застыла в руке, вспомнилась умирающая от рака мама, поиски лекарств во времена тотального дефицита, страх, и все-таки, наконец – помощь: уход грамотной сиделки, советы квалифицированных врачей. А здесь – дети, больные дети из малообеспеченных семей, родители которых вряд ли могут позволить себе частные услуги.
«Была бы здоровой, крепкой, молодой, обеспеченной как раньше – все бросила бы, занималась бы только благотворительностью, – подумалось пенсионерке, – а сейчас, что я могу». И правда, все, чем обладала бабушка – это пенсия в 20-х числах каждого месяца и букет болезней – от гипертонии до глаукомы.
«Вот Алевтина, скажи мне, для чего ты жила?», – шептала себе старушка, ворочаясь в постели, не находя места. Потом и вовсе в голос перешла, благо, никто за сумасшедшую не примет, в квартире – никого. Мужа похоронила, детей не нажила. Что-то, конечно, было, о чем-то суетилась. Да, кажется, после землетрясения в Армении в 80-х отправила посылку вещей, и еще что-то было, что-то делала или хотела сделать…
Лето сменилось осенью. В ноябре Алевтина Михайловна с особенным нетерпением ждала пенсию. Дождалась, как обычно, 22-го. «Это на квартиру, это за свет, это на продукты, это на лекарства…» – перечисляла она, загибая пальцем куцые тысячи. «А это – сюда», – улыбнулась она и последнюю тысячу отложила в маленький ящик комода. Там лежали еще четыре. Пять месяцев прошло с тех пор, как она услышала по радио о выездной паллиативной службе. Пятая тысяча легла поверх предыдущих купюр.
Засобиралась, давно не ездила никуда дальше ближайшего продуктового. Того гляди – ноги заноют, давление подскочит, да и передвигаться может только по стеночке, считай – на ощупь, видит только размытые очертания предметов.
«Вот звонят с соцзащиты, спрашивают, чем помочь. А помогли бы добраться до службы «Милосердие» при обители», – по привычке сама с собой рассуждала Алевтина Михайловна. Но просить не решилась ни о чем. Нашла скомканный листок бумаги с адресом, который записала в тот летний вечер, захватила палочку – и в путь.
Конечно, «в путь» – это громко сказано. За полчаса она и со двора еще не выбралась. «Ты куда?», – хором спросили соседки с лавочки. «Секрет», – важно сказала она, кутаясь в тяжелый платок от почти зимнего ветра.
Ехать от метро «Щукинская» до «Третьяковской» – не ближний свет для «бабушки-улитки», как со смехом окрестила себя пенсионерка, провожая взглядом обгоняющие спины людей. Добралась, а дальше куда? Где эта Большая Ордынка? Увидела сквозь вечный туман перед глазами крест и «пошла на него». Только это не обитель, другой храм. Заблудилась, попала на Малую Ордынку. Людей много, а спросить не у кого: все спешат, бегут, по телефонам говорят. Пригляделась, увидела рядом нищего. «Ты скажи мне, – обратилась Алевтина, кладя десятку в пластмассовый стакан, – где Марфо-Мариинская обитель?». Тот взял за руку, вывел на нужную улицу. Оттуда она уже сама добралась к белым воротам обители. Расспросила, где служба «Милосердие» – привели.
На стол сотрудников службы бабушка положила пять тысяч и сказала слова, которые повторяла про себя долгие месяцы: «Я хочу помочь детям паллиативной службы, это мои пожертвования для них. Хочу пожелать для них больше внимания, сочувствия, любви. Пусть они радуются, и если возможно – выздоравливают». Алевтина Михайловна перевела дух и добавила: «Я бы больше принесла еще через пару месяцев, но зима на носу, лед, не доберусь тогда точно. А весной… кто знает, что будет весной».
Потом был теплый разговор, чай с пирогами – и последние новости службы «Милосердие». Не по радио, вживую.
