Скоро в книжных магазинах появится книга Бориса Шергина «Добрым людям на услышание»

Книгу Бориса Шергина «Добрым людям на услышание» без сомнения можно назвать событием года, пропустить которое просто невозможно. Имя это не каждому знакомо, произведения его известны всем

В 2013 году исполняется 120 лет со дня рождения и 40 лет со дня кончины известного русского писателя Бориса Шергина. К этим датам приурочен выход в свет в издательстве ПСТГУ книги «Добрым людям на услышание. Поморские рассказы, былины, дневники», в которой собраны его художественные произведения, дневниковые записи разных лет, а также фотографии.

«Наше поколение еще помнит старое живым»
С фотографии смотрит настоящий старец – с седыми волосами, густой бородой – таким можно представить себе русского святого, сошедшего с древней иконы, но никак не писателя ХХ века. А, тем не менее, перед нами – именно он, Борис Шергин, русский писатель минувшего века. И даже если имя это не каждому знакомо, произведения его известны всем. Скажем, по его рассказам был снят мультфильм «Волшебное кольцо» (1979), в котором деревенский парень Ваня обменивает на зверей то последнюю рубашку, то «пинжак с карманами». Змеиного царя дочь дарит ему волшебное кольцо, а он по простоте душевной решает тут же посвататься к царской дочке Ульянке.

Но это лишь один из примеров творчества писателя, наследие его очень разнообразно и серьезно. Это и детские воспоминания, и рассказы о родном Севере – Двинском крае, Архангельской земле, и сосредоточенное изучение старины (Шергин был собирателем и народного творчества, и известнейшим ученым-фольклористом), и дневниковые записи.

Один из важнейших лейтмотивов творчества писателя – сохранение культуры и старины. Только это, по его мнению, дает человеку правильное понимание современного ему времени и безграничную искреннюю любовь к родине:

«Наше поколение еще помнит старое живым. И теперь, теряя его безвозвратно, начинаем мы понимать утрату. Мы не берегли старую красоту, мы даже не знали ее как следует и не умели ее ни оценить, ни полюбить. Сейчас уж почти схоронили ее в музеях и толстых этнографических трудах. А между тем она слишком еще нужна нам. В старом народном искусстве – родина наша. Родина во всем – и в пейзаже, и в домах, и в крестах на могилах, и в старине, и больше всего в искусстве. Человек без родины – сирота. Потому что душа глубоко корнями уходит в родную почву, и если вырвать ее, высохнут корни, будет перекати-поле. Нас же постоянно отрывали от родной почвы, прививали чужие культуры. Надо сохранить хотя бы воспоминание о прошлом богатстве – не в изуродованном и не в заспиртованном виде, а живым и действенным».

Россия Шергина – это всегда Святая Русь. Никакой другой она быть не может, а то, что свято – вечно. Русь для него, это, в первую очередь, святые – Сергий Радонежский (в земле которого, подмосковном городе Хотькове, Шергин проводил лето в течение долгих лет), Алексий-митрополит, Зосима и Савватий Соловецкие, святые Оптиной пустыни. Интересно, что когда речь заходит о святых, для Бориса Викторовича не существует ни времени, ни пространства.

Святой Сергий жил не когда-то давно, он живет рядом с нами сейчас: «Если сердце наше горит усердием и любовью к святому, то исчезнет завеса веков, и мы, возжелавшие увидеть, как игумен радонежский ронит лес на строение обители, как он шьет обутку на братию и как спешит по московской дороге на зов друга своего Алексия-митрополита, как Сергий призывает Русь на бой с татарами и как мирит враждующих князей… все это мы увидим несомненно и реально. Таинственно и непостижимо, но совершенно реально станут ноги наши на земле Радонежа, на холме Маковца. Твои уши услышат стук топора в дремучей дебри. Ты пойдешь по тропиночке и сквозь дерева увидишь белеющие срубы избушечек-келий… Вон и сам Великий пилит сосновое бревно с Исаакием… Перестала звенеть пила. Преподобные отирают холщовым рукавом пот с чела… Ты стоишь и не чуешь, что тебя кусают комары… Смолой и земляникой пахнет темный бор, благоухает духмян-трава… А ты плачешь от радости: не мигаючи соглядаешь ты солнце русское – Сергия, созерцаешь ты зорю утреннюю, росодательную».

Борис Шергин никогда не был в Оптиной пустыни, но так живо представлял себе ее, так описывал, как заходит в келии к любимым оптинским старцам, которые в то время, когда он писал о них как о святых, не были еще канонизированы, что читатель верит, что тех ста лет, что отделяют писателя от отца Леонида или старца Анатолия, не существует – «эти сто годов, не более, чем туман».

«Поклон сына отцу»
Важная тема творчества писателя – детские воспоминания, образы отца и матери. Мама серьезна, скромна, немногословна, сдержанна, это настоящая женщина-поморка, трудолюбивая и «домоседливая». В будние дни она работает, выходные просиживает за книгами. Мать была из старообрядческой семьи, главное ее чтение – Священное Писание. В то же время мама, оставшись наедине – никак не на людях, а дома или,например, в лодке – любила петь. Знала сказки и сказывала их детям и прислуге.

Отец умер, когда Борису было 12 лет, казалось бы, так рано, что не мог оказать сильного влияния. Тем не менее, отец становится одним из главных людей, сформировавших взгляды Шергина – носитель народной мудрости, труженик, который ведет свою семью всегда в правильном направлении. Ему посвящены рассказы Шергина и дневниковые воспоминания:

«Отец мой, берегами бывалец, морями проходец, ленивой и спокойной жизни не искал. От юности до старости жизнь его прошла в службе Студеному морю. В звании матроса, затем штурмана и шкипера ходил в Скандинавию и на Новую Землю. Имел степень корабельного мастера первой статьи. Ряд лет состоял главным механиком мурманского пароходства.

Мы видели отца дома, в Архангельске, только зимой. Прибежит в обед с верфи или из мурманских мастерских. Для спеху уж все на стол поставлено. И убежит – не убрано.
– Мне некогда, Машину пробуем…
За ужином ушки хлебнет, а рыбы не может.
– Я устал, я лягу.
Жизнь скоро скажется, а трудно тянется…

Зимой в свободный час он мастерил модели фрегатов, бригов, шхун. Сделает корпус как есть по-корабельному – и мачты, и реи, и паруса, и якоря, и весь такелаж. Бывало, мать только руками всплеснет, когда он на паруса хорошую салфетку изрежет.

Лет семи, начал я у отца проситься в море, а он не внимал.
– Рано тебе, свет, рассол морской пробовать. Лучше тебе мама кофейку нальет.
– Я рыбу хочу промышлять.
– Вот и промышляй у себя ложкой в тарелке…»

«Жизнь на земле – цепь непрерывных лишений, бед, напастей»
До 25 лет Борис Шергин жил «у маменьки за пазушкой». И он, и сестры одну заботу знали – учиться. Свое детство, когда были еще живы родители, писатель впоследствии назовет раем. Традиционный уклад, поэтичный быт, ценность семейных отношений – все это мы видим еще у одного писателя ХХ века – Ивана Шмелева.

На смену детскому счастью придут страдания, беды, болезни, нищета, потеря зрения. Но в земные тяготы он не погрузится, как во тьму. Его жизнь, тяжелая по нашим меркам, будет наполнена светом и творчеством. Он будет видеть вокруг себя красоту, даже тогда, когда полностью ослепнет. Об этом – дневники писателя, отрывки из которых также представлены в книге:

«Западный человек, старея, с утешением и надеждой глядит на благоустроенность семьи, на своих внучат. Семейственностью, внуками он заслоняет от себя конец. Внучата, дети – вот оправданье и утешенье старящегося человека, всегда живущего настоящим.

На Руси человек, старея, начинает глядеть в мир иной. На стариках у нас отображается свет иного века. Старые люди на Святой Руси думают и стараются приникнуть к “тамошнему”. И какой же радостный ответ на эти столь всеобъемлющие и самые существенные для Руси Святой вопросы дает праздник Пасхи!

– Христос Воскресе! – И этим сказано все. Жизнь полна смысла. Лишения, скорби, болезни, нужда, смерть самая – все полно смысла. Пасха могущественно осмыслена и принята Русью Святой, востоком православным, и от рождения до смерти «Пасха Христова», «Христос Воскресе» – это семя вечной радости, которое носит в сердце Русь Святая, это никогда не гаснущая искра Радости Единственной.

Жизнь на земле – цепь непрерывных лишений, бед, напастей, болезней, скорби. Но имей всегда перед мысленными очами распятого за нас Господа Иисуса. Святой епископ Игнатий (Брянчанинов) дивно говорит о страданиях: “Просили ученики у Христа престолов славы… Он даровал им чашу Свою. Чаша Христова – страдания”…» (10 февраля 1943 год).

Книгу Бориса Шергина «Добрым людям на услышание» без сомнения можно назвать событием года, пропустить которое просто невозможно.

Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.

Читайте наши статьи в Телеграме

Подписаться

Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?