В Сети не должно быть сведений о том, где ребенок находится

Мы продолжаем собирать на нашем сайте отклики на статью в «Комсомольской правде», которая подвергла критике тех пользователей соцсетей, которые распространяют в своих блогах фото детей-сирот и призывают помочь им найти родителей. Комментирует Яна Леонова, юрист, менеджер по развитию Благотворительной программы фонда «Измени одну жизнь».

Приоритетное право заниматься устройством ребенка в семью принадлежит только Органам опеки и попечительства (ООиП). Но право распространять информацию не монопольное. Например, наш фонд распространяет ее только с разрешения Органов опеки определенного региона. При этом мы, разумеется, используем ограниченную персональную информацию, как предписано законом. Мы не называем имени ребенка, не называем учреждение, в котором он находится, и точный возраст.

В случае, о котором идет речь, девушка пытается выяснить имя ребенка и узнать, из какого он учреждения – этого ей никто говорить не имеет права. Мало ли, кто и почему может этим интересоваться? Бывает, что ребенка изымают из семьи, информацию пытаются сохранить в тайне, чтобы его не преследовали мучители и прочие «заинтересованные лица».

Что касается тезиса про пиар за счет сирот, тут мы иллюзий, конечно, не питаем. Ближние наши так поднаторели в суде над ближними, что, наверное, всех, кто занимается сиротской темой, можно обвинять скопом, используя подобные аргументы. Эти обвинения остаются на совести автора. Он, конечно, не первый год в теме. И я, «энкаошница» со стажем, знаю о нем очень давно, хотя мы не знакомы. Он в последнее время активно выступает в СМИ, но его выводы иногда неоправданно жесткие.

Что касается публикации фото, тут все более или менее очевидно. В Сети не должно быть сведений о том, где ребенок находится, ее распространение незаконно. Я согласна с тем, что подобные явления способны дискредитировать идею усыновления. Столкнувшись с такими фактами, люди вполне могут записать желание помочь ребенку найти семью в разряд мошеннических акций.
В нашей работе, когда ребенок уходит в семью, нам сообщают об этом органы опеки, и мы сразу блокируем информацию о нем.

Как говорит директор нашего фонда Юлия Юдина, с нашим обществом все в порядке. Среди нас живут хорошие, отзывчивые люди. Но у них нет информации, нет спокойствия и уверенности в том, что тебя поддержат, если ты окажешься в сложной ситуации. Хотя существует сообщество приемных родителей, которые всегда помогут, защитят от недовольства соседей, от атак школьных учителей. Сейчас эта ситуация всеобщей неосведомленности начинает постепенно меняться.

Мы хотим, чтобы пребывание ребенка в детском доме перестало считаться нормой. Мы не пытаемся никого винить и упрекать: мол, как вы можете кушать круассаны и пить кофе в кофейнях, когда рядом творится такое. Мы просто стараемся распространять нужную информацию – ту, которую дозволяет распространять закон.

Разговор с заинтересованными лицами должен происходить примерно так: – Вы действительно распространили эти сведения? – Да. – А где сейчас находится ребенок? – В такой-то области. – Как его найти? – Звоните в опеку.

Все. На этом разговор должен быть закончен. А в описанном вами случае девушка пытается выяснить факты, которые ей знать не полагается. Ей не должны были отвечать на заданные вопросы. Любезно или нелюбезно – это уже дело персональное. Когда все происходит по правилам, люди чувствуют себя хорошо, потому что делают хорошее дело.