Обет трезвости: за и против

Полный отказ от спиртных напитков необязателен для православного человека. Но поскольку алкоголизм стал серьезной социальной проблемой, во многих православных общинах возрождаются традиции обетов трезвости

Полный отказ от спиртных напитков необязателен для православного человека, но как личный выбор он не противоречит нашей вере, а для людей, имеющих алкогольную зависимость, это, по мнению наркологов, единственная возможность вернуться к нормальной жизни, сохранить семью и работу. А поскольку алкоголизм, и в советское время бывший серьезной социальной проблемой, в последние десятилетия стал национальным бедствием, ежегодно уносящим сотни тысяч жизней, число сторонников такого выбора в православной среде постоянно увеличивается. Но и они по-разному относятся к традиции обетов трезвости, сложившейся в России в конце XIX века и с 1990-х годов возрождающейся во многих православных общинах.

История обетов

Судя по всему, такой традиции нет ни в одной другой Поместной Церкви. О том, как она сложилась в России, рассказал заместитель директора центра непрерывного образования во имя преподобного Серафима Саровского, кандидат педагогических наук Георгий Гусев (истории трезвенного движения в Русской Православной Церкви посвящена его диссертация «Обучение и воспитание трезвости в православном образовании»): «Практика обетов возникла стихийно в 1858-1861 гг. Началось все с протеста против откупной системы. (Откуп – система сбора налогов с населения, при которой государство передает право этого сбора частным лицам (откупщикам). Откупщики уплачивают государству определенную сумму от сборов. В России особенно были развиты таможенные, соляные и винные откупы. – Прим. ред.) В тридцати четырех губерниях крестьяне и городские жители в знак протеста перестали пить водку, закрывали кабаки, а иногда и громили их. И некоторые из протестовавших приходили в храмы и говорили священнику, что хотят дать обет Богу в течение определенного времени всем миром не пить водки, целовали крест, а священник удостоверял, что такие-то прихожане дали обет трезвости. Правительство отнеслось к этой практике негативно и даже просило Священный Синод выяснить, не было ли случаев принуждения к обетам со стороны священников. В ответ на это Синод в августе 1859 года издал постановление, в котором указал, что считает необходимой обязанностью священника «живым примером собственной жизни и частым проповедованием в церкви Божией о пользе воздержания содействовать возникшей в некоторых городских и сельских сословиях благой решимости воздерживаться от употребления вина». Но в 1862 году была отменена откупная система, и постепенно сошло на нет трезвенное движение».

По словам Гусева, второй этап этого движения начался с деятельности педагога Сергея Александровича Рачинского (1833-1902). Профессор Московского университета, заведовавший кафедрой физиологии растений, в 1872 году он вернулся в родное село Татево Смоленской губернии, где построил сельскую школу с общежитием для крестьянских детей. Современники называли Рачинского апостолом трезвости. В 1882 году он утвердил общество трезвости в узком кругу своих учеников, и в июле все члены общества дали в церкви обет трезвости. Об этом много написано в материалах современных трезвеннических движений, некоторые из этих материалов были опубликованы и на нашем сайте . Но история имела продолжение, о котором мало кто знает. О принятии обета сообщили епископу Смоленскому Нестору (Метаниеву), и он выразил Рачинскому свое неудовольствие, сославшись на отсутствие таких обетов в церковном уставе. Рачинский обратился к своему давнему другу, обер-прокурору Синода Константину Победоносцеву, с просьбой разрешить эту проблему. По инициативе Победоносцева Синод выработал официальную форму принятия обета, принял постановление, узаконившее ее, и издал брошюру «Чин обета трезвости». Сегодня она переиздана, священники, так или иначе связанные с обществами трезвости, о ней знают, и сегодня обеты в обществах дают именно по этому чину. «Таким образом, вопрос решается однозначно, – убежден Гусев. – Есть указ Священного Синода, узаконивший чин обета трезвости. Никто его не отменял. Как можно быть против действующего церковного постановления?»

Обет трезвости и дух Евангелия

Наверное, действительно, ни одного священника, практикующего в своей общине обеты трезвости, нельзя обвинить в нарушении церковного устава. Но все же указ Синода – не решение Вселенского и даже Поместного Собора. В Синодальный период в церковной истории было много спорного. Сам факт, что чин обета узаконен по воле обер-прокурора, которого об этом попросил друг (великий педагог и благочестивый христианин, но не безусловный церковный авторитет), скорее вызовет недоумение и уж точно не может быть веским аргументом в пользу обета. Неудивительно, что об этой истории почти нигде не пишут. Но в дореволюционных обществах трезвости, которые все, кто изучал историю социальной деятельности Церкви, считают одним из лучших церковных социальных проектов, этот обет получил широкое распространение. Благословляли давать обеты трезвости святой праведный Иоанн Кронштадтский и многие другие замечательные пастыри. То есть это канонически небезупречное решение принесло добрые плоды.

Современные противники обетов вспоминают слова Спасителя из Нагорной проповеди: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф., 5, 37). Так можно усомниться и в каноничности монашеских обетов или присяги, которую приносят диаконы, священники и епископы при хиротонии. Но в предыдущих трех стихах есть уточнение, как именно не надо клясться: «А Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным» (Мф., 5, 34-36). По мнению многих уважаемых современных богословов, в традиции обетов, в том числе и обетов трезвости, нет ничего, противоречащего духу Евангелия. «По существу это включение в таинство покаяния еще одного момента, – считает профессор Московской Духовной академии Алексей Осипов. – Смысл покаяния в том, что человек решил никогда больше не повторять своих грехов, в которых исповедовался. Только такое покаяние принимается Богом. Бог не на слова смотрит, а на нашу решимость порвать с грехом. И мы на исповеди обещаем это в присутствии священника, перед Крестом и Евангелием. Фактически даем обет. А во время принятия обета трезвости делается акцент на одной страсти, которая особенно мучает человека. Это особое повторение покаяния, касающееся только одного греха. И оно имеет большое психологическое значение». «Понятие обета было в ветхозаветные времена и никогда не отменялось в новозаветные», – говорит заведующий кафедрой догматического богословия ПСТГУ протоиерей Борис Левшенко. Но когда у него просят благословение на обет трезвости, он никого не благословляет. «Это очень серьезная ответственность перед Богом. Страшно нарушить обет, данный на Кресте и Евангелии. А обет трезвости многим пьющим людям оказывается не по силам. Пусть лучше человек просто попробует не пить или найдет врача, который поможет ему справиться с зависимостью», – советует отец Борис. Похожего мнения придерживается профессор Осипов: «Принципиальных возражений против обета трезвости у меня нет, но надо быть очень осторожным с людьми, которые хотят его принять, ни в коем случае не настаивать. Было много случаев, когда принимали, а потом срывались, а это для человека еще одна сильная травма».

Почему рискованно давать обет?

Именно поэтому в реабилитационном благотворительном фонде «Зебра» обеты трезвости не практикуются. «Одно дело – обеты монахов и священников. Они долго готовятся к этому шагу, получают благословение духовников, потом – правящих архиереев, – напоминает директор фонда «Зебра» Екатерина Савина. – Чтобы принять обет, человек должен быть к этому духовно готов. Мы же каемся на исповеди, просим Бога помочь нам избавиться от конкретного греха, и далеко не всегда сразу получается. Повторяем тот же грех, вновь исповедуем его, и только после длительной внутренней работы удается ослабить страсть, а иногда и избавиться от нее. Алкоголизм – болезнь, требующая долгого лечения, не только медикаментозного. И я сомневаюсь, что люди, страдающие этой болезнью, только начинающие воцерковляться, готовы выдержать обет. У кого-то получается, но не у всех. К нам не раз приходили те, кто срывался. После срыва все чувствовали огромную вину перед Богом, а поскольку не имели духовного опыта борьбы с грехом, у многих в итоге осложнялись отношения с Церковью, и нам приходилось эти отношения восстанавливать. Наверное, в общине, по благословению опытного духовника, хорошо знающего человека, понимающего его духовное состояние, обет трезвости возможен, и то у меня серьезные колебания в связи с тем, что алкоголизм – болезнь».

По той же причине с недоверием относится к обету трезвости настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы деревни Ерино Подольского района Московской области священник Андрей Дерягин (при храме уже больше десяти лет собираются группы помощи зависимым христианского общественного благотворительного фонда «Старый Свет»): «Для борьбы с грехом есть таинство покаяния. Мне непонятно, зачем что-то к нему добавлять, выделять естественное желание человека избавиться от пьянства в отдельный обряд. Психотерапевтический смысл в этом, наверное, есть, а при алкогольной зависимости необходима серьезная психотерапевтическая работа. Но тогда получается, что в основе обета трезвости лежит психотерапия, а срывы имеют духовные последствия. Люди, давшие обет трезвости и нарушившие его, ощущают, что они предали Христа. По опыту знаю, как трудно бывает их вывести из глубокого отчаяния, вернуть в нормальное русло реабилитации. Задача Церкви – не лечение алкоголиков, а спасение грешников. А для лечения алкоголиков существуют наркология и психотерапия».

Председатель правления Христианского благотворительного фонда «Старый Свет» и директор программ профилактики и реабилитации алкоголизма и наркомании, психолог Евгений Проценко рассказал, что знает два случая, когда переживания из-за нарушенного обета трезвости привели к попыткам самоубийства, причем при одной из них человек действительно свел счеты с жизнью. Проценко почти уверен, что это не единственные случаи. Часто в своей практике он сталкивался с менее трагическими, но тоже очень негативными последствиями. Кроме того, обет трезвости, по мнению Проценко, не мотивирует человека на дальнейшую работу над собой, а без этой работы преодоление пагубной страсти невозможно. Поэтому он категорически против обетов.

Священник Андрей Дерягин и Екатерина Савина также считают, что многие сегодня принимают обет трезвости в надежде на чудо, которое должно произойти без каких-либо усилий с их стороны. Оба сходятся во мнении, что в Домах трудолюбия, созданных святым праведным Иоанном Кронштадтским, эти обеты были эффективны именно благодаря личности Иоанна Кронштадского – великого молитвенника. Но не все, на что дерзали святые, может стать общепринятой церковной практикой. «Сегодня это больше напоминает магическую процедуру, – говорит Савина. – Для многих, кто хочет принять обеты, эта акция ничем не отличается от кодирования – одномоментное действие, которое сразу освободит их от всех проблем. И они именно этого хотят. Но мы настраиваем их не на разовую акцию, а объясняем, что борьба с грехом – длительный процесс, совершаемый в лоне Церкви. Вот пусть и борются, а мы по мере сил поможем».

«Любой алкоголик готов на многие религиозные обряды, но часто за этим стоит не вера, а желание убежать от решения своих душевных проблем, которые всегда лежат в основе алкоголизма и наркомании, – объясняет отец Андрей Дерягин. – Если ко мне приходит зависимый человек и хочет что-то пообещать Богу, я как пастырь стараюсь удержать его от этого шага. Потрудись, говорю, сперва, и Господь, видя твою решимость, тебе поможет».

Надо отметить, что фонды «Зебра и К» и «Старый Свет» в первую очередь ориентированы на программу «12 шагов», которая не предусматривает никаких обещаний надолго вперед. Наоборот, в группах анонимных алкоголиков есть поговорка: «Я трезвый только сегодня». Цель у них такая же, как у всех алкоголиков, осознавших свою зависимость и решивших с ней бороться – навсегда отказаться от спиртного, но методы достижения этой цели другие. Естественно, в группах анонимных алкоголиков принятие каких-либо обетов невозможно, и неудивительно, что священники и миряне, помогающие зависимым людям по программе «12 шагов», относятся к традиции обетов трезвости с недоверием. Одним из первых в Русской Православной Церкви продвигал эту программу насельник Свято-Данилова монастыря игумен Иона (Займовский) , занимающийся проблемой химических зависимостей более десяти лет. Он допускает, что обет трезвости может помочь бытовому пьянице, но не алкоголику, который с большой вероятностью его нарушит. «Это все равно, что сказать раковому больному или диабетику: не болей. Не предлагается лечение, а выдвигается жесткое требование, с которым человек соглашается от отчаяния, но часто не понимает серьезность обещания», – считает отец Иона.

Врачи не против

Долгое время большинство организаторов и активистов православных обществ трезвости были убежденными противниками программы «12 шагов», между ними и ее сторонниками шли жаркие споры. Последнее время страсти поутихли, все больше людей, занимающихся помощью зависимым, сходятся во мнении, что право на существование имеют разные методики и внеконфессиональная программа «12 шагов» не противоречит христианским принципам. Но остались и такие принципиальные разногласия, как отношение к алкоголизму. Обет, данный в отчаянии больным человеком, может оказаться для него непосильным крестом – это, как видите, один из основных аргументов противников обетов. Но во многих православных обществах трезвости алкоголизм принципиально отказываются считать болезнью, настаивают, что это только страсть. Хотя в 1956 году Американская медицинская ассоциация официально признала алкоголизм болезнью, споры об этом не утихают до сих пор, в том числе и среди врачей. Вряд ли в обозримом будущем оппонентам удастся переубедить друг друга и прийти к согласию. Наверное, это и не главное. Лишь бы все, кто занимается помощью зависимым людям, не забывали первую заповедь врача: не навреди! Один из ведущих российских наркологов, директор центра реабилитации Национального научного центра Минздравсоцразвития Тарас Дудко не против обетов трезвости, но, как и многие, считает, что далеко не все способны выдержать данный обет. Среди его пациентов были те, кто дал и нарушил, после чего люди переставали верить в себя, у них вырабатывались комплексы. По мнению Дудко, на священнике, благословляющем обет, лежит большая ответственность. Он должен хорошо знать человека, которого благословляет, быть уверенным, что тот выдержит. Категорически нельзя давать такие обеты при различных обострениях, в абстинентном состоянии. (Абстинентное состояние (синдром отмены) – группа симптомов различного сочетания и степени тяжести, возникающих при полном прекращении приема алкоголя или наркотиков или снижении их дозы после неоднократного, обычно длительного употребления данного вещества. Характеризуется достаточно выраженной депрессией, смещением ценностных ориентировок до такой степени, что желание опохмелиться выходит на первое место в жизни, вытесняя все другие мотивации. – ред). Профессор Дудко не рекомендует давать обет на большой срок: «Пусть человек лучше всего на полгода даст, но потом запомнит, что у него хватило воли выдержать. Тогда он поверит в себя. Серьезно надо подходить к этому, готовить человека. Если же все подряд будут давать зароки, это приведет к дискредитации метода. Играют в идеи миллионы, а жить идеей очень сложно».

Леонид ВИНОГРАДОВ

Продолжение

Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.

Читайте наши статьи в Телеграме

Подписаться

Для улучшения работы сайта мы используем куки! Что это значит?